Паганка

   
               
                Пинеровка стоит ловка    
                А Паганка на боку.
                Пинеровка просит хлеба
                А Паганка табаку

Село три улицы
Таловка да  Ежовка.
Да Луговой конец…
Да выезд на  Пады турковский.
А за  домами огороды
Спускались до Баклуши аш самой .
Поросшей вётлами и острой осокой.
А за Баклушей старый пчельник,
С колодцем, с самой сладкою водой.
А влево чуть, Бочков прудок,
За ним родник, с студеною водицей ключевой. 
И надо ж  так, на светлых, сладких водах,
Под высоченною горой
Село Поганка  притулилась,
Не потому, что там народ такой 
По барской прихоти пустой.
Нарышкин объезжал свои угодья,
Там вотчина его, и проезжая  Чиникаву **
Сломал в рессорке ось и колесо.
Беда случилась, под престольный праздник.***               
Гуляло лихо крепостное всё село.               
Все пьяны. Поп и  дьякон,
Единственный кузнец,
Три дня мертвецки пьян….
Ходил, ломая пальцы, барин
И повторял поганка, всё, поганка.
И повелел, сие село, как память о поломке,
«Поганкой»  прозывать.
Поганое село, народ поганый
При этом вороват, да вечно пьяный.
Который поломать всё норовит.
Любую палку к дому волочит.
Да, вообще народец  вороват
К себе  всё тянет, но не богат.
Скорее  нищ,  едва - едва
Концы с концами сводит.
Подслеповатые домишки под соломой
Богатый лес, река  Хопёр, да озеро Глубокое,
Порою только кормит.
Так вот и жил, платил оброки,
Для армий сено поставлял,
 Рекрутов, прочую повинность.
Для Государя батюшки царя…
Да  ладно для царя,
А местный  мироед
Не счесть приносит сколько бед.
И лавочник, и ростовщик,
И поп с урядником, содрать всё норовить.
А управляющий, был тем и знаменит,
Что выбивал две  подати из мужика.
Хозяину  Нарышкину, и для себя.
А что мужик паши и сей
И потом  хоть залейся.
Не хватит хлеба для детей
Дождать весенних зеленей.
Зато весной, как всё зазеленеет,
Дикой чеснок и лук под солнцем зреет,
А далее  махнушки, купыри, щавель,
         козёльчики, котинки…
  И тьма  другой съестной травы,
Что ребятня из леса  носят. 
И так  до той поры, покуда
Осень листья сбросит.
Весной разлив. Хопёр как море.
Баклуша речкою шумит.
Вода большая, всех, кто не лежень
                рыбой наградит.
А с первым  снегом, когда открылся санный путь,
Опять лошадок запрягают и едут в лес,
                почистить луг.
Рубили хворост и везли домой.
Топили печи, бани и на  загнетке камелёк,
С мороза разогреть чаёк
На скору  руку раздували.
          Вот так и жили, и текла водица
Менялися цари, хозяева, ростовщики.
Попы и то недолговечны…..
Пришли другие времена,
А с ними новые слова.
Короткие, рычащие, как выстрел
Комбед, кулак, ревтрибунал
Порою с непонятным смыслом.
И не понять за треском фраз
Кто прав, кто виноват,
Но царь нам не указ
Все враз повалим к коммунистам.   
За  манифест, за вечный мир.
За  землю, кто её любил,
Все как один на смертный бой.
На смертный бой….
С кем  воевать?
                Знать убивать.
Давай!
Награбленное   грабь...
Ограбили, убили, растащили,
А кое - что пропили.
А кое - что и за границу
По банкам схоронили.
Осталась голая земля.
Её не увезёшь, не унесёшь.
Да лес, что кронами шумел
                Хотя  изрядно поредел.
Стоял и кронами шумел
Стоял, терпел и силу набирал,
А коль народ его берёг,
Ему он помогал, чем мог.
Во власть приходят босиком.
Купив штаны и сапоги,
Осознают. Кругом враги.
Власть надо яро защищать,
А то ведь могут отобрать.
Коль сам недавно отобрал.
Ходил на стачки, горло драл.
Привыкли ноги сапогам.
Не стало в животе урчать.
Власть надо сыну передать.
И обеспечить, и снабдить
Широко двери в жизнь открыть
Вновь начинается борьба.      
Теперь наследника  права
И укрепить и узаконить.
Врагов убрать, пусть там на  зоне
Вся оппозиция в законе
Кайлом махает, топором…….
  Решилось так в тридцать седьмом.
Легко и просто активист
Письмо напишет и держись.
Что - то, где - то там сказал
И сразу  же  конвой, вокзал
             И за Урал ……
            И за Урал….
И заорал, заголосил соседский двор
Сосед наш оказался, крупный вор.
Принёс домой карман зерна.
Пустые дома  закрома
Кормить детишек мал - мала..
И так пошло и повелось.
