Вождь России выбирает день пришествия!

Здравствуйте мои дорогие соотечественники! Сегодняшний повод говорить – это не дата и не годовщина. Сегодняшний повод – это разросшиеся до невероятных размеров страдания нашего народа, страдания, которые он поистине заслужил. Как преступник перед судом он слышит в приговоре обвинения за то, что пользовался – своим гостеприимством, добром, теплом, терпимостью к «особенностям» сотен других наций, проживающих внутри нашей инфраструктуры и пользующейся ее благами. Иисус Христос был распят за то, что исцелял, помогал и любил. Неужели и мы должны будем испить ту же чашу? Прошло уже два десятилетия с того момента, как государство-гигант, государство-империя, государство-победитель исчезло с географических карт. Вслед за его исчезновением перед нашим обществом встало огромное количество вопросов, которые в советское время и возникнуть не могли, как то – что нам делать с преступностью, куда и как пристроить миллионы беспризорных, нищих, бомжей, как прожить на крошечные пособия по выживанию, которые язык не поворачивается назвать зарплатой? Ежедневно подобные вопросы возникают перед подавляющим большинством населения нашей страны, не возникают они только у тех, кому поручено поддерживать такой ход вещей одним своим существованием. В их пособия по выживанию включены значительные прибыли, а потому мы все с вами прекрасно понимаем, кого я упомянул. Россия прошла свой исторический путь на редкость достойно. По мнению других народов, которые могли только завидовать столь величественному размаху, с которым русские брались за любое дело, Россия вполне заслуживает того, чтобы быть наказанной за все те качества, которые делают ее неповторимой и уникальной, а потому могущественной и для всех остальных – непредсказуемой. Вот почему миллионы лжецов сегодня выбрали своей жизненной целью – искажать и в итоге исказить образ России-Матери и России-Родины, который принципиально необходим подрастающим поколениям для того, чтобы они могли осознавать и понимать подобающее им место в истории, как родившимся под русским небом.
И сколько можно спрашивать, столько и нужно отвечать, что история не простит нам малодушия, если мы не посмотрим откровенно в глаза грозному будущему, где нам предстоят многие лишения, где каждый может потерять привычный ему, сложившийся и относительно безопасный мир. А ведь именно это ощущение успокоенности заставляет сегодня мириться со сложившейся обстановкой, а сложившаяся обстановка как никогда прежде требует тщательного анализа с последующей готовностью эту обстановку изменить! Этот анализ должен выгнать тени из пыльных углов, расставить прожекторы истины, выдавить мрак и туман из самых принципиальных вопросов – кто мы такие? Чего хотим и что должны сделать, чтобы достичь того, чего хотим. Нам понадобится вначале много смелости для осознания проблем, а потом еще больше мужества для их решения!
Россия сегодня – довольно унылое зрелище! Первое, что бросается в глаза – это наш так называемый рынок труда. Голодные, измотанные и беспомощные люди ищут себе работу по профессиям, когда-то полученным в советское время и которых уже в помине нет. Комбайнер хотел когда-то обрабатывать землю, тракторист когда-то хотел сесть на трактор, агроном когда-то хотел готовить почву к посевам, водитель хотел получить новый грузовик и возить на нем зерно и другие продукты. Вместо того, чтобы требовать себе свои законные рабочие места и соответствующие такому ответственному и такому важному труду зарплаты, эти люди стали приспосабливаться к искусственно созданным для них реалиям – да, они стали таксистами, менеджерами, продавцами и охранниками. Теперь они тоже на стороне спокойствия, тишины и размеренного образа жизни. Но винить их в этом я бы никому не позволил. Мы ведь сами были заняты какими-то второстепенными делами, мы вовремя не подсказали им, что ситуация в нашей стране – смоделирована искусственно, даже, говоря по правде, извне, со стороны Запада. Эти люди, которые были обучены в буквальном смысле, растить свою страну, оказались без дела, оказались обмануты. Их жизнь уперлась в тупик, выходом из которого могло быть только отступление, скатывание назад, к рынку, капитализму, который по всей планете находится на последнем издыхании, мучая себя и свои народы непреодолимыми кризисами. Эти люди были вынуждены сменить не только профессии, но и политические взгляды, жизненные позиции. В этом их вины нет. Перед ними было слишком много насущных проблем, которые они решали как могли.
