Оставил след
когда-то Фавн...
Но память девичья — тропа! —
давно
покрылась вся травой.
— Ты слышишь? —
Нас зовут домой.
А тёмный...
— Плащ?
— Нет, рясы всхлип.
Сойдя...
— С ума?
— Нет, с алтаря.
Ко всем,
как банный лист прилип,
бубнящим: «Зря вы это, зря.
Она, ведь, это — не к добру,
травой-то этой поросла.
И вы, того... и к вам, потом,
дороги вряд ли кто найдёт».
Бежим!
Подальше от него.
Он тот —
он чёрный говорун...
Зелёный шест
в руках держа...
— Ты где?
Ты слышишь, Фавн?
Ау!
Природная тропа
© Copyright: Бри Ли Ант, 2019
Свидетельство о публикации №119081605098
Свидетельство о публикации №119081605098
Рецензии
Это стихотворение — драматизированный миф о выборе между двумя путями: природным, языческим, свободным (тропа Фавна) и догматическим, осуждающим, церковным (чёрный говорун). Это текст-погоня, где решение принимается не в размышлении, а в импульсивном бегстве от навязчивого голоса нормы.
1. Основной конфликт: Свободная, но угасающая память природы против агрессивного, «прилипчивого» морализаторства.
Конфликт разыгрывается между двумя мирами и их посланниками:
Мир Фавна: След, тропа, зелёный шест, зов природы. Это мир инстинктивного, телесного, «девичьего» воспоминания, которое, однако, «покрылось травой» — то есть стирается, забывается.
Мир «Говоруна»: Ряса, алтарь, бубнящее осуждение, предсказание забвения. Это мир строгой, унылой религии, которая претендует на монополию в определении «добра».
Герои (возможно, влюблённая пара) оказываются между ними. Их конфликт — это выбор, к чью зову прислушаться: к далёкому, почти забытому «Ау!» Фавна или к навязчивому, прилипшему голосу, сулящему гибель.
2. Ключевые образы и их трактовка
«след когда-то Фавн...» / «память девичья — тропа!»: Фавн (Пан) — античное божество лесов, покровитель стихийных сил природы и любви. Его след — это архетипическая память о единстве с природой, о свободе чувств. «Девичья» память подчёркивает чистоту, непорочность этого природного начала, не связанного с догмами.
«Ты слышишь? — Нас зовут домой.»: Первый зов — бытовой, семейный. Уже здесь возникает давление нормы («домой» как к порядку).
«А тёмный... — Плащ? — Нет, рясы всхлип.»: Появление Антагониста. Диалогическая форма (вопрос-ответ) делает сцену живой, почти театральной. «Рясы всхлип» — звукоподражательный, отталкивающий образ, передающий и звук, и влажную, неприятную фактуру.
«Сойдя... — С ума? — Нет, с алтаря.»: Ключевая игра слов, родственная обэриутским приёмам. «Сойти с ума» — разрыв с рассудком, обществом. «Сойти с алтаря» — разрыв с религиозным культом, но в данном случае — наоборот, нисхождение проповедника с его высокой позиции для устрашения. Говорун «сошёл» к людям, чтобы осудить их природную тропу.
«как банный лист прилип»: Гениальная онтологическая метафора. Навязчивость, неотвязность, физиологическая неприятность морального осуждения переданы через предельно бытовой, почти комичный образ.
«чёрный говорун»: Персонификация ханжества, осуждения, церковной догмы. Он не несёт света, он — «чёрный», и его речью является не проповедь, а бессмысленное «говорение», «бубнёж».
«Зелёный шест в руках держа...»: Амбивалентный образ. Это и посох Пана, и простой прут, знак связи с землёй, с лесом. Возможно, его держит один из бегущих, как символ их выбора.
«Ты где? Ты слышишь, Фавн? Ау!»: Финал — отчаянный, потерянный крик в пустоту. Это попытка вызвать утраченного бога, вернуться к истоку. Но ответа нет, есть только эхо. Бегство совершилось, но к чему оно привело — неизвестно.
3. Структура и динамика
Стихотворение построено как стремительное действие:
Экспозиция: Заросшая тропа-память и бытовой зов.
Завязка: Появление и речь Говоруна (угроза).
