Семейное воспитание

       

 Из рассказанного выше уже понятно, каких принципов придерживались родители, формируя наше сознание и обучая нормам поведения. Говоря научным языком, это коллективистское, трудовое и, конечно, нравственное воспитание. Свои первые уроки я получил, когда ещё не в силах был их осознать, но уже мог применить на практике. Со слов матери, до трёх лет я не подавал причин для беспокойства. Но начав общаться со сверстниками и более старшими ребятами, очень быстро проявил свою беззащитность. Меня колотили даже девчонки, и когда мать однажды стала свидетелем очередной такой экзекуции, терпение её лопнуло. Она научила меня, как давать сдачи. С этого момента я преобразился и из объекта для битья превратился в закоренелого обидчика. Матери пришлось моё поведение немножко скорректировать.
 С этим ранним возрастом связана ещё одна история, которая выдаёт некоторые черты формирующегося характера. Это стремление выделиться из общей массы, публично демонстрировать свои способности. В дальнейшем эти наклонности мне пригодились в работе  и получили своё развитие, а в ту пору мать о них ещё не догадывалась. Прозрение наступило на вечере, посвящённом очередной годовщине  Октября. После торжественного доклада в гарнизонном клубе началось выступление художественной самодеятельности, в котором принимали участие и дети офицеров. По своему малолетству я не был задействован в данном мероприятии, но когда увидел выступление кого-то из ребят, сорвался с места и оказался на сцене. Когда меня спросили, что я хочу прочитать или спеть, я на весь зал выпалил:
       
Я маленький мальчик, танцую и пою,
Я Сталина не видел, но я его люблю.

 Где я подхватил эти строки, неизвестно. Но реакция зала была предсказуемой. Зал взорвался аплодисментами, а я убежал к матери, смущённой и одновремённо довольной моим неожиданным поступком. Так я впервые прикоснулся к сталинской теме, сопровождавшей меня потом всю жизнь.
После рождения брата мама озаботилась моим отношением к нему. Известны случаи, когда в семье, где родился второй ребёнок, первенец проявляет к новорождённому неприязнь и даже агрессию. В нашем случае такого не было и в помине, но мама хотела подстраховаться. Даже когда я пошёл в школу, эта тема продолжала её волновать. Но вскоре она убедилась, что её страхи напрасны. В Польше я взял шефство над младшим братом, о чём уже упоминалось выше. В свою очередь, Анатолий стал потом опекуном Игоря.
 Мама бдительно следила и за тем, чтобы у нас не выработались вредные привычки. Особенно запомнилась мне история, связанная с курением. Она относится ко времени нашего пребывания в Польше. Во время летних каникул, после окончания второго класса, я с друзьями-одногодками решил попробовать, что это такое. Мы нашли укромное место. Из недокуренных солдатских сигарет повытряхивали табак, скрутили из газет «козьи ножки» и принялись глотать дым, давясь кашлем и тараща глаза друг на друга. За этим занятием  нас застал замполит части. Мы разбежались, как мыши, а наших отцов вызвали на ковёр к начальнику склада, полковнику Германчуку. Он поставил невинно провинившихся отцов по команде «смирно» и битый час распекал за то, что они не присматривают за детьми и не воспитывают их. После этой экзекуции разъярённый отец, появившись дома, снял ремень и принялся меня «учить» уму-разуму.  К счастью, присутствовавшая при этом мать вовремя открыла двери из комнаты и помогла мне ретироваться.
 Чтобы закрепить воспитательный эффект от наказания, мать заставила меня написать письмо бабушке Лизе и дедушке Паше по поводу содеянного. Она знала, как я дорожу их любовью ко мне и как не хочу уронить себя в их глазах. «Здравствуйте, дорогие дедушка и бабушка, – писал я. – Дедушка, я один раз попробовал покурить. Нас увидели и об этом сказали папе. Я был наказан. Дедушка, я дальше решил исправиться и больше не повторять это». С трепетом ожидал я ответа. Но, как выяснилось, мама не отправила моё письмо. На этом же листке она собственноручно добавила, что верит моему обещанию и напомнит о нём, если только я нарушу данное слово.
 Прошло столько лет, а я до сих пор не устаю удивляться мудрости маминого поступка. Не знаю, как этот приём называется в педагогике,  но его действенность оказалась потрясающей. Я действительно ни разу не нарушил взятое на себя обещание. Сначала просто боялся повторения наказания, потом – осознав, насколько пагубна эта привычка. И сколько бы меня не просили друзья закурить вместе с ними, я отказывался. Не стала исключением в этом плане и армия, где курить считается шиком и проявлением мужественности.
 Нам категорически запрещалось также употребление бранных слов, достаточно распространённых в армейской среде. Наш отец не ругался матом, ни разу не слышал я каких-либо скабрезностей от матери,  дедушки и бабушки. Моральная чистоплотность была естественным состоянием нашей семьи и передавалась по наследству. Даже когда рухнули старые устои и в девяностые годы наступила эра «бандитского капитализма», наши дети и внуки устояли перед напором распущенности и вседозволенности.