Второе, что бросается в глаза – огромное количество неработающих предприятий и незасеянных земель. Создается впечатление, что страну сразила какая-то моровая язва, которая скосила треть, а то и больше ее трудоспособного населения. Если некоторые крупные предприятия еще держатся на плаву, то предприятия более мелкие практические повсеместно остановлены. При более пристальной оценке оказывается, что это самое население вовсе не вымерло, а просто напросто задействовано в других сферах экономики, которые имеют ярко выраженный финансово-спекулятивный характер. В этом нужно разобраться. В начале 90-х годов в нашу страну попали споры капиталистического образа жизни. Нельзя сказать, что СССР в те годы нуждался в заимствовании западных образцов построения финансовой системы, потому что обладал достаточным количеством собственных как сырьевых, так и производственных ресурсов. Западные же экономики особенно к концу XX века стали испытывать серьезный недостаток собственного сырья, которое обходилось им все дороже. И действительно, если мы посмотрим на историю западной, в первую очередь европейской экономики, то увидим, что она сформировалась под воздействием фактора недостатка собственных ресурсов. Именно по этой причине Европа создавала себе колонии и по той же причине США использовали труд негров. Надо напомнить также, что и сами Штаты когда-то превратились из колонии в того, кто эти колонии ищет и создает. Экономическая модель США, которая ставилась в пример нашей экономике, была порочна. Американская экономика, несмотря на относительную внутреннюю самодостаточность в сырьевом аспекте, унаследовала в полном объеме генетическую болезнь британских островов. Суть этой болезни заключается в том, что граждане западных держав психологически застыли в состоянии феодальной раздробленности. А в условиях раздробленности государству не приходится рассчитывать на то, что оно может обладать всеми ресурсами своей территории, ведь большая их часть находится на землях феодов, не подчиняющихся центру и желающих торговать с ним на условиях собственной, частной выгоды. Простая схема перекочевала из средневековья в наши дни и по-прежнему обладает завидной живучестью. И если в Европе, где ресурсов действительно мало, эта болезнь не просматривается четко, то в Штатах призрак феодализма нашел себе не просто замок, где можно греметь цепями, а воплотился в теле государственной машины. Таким образом, американская экономика существовала по принципу постоянной борьбы с нехваткой всего. Чтобы эту нехватку как-то компенсировать, американцы разработали и внедрили концепцию государства-паразита, сущность которого сегодня видна всему миру без дополнительных разъяснений.

Итак, западный капитализм привнес в жизнь советского общества огромное количество нововведений, которые, однако, в большинстве случаев имели виртуальный характер, связанный с системой представлений и ценностей, нежели с системой экономического производства. Не нужно особенно сильно вникать в экономическую теорию, чтобы понять, что для нашей экономики существовать по принципу нехватки всего было бы просто бессмысленно, так как это бы противоречило геополитической логике, логике самой нашей земли и нашего народа, которые вместе, в своем единстве являли собой неиссякаемый источник богатств материальных и духовных. Начало 90-х, однако, было ознаменовано экспериментом по внедрению западного экономического моделирования, а именно – был искусственно создан дефицит продуктов первой необходимости, то есть та самая, пахнущая европейской средневековой плесенью – нехватка всего. Кадры кинохроник начала 90-х пугают нас пустыми прилавками, гигантскими очередями за спиртной продукцией, столпотворениями вокруг опустевших магазинов. Но правдой в этих кадрах является лишь то, что продуктов нет на прилавках. На самом деле, продукты в стране есть, большинство заводов еще работают и продолжают выполнять высокие планы последней советской пятилетки. Товары лежат на складах и не вывозятся в магазины – выполняется эксперимент по созданию искусственного дефицита. Это значит, что обвинения в несостоятельности советской экономики верны лишь там, где произошло заимствование западной модели, суть которой как раз и состоит в формировании искусственной нехватки товаров.
Вот почему политический провал последнего советского партийного аппарата показался тем более очевидным, что в нем уже значительную роль играли люди, перестроившиеся на новый экономический лад, желавшие построить новую экономику по принципу заимствования и слепого копирования. Эксперимент обошелся неимоверно дорого, если не сказать – критически дорого. К последствиям смены экономической модели развития нашей страны можно отнести все те беды, которые обрушились на нас в два постсоветских десятилетия. Причина, по которой внутреннее здоровье русского человека отвергает кольцеобразную порочность западной жадности, лежит на поверхности: Россия – это не просто одно из государств Европы или Азии, или Евразии, Россия – это цивилизация, человечество в человечестве, остров космического будущего, революция в духовно-нравственном становлении, прорыв в сферу высочайших мыслительных процессов, которым предстоит охватить не только всю планету Земля, но и наполнить собой соседние миры. Для этого у России не просто есть все необходимое, но нам при этом еще и не нужно ни у кого ничего заимствовать и копировать. Вот это главный плюс и главный парадокс одной шестой части суши, который заставляет наших врагов на западе днями и ночами разрабатывать против нас скрытые и явные военные доктрины и засылать пятые колонны шпионов и предателей.
А потому нет ничего удивительного в том, что когда мы были Советским Союзом, философской задачей которого было именно утверждение высочайшей, космической миссии русской цивилизации, а вслед за ней и всего человечества, Россия создала невиданную прежде угрозу средневековому консерватизму запада.
Призрак большевизма уже не так пугал Запад, как призрак советского космоса, нависающего буквально с каждой звезды, охватывающей все небо своими грядущими замыслами орбитальных домов, городов, космического Союза Свободных Пролетариев, восходящего своим серпом и молотом над всей планетой круглые сутки! И спрятаться от такого восхода было бы негде!
Россия и Запад. Сколько столетий на этом фронте гибнут лучшие сыны обеих сторон, исполненные глубокой верой в исполнение правого дела, в подвиг, добывающий вечную славу на все времена! Столетиями этот фронт оставался самым ожесточенным на военных картах, его разделительная сила создавала два враждебных полюса, враждебных и непримиримых настолько, что о пленных не могло быть и речи. Либо убитые, либо перебежчики. Однако, после 90-х годов напряженность на этом фронте явно спадает. Запад перешел от производства снарядов к производству листовок. От ненависти открытой к подлым компромиссам, обладающим уникальным свойством добиваться выполнения обещаний нами и невыполнения их же западом. Такая работа могла быть успешной только благодаря активизации классовой борьбы у нас, в России.
