Детская душа. Рассказ для детей

У моей мамы кроме меня никого нет. Так было всегда. Мы везде с ней были вдвоём – дома, на прогулке, в магазине…
Глядя на меня, мама ласково говорила: «Ты моё единственное счастье!». Вот только от этих слов мне было очень холодно. В моей душе просыпалось чувство одиночества. Я часто её просила «прикупить» мне брата или сестрёнку, пока думала, что это возможно. Но она на мою просьбу всегда отвечала одно и то же: «Леночка, доченька моя, нет у нас столько денег». После чего я снова тайком убегала в храм и просила помощи у Бога. Тогда мне казалось, что Он единственный, кто понимает мою тоску и готов всегда утешить и поддержать.
«Моя мама очень хрупкая женщина, и я не могла все свои проблемы взвалить на её тоненькие плечи.  А Бог сильный, самый умный и сообразительный», – думала я по пути в храм. Первый раз я обратилась к Нему за помощью, когда мне было почти пять лет. Тогда мама приболела, и я просила, чтобы Он исцелил её. Я постоянно повторяла: «Прошу, сбереги мою маму, у меня кроме неё никого нет». Я понимала, что Бог грамотный и без меня это знает, но всё равно повторяла, как будто старалась напомнить Ему об этом. А ещё я просила денег ровно столько, сколько хватит на братика или сестрёнку. И потом задумчиво добавляла, что если девочка стоит дороже мальчика или мальчик дороже девочки, то согласна на того, кто подешевле, только бы не быть одной. О том, что дети настоящее чудо, и они бесценны, я узнала гораздо позже.
Ни братика, ни сестрёнку мне мама так и не купила. Несмотря на то, что после моего похода в храм денег у нас в доме становилось больше, всё ограничивалось покупкой новой куклы.
Мою маму зовут Галина Евгеньевна. На мой взгляд, это очень красивое имя. Но многие ребята называли её Глина Евгеньевна. Ну как можно имя Галина перепутать с какой-то там глиной? Мама говорила, что они просто не выговаривают, а мне казалось, что они это делают специально, и часто ссорилась с ними именно по этой причине. Потом я снова шла к Грамотею, так я называла Бога, когда мы оставались наедине, потому что считала Его самым умным, и просила помирить меня с друзьями. И Хранитель моих секретов, слёз и радостей делал это без труда!
С того момента, как я пришла в садик у меня появилась закадычная подруга Валя. Мы с ней были просто неразлучны, несмотря на то, что ссорились очень часто. То конфеты не поделим, то игрушки, то её папу. Своего отца у меня не было. Он ушёл жить на небо очень рано, я даже не успела с ним попрощаться. В старшей группе детского сада сложнее всего было делить Серёжку.  Но Грамотей и эту проблему решил очень быстро. Мы с Валей почти одновременно решили присвоить Серёге титул «Лучшего друга», чтобы не ссориться. Вот такую умную мысль послал нам Бог перед самыми летними каникулами.
Всё лето мы гуляли втроём – я, Валя и Сережа. Наши мамы наблюдали за нашими играми, сидя на лавочке. Вечером, после прогулки мы с мамой снова возвращались домой, и она закрывала дверь на ключ. Мы снова оставались вдвоём. «Я не одна», – думала я, глядя на маму, но слово «одна» словно эхо звучало где-то внутри. В этот момент моя душа была похожа на пустой, всеми заброшенный колодец.
Валя мне часто рассказывала о том, как они с братом балуются перед сном, а днём в дождливую погоду вместе играют в прятки. Мне было очень радостно её слушать. Я просила её рассказать что-нибудь ещё из их семейных будней. Детская душа, наверное, тем и отличается от взрослой, что умеет по-настоящему радоваться счастью других, а не завидовать.
Постепенно мы с подругой выросли. Однажды в конце лета мама купила мне белые бантики, новое платье, ручки, тетради, ярко-голубой портфель и многое другое.
Первого сентября мы с Валей стали первоклашками. С этого дня мои просьбы перед иконой Спасителя увеличились. Я просила у Грамотея ума, чтобы получать хорошие оценки, потому что видела, как мама им рада. К тому времени я уже понимала, что для того, чтобы появились сестрёнка или брат, нужно чтобы в доме были мама и папа. Я начала усиленно клянчить у Бога отца.
Однажды в разговоре между двумя прохожими я услышала такую фразу: «В доме, где живёт любовь, всегда много детей». В этот же вечер, после службы я подошла к иконе Богородицы и стала просить любви в наш дом. Почему именно к ней? Во-первых, потому что только в одном её взгляде столько любви, сколько во всей нашей школе нет! Во-вторых, потому что она женщина и мама. А у мам, сами знаете, любви хоть отбавляй!
