Рох

Маленький мальчик рожденный в сирени, цветы пошлых мыслей его голову ценят, ты просто холерик, тебя ценят за то, что ты своё пламя лелеешь, багровая страсть упавшая на колени, пядь снежных искр,
я ем оленину и братские волосы - это просто везение;
серая зона, серая зона, я вместилище венков и позора;
горят дома детских мечтаний, страданий дома, домашних животных туман, венки и корма, шерсть скитается с кожи на кости, окрестили кота и ребёнка, моя мать живая пелёнка - обмотавшая мою шею, в пылу наших соприкосновений;
наркоман умерший голым на острие отцовской иголки,
жизнь судит чужие жизни, мой язык - пищевая плёнка, укутавшая твои сосуды и синие вены; разрывает и пенит, ясность и просветление;
Монсальват, о чудо, природное чудо, огромная кровать для человечества,
ложе для секса и смерти, для смерти от секса, на дальних берегах меня избивают мертвыми пчелами и между ногами девушек судят;
ты родился, ублюдок, для высшего, выше смерти лишь чистый рассудок,
Монсальват убежище для сена и рукоблудия.
На дальних берегах меня судят.
В шестой месяц античности или восьмой месяц удачи и песен, я соберу тысячи снопов, много колосьев и ртов желающих жерновов и нежной пшеницы, трение наша религия, давай рожать детей на зерне, украшать их своей красотой и короной из сена;
я буду Триптолем, вестником пахоты и весны, смертью для старых поколений, ведь наш месяц - месяц жатвы, быть кровавой иконой,
образом человека и зверя, под вашими гладкими ногами землей обожженной, дарить вам частичку ветра судьбы.
Еду голым на шести волах, король пахоты, зверь в лапах с плугом,
стань лучшим другом своим слугам и в своем теле широкогрудом роди ненависть к электричеству и пахнущим сучкам,
солёность земли и есть мой вечный дом.
На дальних берегах меня судят.
Держи наш факел, ты вонючий староримский пёс, отдай наши два дня,
отдай наше время, наши сорок восемь часов, когда мы ловили рыбу за вычурные хвосты. Ты пришел и это отобрал, верни и отдай, отвернись и сдохни в своей зелёной шкуре, суицида апофеоз, нашей жизни и смерти рыбный анабиоз. А ты все свой тёмный лоб хмуришь и доказываешь каждой суке и своей матери - дуре, что ты мальчик- фантик, что ты над её душой будешь дежурить и совсем не ждешь пока она сдохнет и сгорит кусками бумаги и книгами с верхней полки, самокрутки с которых она сладко вдувает в свои легкие и вместе с твоим здоровьем вертит и курит;
мы ведь едины как ртуть и сера,
северный ветер на твои лодыжки сладостью подует,
ребис при половой диктатуре, пуля - дура, но ты поймаешь её головой.
На дальних берегах не бывает мужского и женского.
Petris Genetrix.
На дальних берегах меня судят.
Будем!