Данте. Ад. Песнь I

На середине поприща земного
себя я обнаружил в тёмной пуще,
где оборвался след пути благого.

Как рассказать, какой была гнетущей
5 глухая и угрюмая чащоба —
и вспоминать мне жутко эти кущи!

Так страшно там, ничем не лучше гроба,
но в них обрёл я добрую основу
и о пережитом скажу особо.

10 Не знаю, как забрёл я в ту дуброву,
настолько мною овладела дрёма,
когда лишился я пути прямого.

Но на подходе к горному излому,
венчавшему собой долину эту,
15 я ощутил зловещую истому

и, взор подняв, узрел сиянье света,
что излила на кряжистые спины
нас по стезям влекущая планета.

Тогда покой от ужаса долины
20 нашла душа, чьё озеро бурлило
ночами от неслыханной кручины.

И словно тот, кто выплыл из бучила
на брег и, чуть дыша, глядит в смятенье
на бездну, что бушует с буйной силой, —

25 вот так и дух мой, избежав паденья,
взглянул назад, взирая на пределы,
куда живущим нет проникновенья.

Дал отдых я натруженному телу
и — снова в путь уверенной стопою,
30 пустынный склон одолевая смело.

Но только я пошёл тропой крутою,
как быстрая и лёгкая пантера
сверкнула пегой шерстью предо мною.

Перед моим лицом она без меры
35 мелькала, застя путь, и возвратиться
не раз хотелось мне в родные сферы.

Вставало солнце в проблесках денницы
и звёзды те же с ним, как в то мгновенье,
когда любви божественной десница

40 благое небо привела в движенье.
И мне сверкнул надежды луч утешный:
от зверя с дивной шкурой избавленье

найти в столь ранний час поры столь нежной;
но овладел тем больший ужас мною,
45 когда узрел я облик льва кромешный.

Он шёл ко мне, мотая головою,
и рёв его, голодный и свирепый,
весь воздух стиснул, устрашив собою.

Тут злобная волчица, чьи потребы
50 ей тело истощили мимоходом,
ослабив в людях чистой веры скрепы, —

сдавила сердце мне тяжёлым гнётом,
и, устрашённый обликом волчицы,
лишился я надежд прийти к высотам.

55 Как тот, кто, поспешив обогатиться,
но невзначай утратил нажитое,
душой скорбит и слёзы льёт в слезницу, —

так я, теснимый бестией шальною,
рыдал, когда она меня сгоняла
60 туда, где свет разрушен немотою.

Пока я в страхе отступал к провалу,
тут некто моему явился зренью,
от долгой тишины шагавший вяло.

Его увидев в месте запустенья,
65 «Помилуй мя! — вскричал я виновато. —
Ты дух иль человек, развей сомненья!».

И отвечал он: «Я им был когда-то.
В Ломбардии мои родные жили,
но в Мантуе нашли свои пенаты.

70 Рождён sub Julio, когда был в силе
великий Август — в Риме той порою
богам фальшивым фимиам кадили, —

я был поэтом, пел я, как из Трои
отплыл Анхиза сын благочестивый,
75 когда был Илион покрыт золою.

Но что ж ты вспять идешь в тоске слезливой?
Что ж на гору, причину и основу
блаженства, не восходишь, боязливый?»

«Так ты Вергилий! — Я воскликнул снова,
80 взор в страхе отводя. — Ты глубочайший
источник, ты родник живого слова?

Поэт поэтов, свет и слава наши, —
так оцени любовь и те усилья,
с какими вник я в труд твой величайший.

85 О мой творец, за благородство стиля
я ныне почитаем, каковому
меня твои лишь книги научили.

Кровь стынет в жилах: моему подъёму
мешает эта тварь. Спаси, прошу я:
90 нетрудно это мужу всеблагому».

Мой слыша плач, сказал он: «Ты другую
найди себе дорогу, а иначе
в столь жутком крае сыщешь долю злую.

То существо, что пред тобой маячит,
95 всем застит путь и яростно стремится,
загрызть любого путника, тем паче,

что гнусная натура сей волчицы
ей лютым голодом терзает тело,
когда она едою насладится.