После разговора с Божьей Матерью я всё же подошла к иконе Христа и попросила Его периодически напоминать своей маме о моей просьбе. «Мало ли забудет, у нас память-то девичья», – думала я, вспоминая бабушкины слова в моменты моей забывчивости. Я конечно старалась обо всём помнить, но это не всегда получалось. Однажды я забыла взять в школу простой карандаш, который был так нужен на математике. Но помочь выбрать маме юбку перед уходом в школу, видимо, было для меня важнее! Как-то раз я забыла на улице мяч, потому что у мамы разболелась нога, и я поспешила пойти с ней домой. Я всю дорогу держала свою мамочку под руку и молилась, чтобы боль утихла.
Размышляя о памяти, я вспомнила недавний разговор двух женщин из соседнего подъезда. Одна из них говорила, что их дочь забыла про них с мужем. «Господи, это самый страшный вид склероза – забыть про маму с папой. Лучше уж мячик забыть. Забытый мячик по сравнению с забытыми родителями – сущий пустяк!» – подумала я, глядя на собеседниц.
Я часто вспоминаю эту историю. Тот день для меня стал особенным. Я снова пришла в храм, чтобы попросить Христа помочь той девочке, вспомнить тех, кто её воспитал, тех, кто её так любит, тех, кого она называет мамой и папой, тех забытых ею, двух самых родных людей, которым она больше не звонит.
В храме почти никого не было, лишь две монашки стояли у иконы Христа Вседержителя и о чём-то шептались. Я подошла ближе. Одна из монахинь подвела меня к образу и сказала: «Видишь, Господь плачет». Одновременно в моей детской душе поселилось сразу три чувства – сострадание, огорчение и волнение. Мне казалось, я понимала, почему Христос плачет, но в то же время не могла знать всех Его печалей. Я долго простояла у иконы. Сначала я пыталась выяснить, была ли причиной столь сильного расстройства забывчивость той девочки, о которой мне довелось сегодня услышать. Задавала множество вопросов, желая понять, что ещё могло так опечалить Того, Кому всё по силам.
Чуть позже я достала из кармана свой любимый светло-голубой платочек, который мне подарила монахиня по имени Любовь, и начала вытирать слёзы, которые стекали по иконе до самых ног Христа. Аккуратно и заботливо я прикасалась к щекам великого Бога, но слёз не становилось меньше. «Ну что же Ты плачешь? Расскажи мне, что случилось. Я же Тебе всё рассказываю», – сказала я вслух, почти отчаявшись. Монашечки переглянулись и заулыбались. Я не понимала причину их улыбок. «Господь плачет, а им смешно», – подумала я и отвернулась.
Некоторое время спустя меня посетила замечательная идея! Я решила поднять Грамотею настроение. Мне вспомнилось несколько забавных историй про кошку, что жила во дворе храма. Затем я рассказала Христу про «День добрых слов», который придумал наш батюшка в прошлые выходные, играя с ребятами на детской площадке у храма. Он давал каждому ребёнку конфетку взамен на доброе слово. Все названные слова он записывал в блокнот. Очень скоро у нас появился самый настоящий словарь добрых слов.
Прошло ещё около часа. Ничего не менялось. Христос продолжал плакать. Перед уходом, я снова достала платочек и попыталась стереть с иконы, поблескивающие струйки слёз, но он выскользнул из моей руки и упал в баночку с лампадным маслом, что стояла на полу у стенки. Я очень расстроилась, но не хотела, чтобы Господь это заметил. «Зачем Его расстраивать ещё больше, Он и так сегодня очень грустный», – думала я, направляясь к выходу. В тот момент меня действительно тревожила грусть Христа намного больше, чем собственное огорчение.
У ворот храма я встретила молодого мужчину в светлом костюме, с коричневыми волосами до плеч. Он посмотрел на меня и приветливо улыбнулся. Незнакомец вытащил из кармана носовой платок нежно-розового цвета с надписью «Христос Воскресе!» и протянул его мне. Его подарок меня очень удивил и обрадовал. И откуда он знал, что я только что лишилась своего платочка? Пока я разглядывала вышитые красной нитью прописные буквы, мужчина куда-то пропал. Я даже не успела его поблагодарить! В храме и возле храма его не было. Матушка Ксения, что работала в церковной лавке, тоже его не видела. В общем, поиски незнакомца не увенчались успехом, и я отправилась домой.
Дома меня ожидала мама и тёплый ужин. Перед тем, как сесть за стол, я рассказала обо всём, что сегодня со мной приключилось, о разговоре двух женщин, о слезах Христа, и конечно же, показала красивый подарок от незнакомого мужчины с пронзительным взглядом и солнечной улыбкой.
Я до сих пор берегу подаренный мне у храма платочек. Годы спустя, я стала вспоминать многие истории из детства с улыбкой. Лишь те слёзы Бога вызывают во мне прежнее волнение.
Как чудесна простота и искренность детской души. Как хочется, чтобы с возрастом наши сердца не черствели.
 Любить и прощать – целая наука, которая нам так легко даётся в детстве! Мы по-настоящему радуемся, ценим, бережём близких и боимся огорчить любимых, так же сильно, как любящего нас Бога.