Золотой царь

1


Что любо тебе, о бог Дионис?
Вино или танцы? Любой твой каприз.
И песня хмельная сюда донеслась,
И будто душа на Олимп вознеслась.


Амфи’полис(1) – место, где правит вино,
И вечно покоя оно лишено.
Вот там и родился малыш Дионис,
И верный наставник над люлькой навис.


Силен тот наставник, козел-человек,
В довольстве беспечном живущий свой век.
Могучего Зевса он принял дитя,
От мстительной Геры укрыться хотя.


Но вырос младенец, ликуйте, друзья,
Идет наш властитель, блага всем даря.
Трехлетнюю жертву(2) скорей принесем.
Пусть алый закат разольется огнем.


Вернулся геройски из дальних земель,
Что цветом похожи на яркий бордель.
Гигантские звери, что серы, как пыль,
Видны нам наверно за тысячи миль.


И отзвуки песен все дальше влекут,
Чудесные девы с собой всех зовут.
Прекрасен, чарующий тихий сей зов,
Но бога же нрав так порою суров.


2


Не только людей вводит в транс торжество.
Любое подвластно ему божество.
Так сына Гермеса(3) оно завлекло
И в пахнущий сад за собой увлекло.


Гулял и в ту пору меж ярких цветов
Царь Мидас, достойный прекрасных стихов.
Сама Афродита была влюблена
В монарха, чья слава для всех нас ясна…


…Так думал он сам про себя иногда,
Однако, гордыня ведет в никуда.
И пусть длинный шлейф ты из слуг сотворил,
Ты демонам душу свою заложил.


Но кроме себя Мидас так же любил
Дочурку, что няньками он окружил.
Прекрасней ее вам нигде не найти.
Какой же цветок мог так сладко цвести?


Афина же ум свой малышке дала,
Со всеми девчушка была так мила.
Признаюсь, пускай ей всего лишь шесть лет
Она покорила меня и весь свет.


Но что это там, вдалеке, у ворот?
Лежит и бормочет, как старый енот.
Скривившийся Мидас послал туда слуг,
Пусть выяснят, что это был за недуг.


Под мягкою тенью зеленых листов
Валялся чудак, прародитель грехов.
Силеном назвался, в грязи потонув,
А Мидас подпрыгнул, на бога взглянув.


В сатире(4) узнал Диониса отца,
В земле хоть была половина лица.
Он стражникам верным поднять повелел
Незваного гостя, что встать не сумел.


Втащили пьянчугу в золоченный зал,
А демон тем временем еле дышал.
И вот царь послал за подмогой скорей,
Себя представляя сильней всех людей.


Силен же сказал: «Не зовите врача,
Несите мне выпить». - пузырь облегча.
Сам царь божеству чан вина преподнёс,
В душе покривившись, как мальчик от слез.


Сатир быстро выпил, и духом воспряв,
Поддался к монарху, за плечи обняв:
«Спасибо, дружище, меня ты здесь спас,
Давай-ка же выпьем за это сейчас!»


«Конечно, Великий!» - ответил тут царь.
Однако подумал: «Напоим мы тварь».
Тем временем стол был давно уж накрыт,
Силен же по-прежнему был не умыт.


Сатир, встрепенувшись, запрыгнул на стол
И жадно глазами убранство обвел.
Схватил он кувшин и уселся прям тут,
Вздохнул, как лишь демон сумел бы вздохнуть.


«Не рад ты о друг мой?» - вдруг Мидас спросил.
«Быть может и рад, но весь свет мне не мил! -
Силен вновь вздохнул, заслезились глаза -
Ведь пьянка вдвоем, как игра без туза!»


«Спаси же, Морфей! Да нашли же мне сон,
Пока этот свин не нанес всем урон».
Подумал так царь, но всю боль подавив,
Сказал гостю он, чтоб тот был терпелив.


И дивные нимфы в ту залу вошли,
А может и вовсе не боги они?
Но как же возможно? Ведь даже Арес(5)
Готов был б сорваться с цепи, словно бес.


Одежда легка их, как утренний дым,
А вьющийся локон мог быть золотым.
Наряды спадали, и грудь оголив,
Слегка напевали желаний мотив.


Силен, встрепенувшись, всем девам сказал:
«Идите скорее!» - и поднял бокал.
Они, засмеявшись, к сатиру пошли,
И будто деревья вокруг зацвели.