СССР с 1918 года провозгласил себя бесклассовым обществом. Концепция интернационала явно не срабатывала, потому что европейский интернационализм все еще оставался в плену средневековых феодально-фамильных предрассудков, что явно вскрылось во время Первой мировой войны, когда рабочие Германии, Франции, Англии и России предпочитали все же стрелять друг в друга, а не объявить врагами свои правительства, заставляющие их гибнуть за ликвидность своих золотых слитков. Комплекс феодальной раздробленности не оставлял Европу ни на миг. В нашей стране было принято решение временно отказаться от идеи Троцкого о перманентной революции и создавать общество мира, благоденствия и справедливости в отдельно взятой стране. Курс был правильным уже хотя бы потому, что романовская Россия представляла собой жалкое зрелище. Две проигранных войны, (русско-японская и первая мировая), два кровавых акта насилия над своим народом Николая II – кровавое воскресение и ходынская площадь, а также нарастающий политический кризис! Все это привело к тому, что экономика страны начала распадаться. Реформаторский порыв Александра II был бездарно растрачен его наследниками. Одним словом, Россия после романовых, революции и гражданской войны, унесшей более 10 миллионов лучших жизней как со стороны красных, так и белых, нуждалась в упорном, сосредоточенном труде, чтобы как можно скорее выйти из предсмертного состояния, прильнуть всем телом к избитой и всклокоченной земле и горьким плачем и невыносимыми стенаниями вызвать из ее недр новых героев для новых времен!
И новые герои поднялись. Они встали из руин, их бессмертные души нашли мускулы новых героев, которые стали храмом новых свершений. Непреодолимые трудности стояли перед каждой семьей, каждым рабочим и крестьянином, перед каждым инженером, конструктором, испытателем, солдатом и матросом. Все усилия были направлены на осуществление самой дерзкой и самой великой мечты на земле со времен первых гуманистов – построение государства всеобщего равенства и равных возможностей с высочайшей степенью государственного и исторического самосознания каждого гражданина новой советской республики. Задача могла бы показаться непосильной, просто мечтой одинокого утописта, если бы речь шла, скажем, о каком-нибудь европейском государстве. Но в случае с русским народом и его уникальным, метафизическим единством с землей, водой, небом и космосом – задача обретала облик неизбежной миссии, победа в которой выводила бы все человечество на новый уровень бытия, а провал – отбрасывал на тысячелетия назад, в пучину войн, хаоса и гибели.
Почему я так смело заявляю о столь великом предназначении России? Потому что задача построить справедливый мир для большинства людей на основе милосердия, сострадания и человечности - встала впервые во всей истории человечества, и первыми, кто принялся с героической самоотдачей воплощать в жизнь то, что раньше было уделом прекрасных, широкой души мыслителей, но таких одиноких в своем неофеодальном окружении, были мы – русские!
Шли первые годы советской власти, и успех сопутствовал нам во всем. Безусловно, значение тех задач, которые предстояло выполнить, осознавал не каждый. Крестьянские подворья, которые успели попить из копытца западных козлят, в некоторых местах начали стремительно обрастать копытами и бородами частно-шкурного образа жизни. Понадобилось некоторое время, чтобы разъяснить обстановку и как можно скорее включить всех без исключения крестьян в дело создания эффективной хозяйственной базы. После завершения коллективизации село получило все, что ему было необходимо для быстрого развития, обрело твердые гарантии экономической стабильности, стало получать от государства строительные материалы для фантастических по масштабу сельскохозяйственных работ. Село превратилось из объекта потребления и издевательства, как это было при царизме, в объект заботы и гигантских капиталовложений. Разумеется, такая поддержка селу могла быть оказана только после всеобщей, масштабной индустриализации, которая также шла полным ходом.
Сейчас мы склоняем головы перед теми героями каждодневного, изнурительного, но такого счастливого, полного свежего утреннего ветра, коллективного труда, которые выковали стены советской крепости и подготовили ее к вторжению германского фашизма.
Великая Отечественная война стала переломным моментом в судьбе нашей страны. В зоне оккупации оказалась территория с 60% населения всего Советского Союза. Были уничтожены предприятия, инфраструктура, стерты с лица земли тысячи сел, разрушены города, но самым страшным последствием войны стали ужасные, практически невосполнимые потери – около 30 миллионов человек. В числе этих тридцати миллионов были те, на кого опиралась страна в эпоху подъема 20-30 гг. Не нужно быть провидцем, чтобы с достаточной степенью достоверности определить 30-е года, как период закладки геополитического фундамента не только в пустыри и таежные чащи, но и в головы миллионов жителей будущей страны Рассвета, страны Будущего и страны Победы. Этот фундамент, словно живая масса, врастет неколебимой твердостью в характер нашей исторической борьбы, закалит руки защитников советской цитадели, а потом и послужит основанием для мостовых дорог в европейские поля, доселе не знавшие ослепительной мощи русского наступления!