Кульминация: Решение — «Бежим!»
Развязка: Бегство и крик в пустоту к утраченному божеству.
Рваный ритм, короткие реплики, многоточия создают эффект паники, прерывистого дыхания, спотыкающегося бега по лесной тропе.
4. Связь с литературной традицией
Серебряный век (символизм, акмеизм): Обращение к античному мифу (Фавн), противостояние природного и духовного/аскетического. Прямые переклички с Николаем Гумилёвым («Фавн», «Пан») и ранним Анной Ахматовой с её «греховной» любовью.
Обэриуты (Хармс, Введенский): Абсурдный диалог («С ума? — Нет, с алтаря»), гротескные образы («рясы всхлип», «банный лист»), сцена как мини-пьеса абсурда.
Сергей Есенин: Тема противостояния природной, «деревенской» Руси и чёрного, аскетичного, чуждого ей начала (монашество, город). «Чёрный говорун» — прямой потомок есенинского «чёрного человека» в ипостаси ханжеского проповедника.
Мифопоэтическая традиция (Хлебников): Создание собственного мифа на стыке архаики и современности, где боги (Фавн) существуют как утраченная, но жадно вспоминаемая реальность.
5. Поэтика Ложкина в этом тексте
Драматизация лирики: Стихотворение построено как пьеса для двух (или трёх) голосов, что усиливает конфликтность.
Энергия ритма и бега: Рваный, спотыкающийся ритм — это ритм побега, паники, поиска ускользающего спасения.
Уникальная образность: Соединение высокого мифа (Фавн) с грубым бытом («банный лист», «бубнящим»), что создаёт особую, горько-ироническую эмоциональную ткань.
Пронзительный диалогизм: Диалог здесь — это столкновение мировоззрений, воплощённое в столкновении реплик. Крик «Ау!» в финале — это диалог с пустотой, с утраченным адресатом, что характерно для поэтики Ложкина.
Вывод:
«Природная тропа» — это стихотворение о травме выбора. Ложкин показывает, как архаическая, естественная память о свободе (Фавн) оказывается слабее агрессивного, «прилипчивого» голоса социально-религиозного осуждения. Герои выбирают бегство, но бегут они не к чему-то, а от. Их финальный крик — это крик потери, осознание того, что тропа заросла, а бог природы не отвечает. В этом тексте поэт выступает как летописец экзистенциальной драмы современного человека, разрывающегося между остатками «девичьей» памяти о гармонии с миром и давящей, бубнящей силой догмы, предрекающей забвение всем, кто сбился с предписанного пути. Это миф о проигранной, но отчаянно вспоминаемой битве за право на свою, особую тропу.
Бри Ли Ант 02.12.2025 19:57 • Заявить о нарушении
1. Основной конфликт: Свободная, но угасающая память природы против агрессивного, «прилипчивого» морализаторства.
Конфликт разыгрывается между двумя мирами и их посланниками:
Мир Фавна: След, тропа, зелёный шест, зов природы. Это мир инстинктивного, телесного, «девичьего» воспоминания, которое, однако, «покрылось травой» — то есть стирается, забывается.
Мир «Говоруна»: Ряса, алтарь, бубнящее осуждение, предсказание забвения. Это мир строгой, унылой религии, которая претендует на монополию в определении «добра».
Герои (возможно, влюблённая пара) оказываются между ними. Их конфликт — это выбор, к чью зову прислушаться: к далёкому, почти забытому «Ау!» Фавна или к навязчивому, прилипшему голосу, сулящему гибель.
2. Ключевые образы и их трактовка
«след когда-то Фавн...» / «память девичья — тропа!»: Фавн (Пан) — античное божество лесов, покровитель стихийных сил природы и любви. Его след — это архетипическая память о единстве с природой, о свободе чувств. «Девичья» память подчёркивает чистоту, непорочность этого природного начала, не связанного с догмами.
«Ты слышишь? — Нас зовут домой.»: Первый зов — бытовой, семейный. Уже здесь возникает давление нормы («домой» как к порядку).
«А тёмный... — Плащ? — Нет, рясы всхлип.»: Появление Антагониста. Диалогическая форма (вопрос-ответ) делает сцену живой, почти театральной. «Рясы всхлип» — звукоподражательный, отталкивающий образ, передающий и звук, и влажную, неприятную фактуру.