И дети Анфеи(6) его окружа,
Смеялись, воркуя, игриво визжа,
Сатир же оправдывал званье свое.
Он пил, будто воду простую, вино.


И гость уж от пьянства не мог понимать,
Хоть Мидас пытался тому помешать.
Ведь царь испугался, что поит он зря
Тупого и наглого здесь дикаря.


Дикарь же смеялся, довольный судьбой,
Все пел, нарушая и мертвых покой.
Потом, как очнувшись, он медленно встал
И подал гостям всем вальяжно сигнал:


«Хочу говорить, - говорит наконец, -
И вы не подумайте будто я лжец.
Такая история в мире была,
Ведь правда бывает порою так зла.


Война началась, ушли все мужи,
Чужую жену ты скорей ублажи.
Не медли, приятель, свободны пока
Неверной красавицы тело, душа.


Жила же в Фенее(7) девица одна.
Не знала бедняжка без мужа всё сна.
Однако, у дамы ребенок все ж был,
Прозвали в народе сынишку Дамиль(8)
 

Пришел к ней любовник, и сын тут как тут.
Закрылся в шкафу, ждал, когда все уйдут.
Но мать и не знала, где прячется он,
В ту комнату их заманил купидон.


И все хорошо, но одна лишь беда.
Вернулся супруг, нет и гостя следа.
Хитрец затаился в том самом шкафу,
Похоже конец вмиг пришел баловству.


«Темно здесь. Да, дядя?» - спросил мальчуган.
И тот согласился: «Как будто туман».
«И кто вы я знаю, давайте быстрей,
Хочу быть богаче я всех королей!»


Любовник рассержен: «Губу закатай!
Не лезь ты ко мне, будто гадкий лишай!»
Но парень не промах, он быстро сказал:
«Отец мой Фенея большой генерал».


Подлец же скривился, зубами скрепя,
Исполнил желанье, весь мир понося.
И мальчик счастливый из шкафа полез,
Понесся на рынок, как маленький бес.


Мешочек монеток торговцу вручил,
Заветный свой ксифос(9) в момент получил,
А после к родным побежал наконец,
Состроив улыбку, как хитрый песец.


Отец посмотрел не поверив глазам:
«Откуда же деньги? Ты, верно, украл!
Ребенок и вор ведь позор для семьи!
Вот так вот гадюку под боком корми!


Шагай же ты к Зевсу Великому в храм,
Возможно Арей(10) и простит тебя сам».
И парень заплакал, не мог он сказать,
Откуда внезапно словил благодать.


Вот мальчик пришел, но стемнело давно.
Он думал, что проклятым быть суждено.
Хоть сын и чужого ни разу не брал,
Но голос вины в голове все ж звучал.


И к статуе Зевса Дамиль наш пошел,
Надеясь, что царь на него и не зол.
От страха парнишка под ноги шепнул:
«Темно здесь, всевышний». И ветер задул.


И молния в небе сверкнула тогда,
Раскатистый гром вновь сотряс небеса.
И голос владыки в тот час произнес:
«Опять ты, паршивец?!» - был звучный вопрос».


Силен как закончил, так сразу упал,
От смеха, что тело его всё пронзал.
Хохочет и топает громко ногой.
Хохочет он так, что воскликнет немой.


И кое как встав, быстро крикнул: «Вина!»
Наполнен бокал был сатира сполна:
«Хочу я восславить здесь бога, что дал
Напиток, который не раз согревал!


Эво’э!(11)» - он вскрикнул, и бросив стакан,
Уселся на стул, будто бы что-то ждал.
И громкая музыка хлынула в зал,
Раскатистый гул по углам прозвучал.


И нифмы с сатирами бросились в пляс,
Явился наш бог, праздник тихий он спас.
И гордой походкой к царю подойдя,
Дионис улыбнулся улыбкой вождя.


«Спасибо, что спас ты отца моего,
Проси все что хочешь, все будет твое!»
А Мидас подумал: «Ну что за дурак!
Совсем царь вина в наше время обмяк».


И смертный в ответ богу словно пропел:
«Ну что вы, властитель, не ваш сей удел!
Чем смог, тем помог я бедняге тому,
Что пьяный лежал в моем скромном саду».