Пройдет только 50 лет и эти времена станут самым главным сокровищем русской летописи. Эта летопись станет подобной прохоровской земле, где нет ни одной не занятой в сражении боевой единицы, будь то человек или стебли сожженной травы.
Именно так все и случается здесь. Непостижимым образом все организуется, становится слаженным, будто бы выточенным из одного куска мрамора, обретает пропорции и законченный вид. Этот вид являет собой беспримерное метафизическое русское единство, собирающее в свой стремительный облик все то, из чего только может состоять бытие русского человека. Вещи и предметы, травы и реки, солнце и ветер, люди, миллионы людей, снега, морозы, леса и горизонт – все становится для врага невозможным, невыносимым, истребляющим, наносящим удары со всех сторон с неимоверной яростью и обжигающей отвагой!
Острый взгляд провидца русской земли не мог не заметить, что погибшие в Великой войне герои нужны нам теперь, как никогда!
Но что же случилось потом? Нашему измученному и выбившемуся из сил двадцатилетию предшествовало почти 50 лет мира спокойствия, стабильности и процветания. Послевоенные советские десятилетия часто обвиняют в отсутствии мобильных телефонов, модных бутиков, гипермаркетов китайского мусора и прочих напастях, у кого-то даже отмечаются приступы хромосомной памяти о царской России и они вдруг начинают упрекать советские времена в повсеместных голодных бунтах и восстаниях! Яркий пример лжи, основанной на том, что очевидные факты отсутствия роскоши в советское время, умышленно превращаются в факты отсутствия в СССР вообще всего, в том числе и товаров народного потребления! Так мы слышим, как вновь раздается гром цепей феодального, средневекового призрака нехватки, который заставляет нынешних сочинителей истории бросаться в дрожь от упоминания о самодостаточности, в том числе и продуктовой – Советского Союза.
Нелегко понять и принять позицию Запада, нелегко видеть, как сравнение с Америкой оказывается не в нашу пользу. В американских фильмах – чистая любовь, семейное счастье, взаимовыручка, добро и победа либерализма в полосатых трусах вашингтонских актеров! В наших современных сериалах и скоропортящихся киноизделиях – ложь, обман, интриги, ненависть, суды и грабежы, тюрьма и разврат, наркотики, психоз и апатия. Это не повод для обсуждения, это не повод для разгоряченного спора, это настоящее, в которое мы вынуждены быть погружены, и которое, что самое страшное, не имеет права здесь находиться. Нет и никогда не было никаких исторических или цивилизационных предпосылок к тому, что сегодня происходит с русскими. А это значит, что мы подвергаемся страшному воздействию извне.
После войны СССР лежал в руинах. Вся европейская часть страны была разорена настолько, что взгляду нынешнего человека предстала бы такая ужасная картина бедствий и разрушений, что сегодня никто бы точно не знал, как и с чего начать восстановление Союза. Оставшиеся в живых герои показали и рассказали своим подрастающим потомкам то, что сделал и обязательно сделает еще Запад, если мы не будем готовы полномасштабно отразить его агрессию. Торчащие из гор пепла печные трубы, колодцы, вода в которых была отравлена брошенными туда телами людей и животных, черные телеграфные провода, еще так недавно служившие орудием католической инквизиции на нашей земле, вздергивавшей патриотов – все это было слишком наглядным свидетельством лютой ненависти Запада к нашей стране. Вот почему все те люди, которые были современниками крестового похода европейского католицизма в Россию, не испытывали никаких иллюзий насчет западных демократий, либерализмов, их гуманизмов и городов солнца. Я совершенно не случайно употребляю множественное число – все эти высшие, человечные, вселенские достижения европейской мысли чудесным образом переставали распространяться на европейского человека, когда он оказывался в России. Чудесным образом высшая мораль Запада, о которой он вещает из-за асбестовой спины Иисуса в таких прекрасных соборах и базиликах, полностью отключалась на бескрайних просторах Украины, в избах смоленщины, а также при виде беспомощно плачущих детей, родители которых только что были повешены. Этот парадокс, который сегодня вызывает в умах просвещенных заведующих кафедрами отечественной добродетели глубоко невротичное состояние обожествления европейской культуры, должен быть обращен лицом к тем далеким временам всеобщей послевоенной реконструкции, благодаря которым мы уже практически не представляем, что такое – влияние Запада на архитектуру русского села!
История никогда не простила бы нам нынешних времен, она вероятно и не простит того, что добытые величайшими жертвами победы и завоевания тех лет, сегодня выполняют функцию объектов, мешающих эффективной торговле. История также не простит и того, что прошлые подвиги, которые по-прежнему высятся монументами истины и свободы над остатками великой страны, используются спекулянтами для повышения рейтингов околовоенных проектов, безжалостно эксплуатирующих идею русского противостояния западу. Цель таких проектов одна – получить высокие показатели спроса на все то, что как-то касается памяти о временах войны. Я убежден, что русское небо и русская земля в едином порыве, который явит собой величайшую ярость всех стихийных сил, вложит в души народных мстителей сталь освобождающего гнева, а неопалимая сущность русского самопожертвования навеки обретет кров и живую память всех грядущих поколений.
