Женя Маркова. Экспертный выбор. Июль-2019

РЕН АРТ «Летняя баллада»

http://www.stihi.ru/2018/09/22/7896 отборочный тур для резидентов

И приходит к отцу Июнь, синеглазый мальчик,
Как положено, весь искрящийся и упертый,
Говорит, что на свете есть паруса и мачты,
Перекрестки, меридианы, аэропорты.

Можно топать по теплым шпалам до горизонта,
Можно взять за рога потертый, но крепкий велик.
Это значит, что ни единого нет резона
Оставаться с тобой по эту сторону двери.

И плевать, что подстерегают в потемках ямы,
Что гремят арсеналом молний чужие выси…
Если что-то случится, то эта гибель – моя, мол.
Понимаешь, она от меня одного зависит!

А потом приходит Июль, двухметровый воин,
Через щеку шрам, в золотой бороде косички.
Говорит, что на свете есть подлецы и воры,
И удары исподтишка, и ночные стычки.

И поэтому ты, отец, на меня не сетуй,
Слишком горек теперь мне вкус молока и меда.
Прямо в эту секунду, пока мы ведем беседу,
По жилому кварталу кроют из миномета,

Бронированная махина въезжает в надолб,
Георгины распускаются на могилах…
А случится чего со мной, горевать не надо б,
Только этого я тебе запретить не в силах.

И последним приходит Август, сухой, прожженный,
Преждевременно поседевший, глотнувший лиха,
Говорит, что в саду за домом созрел крыжовник,
Теплой мякотью наливается облепиха.

Можно сесть на скамейку и ничего не делать,
Можно просто прикрыть глаза, улыбаться немо.
Только братьев уже десятую нет неделю,
А кому их спасать от гибели, как не мне, мол?

Не подумай, что я о ком-то из них скучаю.
Мы, конечно, родные, но дело не в этом вовсе…
Он хватает куртку, позвякивает ключами
И уходит, не оглянувшись, из дома в осень.

Это даже не баллада, а былина, хочется напевно читать её под гусли-самогуды затихшей пригорюнившейся толпе односельчан, а те будут покачивать головами в такт и смахивать слезу. Перед глазами раскрывается веер возможностей и вдруг сворачивается, сухо хлопнув - вот и прошло лето, вот и пробежала жизнь. Это по-сказочному мудрое стихотворение о взрослении и жизни в полушаге от смерти.


АНАСТАСИЯ АНАНАСОВА «Эта сторона опасна при артобстреле»
http://stihi.ru/2019/05/01/8692 номинатор Евгений Овсянников
Эта сторона опасна при артобстреле.
Не балуйся с хлебом, стыдись, эти стены – помнят.
Метафора к слову дождь? Пишем «бьёт шрапнелью».
Эта крыша так ненадёжна – на раз проломит.

Бабуль, скажи, зачем тебе эти банки?
«А вдруг война – на соленьях перезимуем».
Грузит мешок картошки на старые санки:
«Подумаешь, тяжесть. В войну я – и не такую».

Падают листья осины – гляди, как мины.
Запомни, если свистит – упадёт не рядом.
Тебе скоро тридцать. Лет десять нет бабы Нины…
Но в звуке салюта мерещится канонада,

И крышка сгущёнки похожа на диск пулемёта,
Зелёный – цвет танка, не доллара и не ели.
Перебегаешь дорогу, словно боясь чего-то —
Эта сторона опасна при артобстреле.

Эта банка сгущёнки с крышкой от пулемёта наполнена до краев тяжёлыми, горькими воспоминаниями. И нести несподручно, но бросить было бы предательством, и ты тащишь, тащишь, как раненого командира, ещё не зная, победим ли.


ЕЛЕНА НАИЛЬЕВНА «Вечность впереди»
http://www.stihi.ru/2019/07/08/8610 отборочный тур для резидентов

Покажется, что вечность впереди.
В ней можно до обеда высыпаться
у будущего мужа на груди,
которому всё время девятнадцать,
и подниматься к стопочке блинов,
и за столом лохматою худышкой
сидеть смотреть на грядки кочанов,
покачивая на весу лодыжкой.

