Бежать по шершавой земле, далеко от мальчишек

Бежать по шершавой земле, далеко от мальчишек,
в рыжее солнце лететь голубым альбатросом,
варить закатный сироп, сидя на острой крыше,
уцелевшим, и поэтому наглым, и немного курносым.
Наклонился над ним послушать: вообще жив ли,
губы смочил водой, отклеил бинты и гримасы.
Ветер швырнул за ворот запах меди и гнили.
Хмыкнул, оторвал длинный лоскут от веры и рясы.
Без спроса в любые двери, в млечное межсезонье,
фыркать от удовольствия, дуть на густые брызги,
смотреть на затмение через ребро ладони,
оборачиваться через левое плечо: надоел, изыди.
Заносит в тесную келью. Как бы дом. Он же и кабинет.
Хоть давно привык жить один, вопреки и назло.
Дом, конечно, не отчий, но гостям сгодится вполне,
особенно тем, кому нужно предстать перед последним судом.
Не миновать горячих голов и горячих точек,
чуять тех, с кем война осторожна и даже нежна,
засыпать с молитвой на постоялом дворе одиночек:
Ведь не о себе прошу: яви, где помощь моя нужна.
Смотрят друг на друга. Медленно узнают. Может, бредят?
Ты себя рано списал со счетов и в запас.
А ты рано решил уйти. Теперь хоть в бой. Хоть на медведя.
И каждый думает про себя:
а ведь я его спас.

Август 2019
Иллюстрация - кадр из фильма Грегори Кольбера "Пепел и снег"