СССР после войны встал на трудный и не менее героический путь возрождения. Тысячи сел остались только на довоенных фотографиях и картах. На их месте теперь были лишь обугленные развалины. Многим солдатам было некуда и не к кому возвращаться. В этот трагический момент не было большей доблести, чем взяться за обустройство новой жизни для грядущих поколений. Теперь новая страна должна была вырасти во имя тридцатимиллионной скорби, она должна была вырасти великой, грандиозной и неповторимой, ибо памятником такой победе могла стать только величайшая страна.
Политическая обстановка в мире, а точнее сказать, отношение к СССР со стороны запада принципиально не изменилось. Прежние союзники активно восстанавливали в должностях германских профессиональных военных, проводили активную ремилитаризацию, угрожали ядерной войной до того момента, когда атомная бомба не появилась и у нас. И самое главное – запад полностью перенял у фашистской Германии образ варвара-большевика-убийцы-антихриста, который пришел в этот мир, чтобы расшатать и уничтожить вековые устои мирного христианского бытия в Европе. Этот огромный, обросший шерстью и усами монстр с серпом и молотом на лбу, как часто изображали русских на нацистских плакатах, теперь прижился в уютных квартирках европейцев, которые день и ночь ждали продолжения «большевистской экспансии».
На всей земле никогда не было и еще вряд ли появится столь уникальный образец беспримерной лжи и обструкции, с которой западные страны обрушивались на СССР. По следам геббельсовских пропагандистских разработок, усвоенных на западе с поистине англо-саксонским упрямством – советская страна обвинялась в том, чем на самом деле занимался сам запад: развязывание холодной войны, гонка вооружений, репрессии, цензура, насилие и многое другое. Вчерашние союзники с легкой руки Черчилля после его выступления в Фултоне в 1946 году приняли доктрину объединения всех сил запада против советской страны. С этого момента в отношении СССР запускаются гигантские, невероятно слаженные механизмы воздействия, цель у которых одна – продолжить дело фюрера на советской земле.
С какой печалью и историческим трагизмом мы снова и снова смотрим на прошедшие события. Еще так недавно над миром пронесся кровавый взмах шести лет второй мировой войны, из которого звучит чудовищное предложение шефа СС Гиммлера – превратить территорию России в выжженное раздробленное пепелище, на котором обитают лишенные исторической памяти, чести и достоинства существа, лишь генетически напоминающие человека. И с каким презрением, мужеством и стойкостью мы сегодня должны осознать, что эти предложения уже тогда, после окончания войны – в полном объеме перешли под натовские знамена западной Европы. Страх перед русским коммунизмом был страхом перед победой честности над предательством, перед победой уверенности над страхом, ужасом, средневековой дремучестью.
Сегодня, когда историческая наука вышла из под контроля диалектического материализма, а точнее сказать, естественной логики гражданского общества, она обросла теми же тенденциями, что и современный рынок, она стала использовать маркетинг, пиар и прочие хитрости, которые делают события прошлых лет детскими пазлами, где игроку на сцене прошлого достаточно лишь подогнать подходящие части друг к другу, не задумываясь, верно ли по своей исторической сути само полотно, на которое осмелилась ступить грязная нога потребительского сбыта. В истории появились модные и не модные факты. Модные продаются и покупаются гораздо лучше. К тому же среди фантазеров и авантюристов в сфере псевдоисторических исследований стало популярным утверждать, что Гитлер спасся. Гитлер действительно спасся и продолжил свою войну против России, вот то единственное утверждение, которое дает право существовать современной модной истории Второй мировой войны. Русский коммунизм был неимоверно опасен для запада, он сдергивал с папского престола католицизма гигантскую пыльную мантию, в тени которой неофеодалы на протяжении столетий творили беззакония и сеяли межнациональный хаос. Они продолжали передавать власть из поколения в поколение, держа ее в узком кругу элиты. Тень папской мантии обеспечивала европейскому средневековью долгую жизнь, финансовая сторона которой опиралась на поистине варварскую забитость европейского населения, где царствовала схоластика и околохристианское жречество во главе с идеями католицизма, протестантизма и многих других филиалов Ватикана, где смена вывески была мерой исключительно маркетинговой. Индульгенции, инквизиция и даже церковная десятина – все это не хотело уходить, переползая подобно паразиту из одной оболочки в другую, представая то монархией, то либерализмом, то демократией, а то и вовсе социал-демократическими тенденциями.
Для нас, русских, эти переползания были совершенно безразличны. Потому как неизменной оставалась ненависть запада к ветру русской цивилизации, который неистовым штормом грозил очистить глаза европейцев от ватиканской пыли и сравнять с землей кафедры стадной добродетели и рабской покорности судьбе. Это та самая рабская судьба, неизменность и незыблемость которой для народов Европы - запад оберегал как единственную гарантию своего неофеодального завтра. По следам едва замолкших рупоров Геббельса, западный мир начинает выстраивать систему долговременных укреплений.