Чуть отвлеклась – простыл картины след!
Глядь – ты уже почтенная матрона.
Откуда здесь омлет и винегрет,
и полная кастрюля макарон, а?
Откуда дети, целый дом детей?
Откуда гости, целый дом гостей?
Откуда дом? Ведь не было и дома!

И как мне лечь и выспаться хоть раз,
как просочиться через строй ботинок?
И вроде бы морщинки возле глаз...
А помню точно: не было морщинок.

Дачная лёгкость и утреннея нега со сладкими потягусями внезапно сменяются взрослыми морщинистыми буднями, наполненными винегретом из детей и гостей - метко, узнаваемо и иронично.


ОЛЬГА ГУЛЯЕВА «Майор»
http://www.stihi.ru/2019/07/07/1863 отборочный тур

Ты бы, майор, не пил. Тяжко? И что, что тяжко?
Это цветок люпин, это цветок ромашка.
Взор его чистый спирт, речь его – незабудки.
Ты бы, майор, не пил – завтра тебе на сутки.

Этот цветок как стих, чёрный, как ночь в Лесото,
Выросший из шести дачных майорских соток.
Это твоя земля. Там, за стаканьей гранью –
Тот, кто в тебя стрелял, но не убил, а ранил.

Будет всё хорошо. Ты расскажи про Колю,
Как ты зимой нашёл труп на его балконе.
Пятиэтажка спит над магазином Веста –
Надо сидеть и пить в доме без занавесок,
Не подавляя гнев, и доливать в процессе.
Я – милиционер. Я вам не полицейский.

Это районный морг. Пахнет тушёнкой с кашей.
Я не смотрел, но мог – в лица опознававших.
Пой не жалей, акын – будет легко и тупо.
Кровь приливает к чреслам при виде трупа.

Женщина – платье в пол, та, что сказала хватит.
Я к ней вслепую полз и вспоминал про платье.
Был Салтыков-Щедрин. Был перед дверью ада.
Это у всех внутри, но никому не надо.

Тёплый подвал зимой – вот что воняет жутко.
Ангел-хранитель мой – Верочка проститутка –
Весело вечно ей – лет сорока девица –
Ходит, живых живей – птица-алкоголица.

В скверике тополя, сыгранные по нотам.
Это моя земля. Я там ловил виновных.
А атеиста не взять колокольным звоном –
Это земля и снег Кировского района.

Тьма опустилась на тёплый любимый город.
Видишь, твоя страна любит своих майоров.

Ты бы не пил, майор

Это стихотворение сбивает с ног и накрывает гигантским снежным комом - и ты несёшься чёрной ночью прямо в обрыв, и внутренний ад плавно перетекает во внешний под колокольный звон.


СЕЛЕНА КА «Не забыть»
http://www.stihi.ru/2017/07/09/10226 отборочный тур
Память  злостная так упряма:
вновь гвоздём ковыряет душу.
Как забыть, подскажи мне, мама,
боль, которая разум глушит?
Каждый день я пытаюсь снова
жить, но это сродни Голгофе.
И  привычки – совсем не вдовьи –
ставить в блюдца две чашки кофе,
вешать свитер на спинку стула,
где недавно ещё сидел Он…
Ныне дом наш – старик сутулый.
Мир застывший очерчен мелом.
Как забыть, если  стерва-память
всё хранит: каждый миг и дату?
Горечь – словно тяжёлый камень –
мне не скинуть – в судьбу впечатан.
Запах ампул, больничных коек,
рук любимых и дрожь, и слабость,
время терпкое и больное   
всякий раз я забыть стараюсь.
Только связаны нитью прочной
скорбь и память, что море с рифом.
Как рубить? По частям, кусочкам?
Или  быстро? – Всё труд Сизифов.
Как идти и держаться прямо?
Снова в храме звучит молебен.
…Ты о Нём позаботься, мама,
там, на небе.

Горькое, выстраданное, выплаканное. Монолог сродни молитве. Очень трогательное, живое стихотворение, о тех, кого с нами больше нет.