Вдохновение

Моя школьная подруга Римка как-то раз лежала в больнице, и там в больнице познакомилась с беспорядочно живущей женщиной, у которой - "представляешь", говорила мне Римка, "в комнате полный бардак, а на журнальном столике стоит туфля". Я подумала тогда, что я тоже, если доживу, когда-нибудь среди потрясающего бардака в комнатах водружу на стол туфлю, на высоком каблуке-шпильке.

Моё любимое депрессивное стихотворения Блока, которое я в школе в Москве повторяла про себя, уставясь в осточертевшие детские настенные часы в виде Царевны Лягушки с короной на голове, державшей во рту стрелу (сама она была зелёная, пластмассовая, а на пластмассовом жёлтом брюхе располагался циферблат) - так вот, уставясь на эту лягушку и как-то очень глубоко переживая произведение, я шептала про себя начало стихотворения:

Гармоника, гармоника!
Эй, пой, визжи и жги!
Эй, желтенькие лютики,
Весенние цветки!

                Ал.Блок

В произведении для меня главной была не любовная тема, а диссонанс режущих, визгливых звуков гармоники с нормальной человеческой тишиной. Таким диссонансом была вся моя московская школьная жизнь, в которой я одевалась не так, как хотела, делала не то, что хотела, и, в общем, бесконечно убивала себе психику. Среди этой нервотрёпки вдруг накатывал на меня какой-то восторг наркотический, часто во время чтения стихов Цветаевой, Блока и Ахматовой, и тогда я как-то истерически думала, что вот ради такого перехлёстывающего глотку восторга всё-таки стоит жить. Иногда я на этом восторге кропала кошмарные вирши, которые заносила потом в аккуратно оформленную "общую", склеенную из многочисленных тонких, обложка к обложке, тетрадь. Я стала называть этот душивший меня восторг вдохновением.

У меня была в старших классах любимая Цветаевой, а вслед за нею и мной, книжка, автобиография в раннем возрасте умершей от чахотки художницы Марии Башкирцевой. Эта Мария Башкирцева, в погоне за эфемерным и очень сильно накатывавшим вдохновением, была взрывна и асоциальна, и, боюсь соврать, кажется, как-то раз она унюхала мешающий её вдохновению запах жарящегося мяса с кухни - в общем, по какой-то причине вроде этой она, в приступе бешенства, сорвала со стены настенные часы и пошла утопила их в море. Домашние Марии были, кажется, несколько пришиблены её буйным нравом и побаивались её. Я, прочитав, страшно позавидовала несовершеннолетней девице, которая может вот так просто сорвать со стены и расхреначить часы. В моём случае это была недосягаемая степень свободы.   

*
Вслед за цветаевскими стихами мне казалось, что я с кем-то расстаюсь - с мужчиной любовником - с последнею лёгкостью, благодарно и жертвенно его отпускаю, а сама, наверное, покончу теперь жизнь самоубийством.

                10-08-2019