Огонь Возрождения в нашей стране тем временем разгорался все ярче. География подвига расширялась и обретала размах невероятного по своим задачам движения, где каждый гражданин Советской Республики оказывался самым важным человеком, и где от каждого гражданина зависело, какой будет страна завтра! Пламенная идея, ярчайшая мысль, полная исторической решимости направляла миллионы соотечественников на путь обретения собственной воли, как воли государства, единой и нераздельной. Сегодня мы восхищаемся и склоняем головы перед теми, кто обладал смелостью сделать задачей каждого – творение своей родины там, где он живет по лучшим образцам со всего Союза. И в каждом крохотном селе, в каждом гигантском городе, заводе, фабрике, совхозе и в каждом доме – существовал единый образ того, как надо жить, к чему стремиться и что получить в итоге. Этот образ был одновременно и стандартом, и идеалом. ГОСТовые обязательства не позволяли этому образу ослабнуть, а идеал открывал бескрайнее небо великих замыслов!
Советская цитадель начала обретать грандиозные силуэты. Казалось, что, будто высеченная из облаков на фоне рассвета, она вставала на мускулы возрождающихся заводов, сел, домов, дорог: история стала нашим верным спутником, она снабжала нас мгновениями успеха, восхождения, всего того, что было нужно для революционного прорыва в мир сияющего оптимизма и счастья поющей души народа.
Теперь взоры миллионов были устремлены в век физики, атома, солнца, бесконечной энергии, полетов за пределы земного притяжения. Смысл жизни вдруг стал таким необъятным и восторженным, что просто не мог не расправить черные крылья космоса, наполняющие своим размахом грядущий смысл жизни на всей планете. Стремление к космосу не случайно факелом первооткрывателя озарило сознание русской цивилизации. Европа к середине XX века, после того, как фашизм не смог спасти ее и вернуть в русло консервативных векторов цикличной реанимации феодальных порядков, ступила в затяжную и безвыходную депрессию. Эта депрессия стала апогеем кризиса европейских гуманистических ценностей, которые без помощи и содействия Советского Союза в послевоенном ООН так и не обрели бы четкого звучания. Европейская культура, эта высушенная кукла в ржавом рыцарском шлеме, который был уже слишком тяжел для дистрофической шеи застывшего в вечном детстве рыцаря, осталась один на один со своим главным цивилизационным открытием – открытием конечности земного шара. Этот факт, а также потребность удерживать захваченное от натиска азиатских, исламских и даже аборигенских культур измотали нервную систему Старого света настолько, что не могло быть и речи о том, чтобы искать дальнейшую мотивацию развития. Поэтому Европа стала заниматься пенсиями, чтобы поддерживать хранящих о ней память стариков и пособиями, на которые уже все больше съезжались представители далеко неевропейских наций. Ржавый шлем европейца мешал ему трудиться, активно жить и свободно мечтать, без оглядки на сдобренные папскими панегириками конституции, к тому же изолгавшие вдоль и поперек понятие демократии так, что они стали индульгенцией для поработившего всех феодала и ищущего за это очередного, выгодного по цене искупления. Кризис европейской культуры стал развиваться как психическое расстройство, обрастая уже незаживающими душевными травмами. Болезнь бессмысленности, вызывающая адские страдания, лишь иногда забывалась после антисоветских пропагандистских инъекций. Образ врага, большевика-антихриста, мечтающего поработить Европу и сделать из нее безбожную кочевую степь, иногда оживлял запад, и тогда, подобно детям, которые прячутся под одеялами от страшных историй, европейцы, плотно прижавшись друг к другу в ожидании ядерного налета, в этом страхе отыскивали для себя заветную порцию смысла жизни.
В СССР же все было наоборот. Пролетарская идеология всеобщего братства людей была гораздо более современна, нежели европейская идеология христианского братства. Она хоть и не имела с последней принципиальных расхождений в плане моральных ценностей, но все же сильно отличалась своими идеалами и механизмами воплощения этих идеалов. Главной идеей пролетарского мировоззрения был не мифический рай и не мифический спаситель, который наблюдал за послушанием паствы с помощью глаз духовенства, а набирающий реальную, ощутимую, производственную мощь идеал светлого будущего. Светлое будущее стало для наших соотечественников не просто верой и религией, оно стало стимулом, мотивацией, смыслом жизни, который наполнял оптимизмом, душевным покоем и бесстрашием каждое советское сердце. Запад нас лихорадочно боялся и не знал, чего от нас можно ожидать, мы запада не боялись, но прекрасно знали, на что он способен.
Кризис смысла жизни на западе, который пришел к цивилизационной развилке, готовый шагнуть вслед за авангардом человечества – СССР – к новым вершинам, но так яростно сдерживаемый католическим неофеодализмом, не мог проникнуть в нашу страну. Здесь против сквозняков узких европейских улочек стоял широкий проспект имени Ленина, где горячий ветер прогревался космическим огнем уже такого близкого, такого досягаемого космоса.
Русская цивилизация, которая встала на сильные и быстрые крылья Советского Союза, нашла выход из кризиса, в который Европа грозила утащить за собой полмира, где развевались флаги оккупационных губернаторств. Мы рвались в космос, никто и ничто не могло нас остановить. Воля русской степи, воля русского созидания, героическая, пылающая, неисповедимая, разрывающая изнутри нас самих, эта воля черной как космос нашей земли теперь вдыхала жадными соплами ракет нежный воздух полей, полный трав и нестерпимого зноя плодородных пашен! Космическая эра в СССР стартовала, схватив за волосы весь земной шар, на другом конце которого, в Ватикане - разом попадали полки с запыленными облигациями на отпущение грехов Европы.