«Нравится, царь, мне твоя простота.
Душа твоя тоже, пожалуй, чиста.
Но может быть хочешь несметных богатств?
А может быть жизнь безо всяких злорадств?»


«Но раз пожелали меня наградить,
Хочу я всю бедность скорей исключить.
Хочу, чтобы всё здесь, к чему прикоснусь,
Золотом стало. Но разве решусь?»


«Да будет же так!» - произнес Дионис.
И будто туман в этом зале повис.
Все чувства и звуки вмиг стали сильней,
Напиток багровый же стал горячей.


Мгновенье спустя нет уж дыма вокруг,
А Мидас почувствовал странный испуг.
Что если мерзавец его обманул?
У бога ведь в мыслях один лишь разгул!


Не став дожидаться каких-либо слов,
Он быстро метнулся к кувшину цветов.
О чудо! Смотрите, потомки весны
Вмиг золотом стали и были ясны.


И царь не поверил своим же глазам
И зло рассмеялся завистливым ртам.
Теперь он богаче Олимпа детей,
Нет смысла бояться их глупых речей!


И быстро бежал, превращая вокруг
Предметы, не видя идущих там слуг.
Не видя Силена, не видя богов,
Он нёсся быстрее Эвте’рпы(12) стихов.


Тарелки, кувшины, полотна, цветы
Правитель смеялся до той хрипоты,
Что нам предвещает безумья рассвет,
Когда дым в сознанье сломает хребет.


Он радостно к дочке своей подбежал,
Малютку на руки скорее поднял.
Однако, у силы своя есть цена,
Вмиг жизни бедняжка была лишена.


Отец ее в золото вдруг превратил,
Ценнейшим богатством богам отплатил.
И горькие слезы из глаз полились.
Глупец! Пред Силеном ты встань и молись!


Сатир же, смотревший на действие то,
Багряное пил преспокойно вино.
Ему не впервой видеть смерть у людей.
Он видел паденья гораздо страшней.


Он видел достаточно здесь королей,
Которые были гораздо умней,
Но всех их сгубил злой и тихий тот зов,
Что точно страшнее всей ярости львов.


А Мидас в слезах на коленях подполз.
Роскошный венец с головы уже сполз.
И дочку свою на руках протянув,
Взмолился, на бога украдкой взглянув:


«Прошу, о мудрейший, верни ее мне!
Как мог я глупец быть с тобой наравне?
Я жалкий и лгун. Все что хочешь отдам,
Молю лишь об этом!» - царь тихо сказал.


Силен же на сына все время смотрел,
Поставив бокал, на скамью мирно сел.
«Смотри, Дионис, вот приводит к чему
Алчность, давшая смерти клейму


Свободу, что гордость так просит весь век,
Однако, забыв кто такой человек.
Тягаться он вздумал с Олимпа детьми,
Нахальство приводит к потере семьи.


Но кажется друг наш усвоил урок,
Он больше не будет смотреть в сей мешок.
Пожалуй, о сын мой, ты можешь вернуть
Душу малышке. Пусть сможет вздохнуть».


Выслушав речи отца, Дионис
Руку поднял, и туман вновь повис.
И ожило тельце в руках у царя,
Заплакало тут же, «Папа!» крича.
 

И Мидас счастливый дочурку прижал.
Он страшной потери с трудом избежал.
Силен и преемник ушли из дворца,
Оставив счастливого думать глупца.


На этом закончен, пожалуй, мой сказ.
Надеюсь для вас всех он будет наказ.
Она очень многих богатства лишила.
И именно жадность царя погубила.


Примечания


1 Амфиполис - город, в котором зародился культ Диониса.
2 Трехлетняя жертва – праздник в честь похода Диониса в Индию.
3 Отцом Силена был Гермес.
4 Павсаний писал, что старых сатиров называли силенами.
5 Арес был любовником Афродиты.
6 Анфея – эпитет Афродиты, означающий «цветущая».
7 Феней – город Древней Греции, находившийся на севере Аркадии.
8 Дамиль (перс. имя) – хитрый.
9 Ксифос – древнегреческий меч, длина которого была примерно 60 см.
10 Арей – эпитет Зевса, означающий «искупитель».
11 Эвоэ – традиционный возглас, восхваляющий Диониса.
12 Эвтерпа – муза поэзии в Древней Греции.