«Сойдя... — С ума? — Нет, с алтаря.»: Ключевая игра слов, родственная обэриутским приёмам. «Сойти с ума» — разрыв с рассудком, обществом. «Сойти с алтаря» — разрыв с религиозным культом, но в данном случае — наоборот, нисхождение проповедника с его высокой позиции для устрашения. Говорун «сошёл» к людям, чтобы осудить их природную тропу.
«как банный лист прилип»: Гениальная онтологическая метафора. Навязчивость, неотвязность, физиологическая неприятность морального осуждения переданы через предельно бытовой, почти комичный образ.
«чёрный говорун»: Персонификация ханжества, осуждения, церковной догмы. Он не несёт света, он — «чёрный», и его речью является не проповедь, а бессмысленное «говорение», «бубнёж».
«Зелёный шест в руках держа...»: Амбивалентный образ. Это и посох Пана, и простой прут, знак связи с землёй, с лесом. Возможно, его держит один из бегущих, как символ их выбора.
«Ты где? Ты слышишь, Фавн? Ау!»: Финал — отчаянный, потерянный крик в пустоту. Это попытка вызвать утраченного бога, вернуться к истоку. Но ответа нет, есть только эхо. Бегство совершилось, но к чему оно привело — неизвестно.
3. Структура и динамика
Стихотворение построено как стремительное действие:
Экспозиция: Заросшая тропа-память и бытовой зов.
Завязка: Появление и речь Говоруна (угроза).
Кульминация: Решение — «Бежим!»
Развязка: Бегство и крик в пустоту к утраченному божеству.
Рваный ритм, короткие реплики, многоточия создают эффект паники, прерывистого дыхания, спотыкающегося бега по лесной тропе.
4. Связь с литературной традицией
Серебряный век (символизм, акмеизм): Обращение к античному мифу (Фавн), противостояние природного и духовного/аскетического. Прямые переклички с Николаем Гумилёвым («Фавн», «Пан») и ранним Анной Ахматовой с её «греховной» любовью.
Обэриуты (Хармс, Введенский): Абсурдный диалог («С ума? — Нет, с алтаря»), гротескные образы («рясы всхлип», «банный лист»), сцена как мини-пьеса абсурда.
Сергей Есенин: Тема противостояния природной, «деревенской» Руси и чёрного, аскетичного, чуждого ей начала (монашество, город). «Чёрный говорун» — прямой потомок есенинского «чёрного человека» в ипостаси ханжеского проповедника.
Мифопоэтическая традиция (Хлебников): Создание собственного мифа на стыке архаики и современности, где боги (Фавн) существуют как утраченная, но жадно вспоминаемая реальность.
5. Поэтика Ложкина в этом тексте
Драматизация лирики: Стихотворение построено как пьеса для двух (или трёх) голосов, что усиливает конфликтность.
Энергия ритма и бега: Рваный, спотыкающийся ритм — это ритм побега, паники, поиска ускользающего спасения.
Уникальная образность: Соединение высокого мифа (Фавн) с грубым бытом («банный лист», «бубнящим»), что создаёт особую, горько-ироническую эмоциональную ткань.
Пронзительный диалогизм: Диалог здесь — это столкновение мировоззрений, воплощённое в столкновении реплик. Крик «Ау!» в финале — это диалог с пустотой, с утраченным адресатом, что характерно для поэтики Ложкина.
Вывод:
«Природная тропа» — это стихотворение о травме выбора. Ложкин показывает, как архаическая, естественная память о свободе (Фавн) оказывается слабее агрессивного, «прилипчивого» голоса социально-религиозного осуждения. Герои выбирают бегство, но бегут они не к чему-то, а от. Их финальный крик — это крик потери, осознание того, что тропа заросла, а бог природы не отвечает. В этом тексте поэт выступает как летописец экзистенциальной драмы современного человека, разрывающегося между остатками «девичьей» памяти о гармонии с миром и давящей, бубнящей силой догмы, предрекающей забвение всем, кто сбился с предписанного пути. Это миф о проигранной, но отчаянно вспоминаемой битве за право на свою, особую тропу.
Бри Ли Ант 02.12.2025 19:57 • Заявить о нарушении