Петербургская тайнопись

                ЭЗ

Вновь пора наступила для писем и я
Торопливо царапаю острые строчки.
Старый парк.
Растопырила лапы скамья.
И таблички готовы и стилос – заточен.
Из античности долго бежали века,
Атлетически выпятив мощные груди.
Прочь Дедал улетал на косых парусах,
Пропадал муравей в перламутровом круге.
В молчаливую бездну несказанных слов
Так легко погрузиться и кануть до срока.
Календарные даты прошедших годов,
Заучив, тараторит шальная сорока.

Здравствуй, друг дорогой, дорогая моя!
Наше детство босое сбежало по лужам.
А рассветная юность под песнь соловья
До сих пор наши головы кружит.
И кружит
Грампластинки теперь исторический диск,
Чуть шурша.
Осыпаются мерзлые капли.
Не дрожит на стекле нарисованный лист
Пятилапою алой звездою пентакля.
Мы с тобою дождемся прихода весны.
Заплатив по счетам, зачастую – авансом,
Нахлебавшись – досыта, не зная вины,
Пропадая в вишнево-пронзительном вальсе.

Будет пахнуть смородина остро и зло,
От ночного мороза роняя бутоны.
Нынче утром настигнет, застанет врасплох
Долгожданное чувство, в котором утонем,
Позабыв, как дышать.
Нас потом предадут.
Впрочем, это неважно и помнить – не нужно.
Душ своих защищая последний редут,
Мы потери укроем бронею из кружев.
Расплавляя асфальт, расправляя крыла,
Разлетится июль разноцветьем и зноем.
Лип медовых, горя золотым, купола
Полудневно-малиново сыплют стозвоны.

Грянет медь и пойдут затяжные дожди,
Заменяя зелёное охрой и сажей.
На гризайлях заплещется пламя гвоздик
Неуемно-непонятой авторской блажью.
И хромая инверсия – лыком в строку,
Нарушая каноны бессмысленной фрондой.
Жернова изотрут, превращая в муку,
Неотправленных писем несметные орды.
Прочитай же, пока не упали снега,
Петербургскую тайнопись:
Белою ночью,
Словно нитью, сшивая листы – на века,
Позабудь в предложенье последнем о точке.