Стукач стучит, контора пишет
Село пустеет, ветер свищет.
Одна  лишь сельская  молва
Хранит стукачьи имена….
Не имена, а  просто клички
Вторая суть, клеймо, печать.
И как бы не был ты хорош,
Печать по жизни понесёшь,
Хоть это прадеда  печать.
Людская, правда, плач не плач    
Её  по  жизни понесёшь.
Родился с нею, с ней помрёшь.
Скажи Петров, а чей, а где
                и не понять.
Скажи Большак – знать
Балагур и весельчак 
И первый сельский гармонист
        И не  прижимист, но ершист,
И очень острый на  язык
Весь род их этим знаменит.
Идёт молва из рода в род.
А тут Панфёровна  живёт.
И сразу голос в шепоток….
Унылый дом, унылый вид
Каждый сторонится, бежит…
Другие  были времена.
Здесь активисточка жила.
Была красива  и бела,
Но сколько бед ты принесла.
Стучала долго, как могла
И про бутылку керосина 
И не забыта горсть зерна
И весь огромный список  зла,
Что ты сельчанам принесла.
Но бог отметил все  заслуги
За твои честные потуги.
Был из района  активист
Иль из конторы особист
Заночевал у вас и вот,
Провален нос, беззубый рот
Опора власти и оплот.
Теперь её остыл уж след.
Да, умерла, похоронили,
Звезда  жестяная, не крест
Да слава, что летит окрест
Да род худой, почти что вымер
Что от Панфёровны самой, ****
             В селе обходят стороной…
Село, какое ни возьми
Всегда  найдётся  там  такой
Чей род обходят стороной.
И пролетит хоть сколько лет
Село всегда укажет след.
А кличка,  яркое тавро,
Как припечатает его.
Есть свой Мирон.****
Есть Марамошка.
Есть Лёня – Пушкин и Баран.****
И есть  Ломала - комсомолец,**** 
       Что церковь на селе  ломал.
Худая слава Герострата
Его уже пережила
И тенью на  весь род  легла.
Худые были времена.
Да и теперь, не много лучше.
Любая власть плодит рабов.
Во все века и времена
Есть у неё  одно стремленье
Послать работать на себя.
Одних заставить,
      других их сторожить поставить.
И пожинать плоды труда.
Так было, есть и будет вечно.
Верхи жируют,
низы бунтуют.
И ищут нового вождя.
Придёт мессия всё исправит…
Ну а пока,
        ну а пока…
Народ как был, живёт под гнётом
И обираем, как всегда. 
Что так живём, вина не власти.
Её заслуга,
не вина...
Ведь даже странно, слово власть   
Легко рифмуется – напасть.
Какая ни приходит власть
Все обещают, будет лучше
На  деле как бы не пропасть.
Приходят белые – ограбят.
Приходят красные – ограбят.
Да и к тому ж  ещё посадят.
Пошлют  работать за  бесплатно
На «Беломор» махать кайлом….
Но нет уж Белых.
Красных тоже.
Смела история, но всё же, 
Опять взялась, откуда  власть.
От демократии напасть….
Себя они так называют,
А  грабить, так же продолжают.
И всё страшнее  давит гнёт,
И как выносит всё народ.
            Всё изощрённей год от года
Вещают именем народа.
Провозглашают для народа.
            СВОБОДА,
                вот она свобода
За счёт порабощения народа
Для  правящего клана…
Свобода там, в верхах.
       У нас в низах…
Пройди по улице и глянь
Идут, одёжка  старь и рвань.
Одни спортивные штаны
Везут с китайской стороны.
За  мой совсем не  долгий век
Я много власти повидал.
А Кремль, один большой вокзал,
Куда приходят поезда
И убегают в никуда.
И каждый, снова  приходящий
Намного хуже  уходящих.
Несущих новых перемен. 
Избави  бог от этих смен.
Уж коли тошно нам сегодня
Могу поклясться принародно
Не вынесем мы новых тем.
Поднимемся народом всем.
Вы, там, под крышею вокзальной
Пора бы право вам понять.
Коль вы начали Быдло, создавать.
Волов хотите запрягать.
           Вы их кормите, перед  делом.
Постройте хлев.
Подстилку дайте.
Последнее, не  забирайте.
Тогда на  долгие века
Вам в руки вожжи отдадут.
И сами в плуг себя впрягут.
И станет тяжкое  ярмо
Благословение само.
Мутить не надо чистой глади
Не стоит волны поднимать.
Устои вечны сотрясать
Цунами в Быдле вызывать.
Волна поднимется, пройдёт
Но много  крови принесёт.
Не нужен нам пожар в крови.
Господи благослови…
02.10.05
               
 *- местный говор с ударением на А.(первые поселенцы     вывезены из московских усадеб.
  **- местное название балки перед селом весной и осенью  была непроходима.
*** -  Покров богородицы 14 октября
 ****-уличные прозвища с.Данилкино и репной вершины.