Маэстро Норец

   Тётя Оля сидела за оконцем кассы кинотеатра «Октябрь», будто в амбразуре дзота. Она расстреливала взглядами каждого пролезшего пред её очи с требованием билетика на сеанс. Её ненависть к нам поддерживалась интонацией стреляющих слов «билетов нет!». И через паузу – «следующий!». Пауза выдерживалась ровно две секунды, если ты не прикладывал к мятому рублю пару десятчиков мелочи для личных нужд тёти Оли.

   Её муж был директором «Октября». Тоже фигура мрачная. Он слонялся в толпе зрителей, молча принимал мзду и уходил внутрь, к тётиолиному оконцу со стороны входа. Клал деньги, отрывал билеты и относил заказчикам. Его жена безошибочно определяла сумму, которая шла в кассу и которая шла в карман.

   Будучи продолжительное время единственным кинотеатром в растущем городе, «Октябрь» с тётей в амбразуре и её мужем стояли у входа к «из всех искусств для нас важнейшему»! Мы изначально усвоили, что так всё и должно быть, как есть. Тётя Оля в амбразуре, поборы за милость её, её угрюмый муж и вся эта культурная свистопляска в «Октябре». Включительно демонстрацию тех ещё картин.

   Телевидения тогда не было и его нам никто не обещал.

   Представьте себе смятенье души, когда я услышал, что «Октябрь» будут перестраивать в концертный зал для будущего симфонического оркестра! К тому времени были другие кинотеатры и не жаль было этот развалить до основания. Там ведь во всех углах чудились флюиды чего-то недоброго. Да сам запах …Эх, чего там!
   Вотчина тёти Оли и её мужа с понятиями о высокой культуре именно на этом месте не вязались никак. Несмотря на почти святое имя их заведения.

   Если бы вы знали, насколько недобрые предчувствия оказались верны.

   Пока набирался коллектив музыкантов для оркестра, пока то да сё, «Октябрь» обнесли оградой и за ней стали творить нечто, связанное с коренным переломом в войне против смрада прошлой жизни на территории злосчастного «Октября»…

   И вот над зданием повесили табличку «Шалкыма»

   Тут и появился у нас Владимир Николаевич Норец, главный дирижёр, маэстро! До его вступления в должность подготовительную работу выполнял некто, имя которого память не удержала. Много чего он допустил по незнанию, неумению и робостью перед начальством.

   Мне дорого имя Владимира Николаевича, с которым мы сдружились с первого же интервью для республиканского радио и до конца его жизни. Володя легко втянул меня в круг своих проблем.

   Во-первых, в чём оправдались мои подозрения по поводу нездорового места под концертный зал. Тень бывших хозяев «Октября» будто бы чёрным ангелом витала тут и как могла вредила.

   От Нореца я узнал, что сферический потолок навис волей проектировщиков над будущим концертным залом ровно на 90 градусов против положенного для качества музыкального звучания. Паника главного дирижёра передалась идеологическому руководству области. Руководство на мнение профессионала среагировало естественным образом: -Кого нам подсунули? Это скандалист, а не дирижёр!-

   Володя точно предсказал, что ровно в средней части сферы звук медных инструментов будет усиливаться, а струнные утонут в яме над головами слушателей.

   Для укрепления впечатления о своей ненормальности залетный провокатор и скандалист сообщил высшему руководству, что пустоты под сценой в таких зданиях во всём мире засыпают битым бутылочным стеклом объёмом во много десятков грузовых кузовов. О том, что это повышает акустические данные зала, начальство уже не дослушивало. И наверху стали мудрить… как бы маэстру из Караганды сбагрить.

   Иногородние музыканты требуют жильё? Принимайте выпускников местного музучилища, не обязательно консерваторских капризников завозить! В подборе репертуара главный дирижёр не учитывает культурных запросов местной элиты. И прочее.