100 Блудит она с кем хочет оголтело,
но Пёс борзой придёт к её становью,
затем чтоб зверя извести всецело.

Родится Пёс в Вероне и не кровью
питаться будет, не землей, не златом,
105 но честью, добродетелью, любовью;

Италию спасёт он, где солдатом
Камилла непорочная погибла,
и Турн, и Нис убиты в поле ратном.

Пёс будет гнать волчицу что есть силы,
110 чтоб в ад загнать, откуда зависть злая
давным-давно её освободила.

А ты иди за мной, не отставая:
я покажу старинные деревни,
как проводник перед тобой ступая.

115 И ты увидишь духов самых древних,
узнав, как те вопят в приюте вечном,
как смерть вторую ждут в тисках тюремных.

Потом увидишь тех, кто бесконечно
горит в огне, надежды не теряя
120 войти в среду блаженных и беспечных.

Взойдёшь повыше, и душа другая,
куда мощней моей, пойдет с тобою,
а я, простясь, обратно зашагаю.

Свой град закрыл Всевышний предо мною,
125 и так как я не чтил Его законы,
мне хода нет в небесные покои.

Господь всего, Он там царит на троне,
там град Его, и души те блаженны,
что призваны на городские стогны».

130 Я отвечал: «Спаси меня от скверны,
поэт мой, ради Бога, о Котором
ты отроду не знал. Путь сокровенный,

о коем ты твердил, к вратам Петровым
мне укажи, — к тем, кто в огне и смраде
135 подвергнут там мучениям суровым».

Пошёл вперёд он, — я повлёкся сзади.

9 августа 2008 — 16 августа 2019



Dante Alighieri

Divina Commedia

Inferno

Canto I

Nel mezzo del cammin di nostra vita
mi ritrovai per una selva oscura,
che la diritta via era smarrita.

Ahi quanto a dir qual era e cosa dura
5 esta selva selvaggia e aspra e forte
che nel pensier rinova la paura!

Tant’ e amara che poco e piu morte;
ma per trattar del ben ch’i’ vi trovai,
diro de l’altre cose ch’i’ v’ho scorte.

10 Io non so ben ridir com’ i’ v’intrai,
tant’ era pien di sonno a quel punto
che la verace via abbandonai.

Ma poi ch’i’ fui al pie d’un colle giunto,
la dove terminava quella valle
15 che m’avea di paura il cor compunto,

guardai in alto e vidi le sue spalle
vestite gia de’ raggi del pianeta
che mena dritto altrui per ogne calle.

Allor fu la paura un poco queta,
20 che nel lago del cor m’era durata
la notte ch’i’ passai con tanta pieta.

E come quei che con lena affannata,
uscito fuor del pelago a la riva,
si volge a l’acqua perigliosa e guata,

25 cosi l’animo mio, ch’ancor fuggiva,
si volse a retro a rimirar lo passo
che non lascio gia mai persona viva.

Poi ch’ei posato un poco il corpo lasso,
ripresi via per la piaggia diserta,
30 si che ‘l pie fermo sempre era ‘l piu basso.

Ed ecco, quasi al cominciar de l’erta,
una lonza leggera e presta molto,
che di pel macolato era coverta;

e non mi si partia dinanzi al volto,
35 anzi ‘mpediva tanto il mio cammino,
ch’i’ fui per ritornar piu volte volto.

Temp’ era dal principio del mattino,
e ‘l sol montava ‘n su con quelle stelle
ch’eran con lui quando l’amor divino

40 mosse di prima quelle cose belle;
si ch’a bene sperar m’era cagione
di quella fiera a la gaetta pelle

l’ora del tempo e la dolce stagione;
ma non si che paura non mi desse
45 la vista che m’apparve d’un leone.

Questi parea che contra me venisse
con la test’ alta e con rabbiosa fame,
si che parea che l’aere ne tremesse.