Освоение космоса стало для нас двигателем будущего, непреходящей идеей, источником вдохновения для всего населения Советской страны. Каждого космос вдохновлял по-своему, и каждый в своей профессии видел именно такой, вселенский размах.
С горечью и скорбью сегодня мы ищем возвращения тех времен. Пытаясь вырваться из тугих оков современности, которая не дает нам ни секунды отдыха, чтобы посмотреть на свою великую историю, мы вновь и вновь вынуждены как бы заново отыскивать опоры для своего духовного бытия, которое для каждого русского – немыслимо без памяти о жертвах, подвигах и победах. Запад хочет сделать из нас посмешище, народ без смысла и предназначения, месть запада нам – это месть трусов – непредсказуемой силе, это заговор лишенных вселенского знания против нас, это знание создающих, хранящих и дарящих – новому человечеству. И это новое человечество грядет, это человечество унаследует все высочайшие достижения общественного порядка и взаимопомощи, которые были созданы советской историей. Нам угрожают с запада, востока, юга, лишь только север, заповедный русский север, сияющий древними огнями героической преемственности, дает нам силы и возвращает в мускулы воинов живое пламя беспримерной стойкости и мужества времен! Нам бывает неловко от того, что мы чувствуем эту силу в себе. Ведь она опасна, а мы так привыкли дарить лишь добро и гостеприимство. Мы никогда не преступим волю русской земли и не оскверним свою силу жадностью, алчностью, мстительностью и злобой. Но долг каждого из нас – распознавать тех, кому не по нраву, что мы дарим свою душу тем, кто идет к нам с миром, кто тянется к нам, как к факелу любви, добра, справедливости и свободы.
Самое главное, чем мы обладаем – чувством будущего! Мы знаем, что оно придет в сияющем свете наших побед. Возможно, это будут победы с полной потерей всех жизненных сил, но оставшиеся в живых призовут эру величия, и она грянет над ними многомиллионными шагами грядущей революции русской истории. Нам внушают неверие и покорность, но ночное небо над нами расправляет гигантский транспарант-призыв, который неумолимо кричит в сердца уставших. Мы верим, наше право на космос – не наглая ложь, пропаганда и украденные специалисты, а вырванное из себя, покрытое шрамами и рубцами сердце неутомимого стремления и неимоверного, бессонного труда.
Прорыв Советского Союза в новую эпоху бескризисного развития не мог не удручать Запад. Ведь предложенная русскими эволюционная схема развития общества грозила стать новой, русской формацией, но уже в истории человечества, что означало бы верную и скорую смерть формации западной, основанной на принципе кризисных волн. Кризисы на западе, как экономические, так и духовные всегда были важным инструментом управления, потому что вгоняли народ в состояние повиновения, неопределенности и поиска заступничества, которое, в свою очередь, за определенную плату выдавалось в виде отпущения грехов католической церковью. Удобная и эффективная модель контроля могла развалиться, если бы русские принесли в Европу свои знамена. Что же на самом деле ожидало в этом случае европейца?
Советская космическая эра, и она же эра всеобщего подъема духа и производственных сил - жили в русле советской философии будущего. Эта философия очищала воздух психологического состояния советского народа, ежесекундно обеззараживая его, делая каждый день – днем успеха, новых побед и достижений. И это были не пустые слова – они были не столько опережением работы, сколько ее следствием. А потому напутствие и оптимизм на предстоящие свершения были оправданными и звучали не просто как обещание, а как прогноз того, что неизбежно будет выполнено и перевыполнено.
Советская философия трудового оптимизма зажигала в сердце человека факел смысла жизни. Жизнь очищалась от страхов, депрессии, лжи и сомнений – утро представало ослепительным и ясным, предвещая вознаграждение признанием и социальным обеспечением, а вернее даже сказать – наделяя честным, коллективным трудом как наградой, которая приходит к человеку, когда он ищет плодов приложения своих усилий. Жизнь в космической эре породила веру в неизбежное светлое будущее! Такую же бесконечную и грандиозную, как космические просторы.
Советский Союз представлял собой закрытое пространство, где в условиях защиты от западного смрада росла и развивалась русская цивилизация. Железный занавес – штамп, который изобрели в адской лаборатории радио «Свобода», был отчасти верен. Мы сегодня выражаем огромную благодарность этому занавесу, который столько лет спасал наши легкие от вирусов задыхающейся агонии европейской цивилизации. Европу охватило удушье и болезнь, которая сдавила ей горло. Германский, итальянский, венгерский, французский и многие другие фашизмы, которые размножились в Европе после первой мировой войны – это попытка европейцев удержать уникальность каждой отдельно взятой страны. Поднятая на знамена идея национальной идентичности – это симптом агонии, попытка почерпнуть вдохновение жизни из ровного места, где уже не осталось никаких сил. Фашизм родился для того, чтобы на его пламенном скаку Европа разодрала себе грудь в поисках души, которой она уже в себе не ощущала. Вдохновение жизни еще можно было вырвать из других народов и территорий. В Европе ничего такого не было. Сила, мощь, будущее – все это были богатства русской земли. Поход на Восток был неизбежен. И когда германский фашизм рухнул, и его остатки органично влились в фашизм натовский, восточный фронт стал еще более грандиозным явлением. Он превратился в космическую битву, как в прямом, так и в переносном смысле.