   За пять лет Норец приготовил около пятидесяти симфонических программ, чего мало кому и мало где удавалось. Да ещё при таких условиях работы! Вокруг оркестра сложился большой круг друзей и почитателей. Надо было видеть Нореца за пультом. Рост, пластика, трепетные руки до ноготков на пальцах. Полёт вдохновения и божественная музыка.
 
   К Норецу, солировать с его оркестром прилетали многие музыканты мирового уровня. Один Башмет чего стоит!

   Но противоречия с верхами усложнялись. Мы с Володей просиживали за письмами в инстанции, разъясняли всё до мелочей – всё впустую.

   Дух тёти Оли брал верх – против Нореца набирали комиссию на предмет признания его профнепригодным.
 
   В состав комиссии включили директора областного художественного фонда, имевшего опыт руководства провинциальным Домом культуры. Кстати, в тонкостях изобразительного искусства на новой службе он тоже не разбирался - хозяйственник до мозга костей. Из столицы возглавить комиссию прислали начальника концертно-циркового отдела Минкульта республики – тоже работника административного навыка. Для оценки способностей главного дирижёра с музыкальной точки зрения подошёл барабанщик оркестра. Молодой человек, имевший обиды за неоднократные замечания на недолжное соблюдение на ударных инструментах заданных ритмов. Этот и сочинил главное обвинение: -У дирижёра Нореца нет… чувства ритма.

   И уволили беднягу как профнепригодного!

   На свадьбе моего сына Володя поиграл на пианино в четыре руки с нашей старенькой тётей Розой (бабушкой шахматного гроссмейстера Саши Халифмана и мамой главного режиссёра музыкальных театров Омска и Барнаула Лёни Халифмана), а потом сжал коленями круглый стульчик и стал отстукивать по деревянной сидушке десятью пальцами кавказские ритмы. А его Муха, Оля Мухина, прима–балерина Ленинградского мюзик-холла пошла по комнате в таком ритме и пластике, каких я в жизни не видел. Сам Володя исполнял пародии на пантомимы великого Марселя Марсо. Давал в два-три движения и жеста шаржи на попсу. Анекдотчик, каламбурщик, … Когда Володя знакомил меня в тогдашнем Ленинграде с художественным руководителем мюзик-холла Рахлиным, Илья Яковлевич сказал без тени иронии: - Норец – самый интеллигентный музыкант страны!

   Приняв в Караганде ярлык профнепригодности, Норец тут же получил приглашение в Японию возглавить там симфонический оркестр. Но у него не нашлось средств на авиабилет. А Министерство культуры СССР направило вместо Нореца другого музыканта, обеспечив его валютой.
   -Япония ждёт персонально маэстро Нореца! Этот выдвиженец Москвы может тем же рейсом вернуться восвояси, - заявили японцы…

   Не теряя времени, Норец проходит по конкурсу на главного дирижёра в симфонический оркестр Словацкого радио. За каждую новую программу в Караганде он получал 24 рубля 50 копеек. За одно выступление в Словакии он имел возможность купить автомобиль.

   Непригодный для Караганды маэстро за рубежом заработал средств достаточно для приобретения симфонического оркестра. Имел своего антрепренёра и объехал с программами всю Европу…

   Он прилетал ко мне в Караганду трижды – порыбачить. В этой страсти было ему мало равных. Рассказывал о своей зарубежной жизни.

   Вот интересный случай. Володя по первой специальности был виолончелист, вторая – курс дирижирования у всемирно известного педагога Янсонса. Володя вообще профессионально владел всеми инструметами и мог рассказать и показать, что именно требует от музыканта, согласно своей трактовке произведения. И он делал это регулярно.

   В Словакии один коллега подсказал ему наедине, что в Европе музыкант или исполняет указания маэстро со слов, или он не работает в оркестре. Таков уровень. Володя, придя в оркестр, немедленно извинился за свои бестактности. Оркестр принял извинения, ответил стоя, аплодисментами…

   Неизлечимая болезнь убила замечательного человека, музыканта высокой профессиональной культуры.

   Мой друг и вечная боль моей души Володя Норец.

   МАЭСТРО…