Ed una lupa, che di tutte brame
50 sembiava carca ne la sua magrezza,
e molte genti fe gia viver grame,

questa mi porse tanto di gravezza
con la paura ch’uscia di sua vista,
ch’io perdei la speranza de l’altezza.

55 E qual e quei che volontieri acquista,
e giugne ‘l tempo che perder lo face,
che ‘n tutti suoi pensier piange e s’attrista;

tal mi fece la bestia sanza pace,
che, venendomi ‘ncontro, a poco a poco
60 mi ripigneva la dove ‘l sol tace.

Mentre ch’i’ rovinava in basso loco,
dinanzi a li occhi mi si fu offerto
chi per lungo silenzio parea fioco.

Quando vidi costui nel gran diserto,
65 «Miserere di me», gridai a lui,
«qual che tu sii, od ombra od omo certo!».

Rispuosemi: «Non omo, omo gia fui,
e li parenti miei furon lombardi,
mantoani per patria ambedui.

70 Nacqui sub Iulio, ancor che fosse tardi,
e vissi a Roma sotto ‘l buono Augusto
nel tempo de li dei falsi e bugiardi.

Poeta fui, e cantai di quel giusto
figliuol d’Anchise che venne di Troia,
75 poi che ‘l superbo Ilion fu combusto.

Ma tu perche ritorni a tanta noia?
perche non sali il dilettoso monte
ch’e principio e cagion di tutta gioia?».

«Or se’ tu quel Virgilio e quella fonte
80 che spandi di parlar si largo fiume?»,
rispuos’ io lui con vergognosa fronte.

«O de li altri poeti onore e lume,
vagliami ‘l lungo studio e ‘l grande amore
che m’ha fatto cercar lo tuo volume.

85 Tu se’ lo mio maestro e ‘l mio autore,
tu se’ solo colui da cu’ io tolsi
lo bello stilo che m’ha fatto onore.

Vedi la bestia per cu’ io mi volsi;
aiutami da lei, famoso saggio,
90 ch’ella mi fa tremar le vene e i polsi».

«A te convien tenere altro viaggio»,
rispuose, poi che lagrimar mi vide,
«se vuo’ campar d’esto loco selvaggio;

che questa bestia, per la qual tu gride,
95 non lascia altrui passar per la sua via,
ma tanto lo ‘mpedisce che l’uccide;

e ha natura si malvagia e ria,
che mai non empie la bramosa voglia,
e dopo ‘l pasto ha piu fame che pria.

100 Molti son li animali a cui s’ammoglia,
e piu saranno ancora, infin che ‘l veltro
verra, che la fara morir con doglia.

Questi non cibera terra ne peltro,
ma sapienza, amore e virtute,
105 e sua nazion sara tra feltro e feltro.

Di quella umile Italia fia salute
per cui mori la vergine Cammilla,
Eurialo e Turno e Niso di ferute.

Questi la caccera per ogne villa,
110 fin che l’avra rimessa ne lo ‘nferno,
la onde ‘nvidia prima dipartilla.

Ond’ io per lo tuo me’ penso e discerno
che tu mi segui, e io saro tua guida,
e trarrotti di qui per loco etterno;

115 ove udirai le disperate strida,
vedrai li antichi spiriti dolenti,
ch’a la seconda morte ciascun grida;

e vederai color che son contenti
nel foco, perche speran di venire
120 quando che sia a le beate genti.

A le quai poi se tu vorrai salire,
anima fia a cio piu di me degna:
con lei ti lascero nel mio partire;

che quello imperador che la su regna,
125 perch’ i’ fu’ ribellante a la sua legge,
non vuol che ‘n sua citta per me si vegna.

In tutte parti impera e quivi regge;
quivi e la sua citta e l’alto seggio:
oh felice colui cu’ ivi elegge!».

130 E io a lui: «Poeta, io ti richeggio
per quello Dio che tu non conoscesti,
accio ch’io fugga questo male e peggio,

che tu mi meni la dov’ or dicesti,
si ch’io veggia la porta di san Pietro
135 e color cui tu fai cotanto mesti».

Allor si mosse, e io li tenni dietro.