Советский Союз изо всех сил творил русскую цивилизацию, гигантскую цитадель будущего. Но в 1956 году произошло то, что по сей день словно бы ударом топора рассекает ровное и сияющее древо русского восхождения на вершину истории. Мы допустили пресечение собственного подвига, мы создали прецедент, вслед за которым тысячи шакалов, оказавшихся у рупоров публичной сферы, теперь прилюдно срывают с русского величия одежды и марают его вонючей слизью лжи. Советская власть совершила самую главную ошибку тысячелетия, которая не только сыграла решающую роль в распаде Союза, но и по сей день продолжает тянуться словно бы загнанной под кожу стальной нитью, вылезая из нее медленно и с неимоверной болью. Свершился перелом в тонкой сфере героической преемственности, был сорван ореол святости с каждой секунды из 1418 дней войны. Свершился разгром исторической роли И. В. Сталина.
Личность Сталина – это незыблемый монумент! Это и скала, выросшая как тысячи заводов и колхозов среди ровных полей, это и достигающий заоблачных далей обелиск, выросший из незаживающего рубца на сердце ратного подвига. Сталин – это бессмертие Победы советского народа как в Великой Отечественной войне, так и в грандиозном сражении за создание великой цитадели советской цивилизации. Сталин стоит над Россией подобно пророчеству, в недосягаемой вышине которого вечно сияет солнце нашего предназначения. Высота сталинской мысли объединяет всех нас в единый строй непобедимой армии будущего, которая неизбежно воспрянет из руин, перешагнув через чьи-то сомнения, тоску, неуверенность, и, самое главное, через поднявшееся сопротивление врагов, которые незамедлительно попытаются уничтожить нас до основания. Но мы тогда уже будем вне границ военного везения, мы достигнем такого состояния духа и силы, что обретем сметающую мощь ураганного штурма. Ведь мы уже прошли сквозь все мыслимые и немыслимые угрозы нашему бытию, мы закалились не только в сражениях, мы закалились войной за самое существование нашей цивилизации.
Сталин закалил нас также в мысли о том, что мы, зажатые между европейским и азиатским варварством, должны будем посвятить себя созданию гигантского оборонительного рубежа вдоль всей границы СССР. Только так, выставляя навстречу врагам неприступные валы засечных линий, мы сможем спокойно развивать свою цивилизацию, уникальность высших образцов которой заключается в их невоинственной, хрупкой, беззащитной природе. Я имею здесь ввиду культурные достижения и достижения общественной морали, когда всенародное братство и единство становится государственной идеей, когда общество превращается в одну большую семью, где любовь, сострадание, дружба и помощь являются критерием человечности, зрелости личности, ее готовности полноценно войти в наше общество. И эту семью необходимо упорно защищать от демонстрации насилия, ненависти, социал-дарвинизма и прочих звериных законов, как это происходит в наши дни и приводит к катастрофическим последствиям, среди которых самое страшное – всеобщий страх людей друг перед другом.
Говорить о Сталине в нескольких словах – это самое сложное. Поэтому задача говорящего – сказать о Сталине несколько самых высоких, не подразумевающих никакого множественного значение слов, словно нам нужно было бы сказать о небе, звездах, солнце. Солнце – светило, значение которого для планеты Земля никто не смог бы объяснить иначе, чем самое главное. А Сталин – это русское солнце!
Вот почему разгром так называемого культа личности и вынос тела Иосифа Виссарионовича из мавзолея стали точкой отсчета падения советской империи. Мы допустили не просто критику, мы разрешили уничтожение самих себя, ибо Сталин как никто олицетворял свой народ, был и его вершиной, и его продолжением. Было допущено прикосновение к образу Сталина грязными руками. За это мы поплатились очень жестоко. Суть этого наказания состояла в том, что отныне великие личности в нашей истории потеряли статус неприкосновенности, алтарь оказался раскрыт для всех желающих! Сомнение в абсолютной величественности крупных исторических фигур, которые внесли необозримый вклад в становление нашей страны – принесло сомнение в душу народа, в его вечно творимую легенду о самом себе.
Конечно, этой ситуацией незамедлительно воспользовались враги советской цитадели. А историки-патриоты оказались в сложнейшей ситуации – им нужно было вырезать лицо Сталина с лица подвига в великой войне. Разобраться с такой задачей стало делом весьма непростым, учитывая то, что сама задача была сформулирована в корне неправильно. Сталин, победа в войне, история советского становления в XX веке – все это неразрывная героическая эпопея. В ближайшее время еще должен родиться гений, который сложит эпос из нашего XX века. И Сталин явится в нем русским Прометеем, а вернее сказать – силой, стоящей над богами и героями, являющейся уникальной героической константой. А потому в любой формуле русского подвига виден сталинский почерк!