отзвуки

Он слился с ролью, а я готов
заржать над пафосом страшных слов
и над эскортом крамольных тем:
«Ему дозволено больше, чем...
Купаж борделя и шапито,
он - слабость, выкормыш или что?».

Спектакли с вечера до утра
ему - причастие, мне - игра,
а игры - общие с ранних лет,
но если галстук - сродни петле,
но если разум огнём объят,
избыток силы - забавный яд.

«Пойдём отсюда», шепнул и сник
не крысолов и не проводник -
чужая ставка, чужой фетиш:
«Где ты дрейфуешь, куда летишь,
я знаю лучше, чем нужно для
нейтралитета. На дом угля
опять не хватит». «Переживём.
Нашёл проблему - поспим вдвоём».

Торчит на фоне резьбы окна,
затяжка - всхлипом: «Пошёл ты на…».
Он бледен, будто уже отпет,
а дым, свиваясь, меняет цвет -
лиловый, синий: «Остывший дом
и лихорадка - сюжет знаком,
а сила плещет - кому б отдать.
Нет, мне - на шухер, тебе - в кровать».

«Влетит». «Ещё бы, но не убьют:
я сам недавно искал приют,
на раз - забылся, на два - утёк...
Пристойно держишься, новичок».
Аккорды бьются, затяжки - в такт,
припев: «С тобою - не будет так».
Спиралям пепла потерян счёт,
кусает губы и просто ждёт.

Мороз по коже, хотя, смешно:
откуда «шухер», когда окно
в белёсых бликах - почти салют:
на шею - галстук, а не петлю,
на завтрак - сливки под кодом «чай»,
обмен улыбками - невзначай.
«Ему дозволено больше, чем...».
Прямоугольник холодных стен
на время - дом, навсегда - приют,
где не достанут и не убьют.