Письмо сестре

Мы были детьми, и все вместе беспечно играли
Там, где не стоило нам появляться совсем.
В старом, пропахшем мышами и мохом подвале.
Стены раскрылись и плохо всё стало затем.

Я видел сам, как нашего друга сожрало.
Другого втащили семь крепких неведомых рук
Живым и кричащим ужасно за стену подвала.
Не знаю поныне, где третий оставшийся друг.

Я помню, я знаю, что ты убежала оттуда.
Вас искали потом четверых с собаками год.
И я один знал, но в страхе молчал, что покуда
Стоит этот дом - вас никто никогда не найдёт.

Не узнать никогда, почему меня отпустили,
Но страх выедает годами теперь изнутри.
За всё это время я уже совсем обессилел,
Только ярость во мне иногда бесплодно горит.

Потом мне сказали - мне всё это просто приснилось.
Что вовсе нет в доме совсем никакого подвала.
Что с памятью детской моей беда приключилась -
Ведь я всегда был один, ведь вас не бывало.

Знаешь, сестра, я привык кричать по ночам.
Знаешь, сестра, я всё чаще не сплю вообще.
Я безнадёжным кажусь самым разным врачам.
Неспособным привыкнуть к простому порядку вещей.

Тянутся исподволь чёрные страшные руки,
Лезут упорно из тёмных и пыльных углов.
Слышатся стоны, слышатся всхлипы и стуки.
Не помогают твои двенадцать узлов.

Я не хочу сойти с ума - я упрямый,
Мне сколько-то там серьёзных задумчивых лет.
Только жалею ночами, что больше нет мамы.
Той, что умела зажечь заградительный свет.

Ты знаешь, сестра, в одном сне я видел такое...
Не буду пугать, но ты вовремя сделала ноги.
Тебе возвращаться обратно, право, не стоит.
Оно живьём тебя съест ещё на пороге.

...А я иногда приношу канистру и спички.
Хочу, понимаешь, всё к чёртовой матери сжечь.
Но вижу затянутых бледные детские личики...
Ах, кто бы мне снял эту гору проклятую с плеч?

Казалось бы, было бы легче мне вовсе сгореть.
И смерть избавлением стала б, но знаешь, сестра...
Я выдержу, выстою, я не сломаюсь, я выдюжу, ведь
Так глупо, быть может, но я не хочу умирать.