Владимир

I

Он золотом роскошных эполет
Пленял сердца княжон столичных.
А в прошлом юнкер, офицер, кадет,
Сейчас же гвардии солдат обычный.

Хоть дослужился быстро до чинов,
Но сохранил в себе он человека.
Бескомпромиссным был до подлецов,
И поплатился в будущем за это.

Как часто в нашей жизни подлецы
Мешают карты благонравным людям.
И очень часто все невежды и глупцы
В итоге остаются неподсудны.

На пистолетах драться вызвал он
(Мы назовем его Владимир)
Такого подлеца, о нем
Здесь не расскажем и в помине.

Стрелялся за любимую сестру,
И поединок этот – дело чести.
Владимир сразу же признал вину,
Когда убил обидчика на месте.

И вот в арбе трясется он
По тропам гордого Кавказа.
Разжалован и уязвлен,
Всего лишенный вмиг и сразу.

Что делать здесь в краю средь гор?
Служить царю? А это ль надо?
Да, он служил, а что потом?
Какую получил награду?

С такими мыслями въезжал
На землю горцев наш Владимир.
От неба милости не ждал,
От Государя и в помине.

Оставим, впрочем, прямо здесь
Мы безутешного героя.
И обратимся, наконец,
К природе гор и их устоям.


II

Кавказ! Меня чаруешь ты
Своей красою неподкупной.
И мощью гор, с их высоты
Все кажется настолько хрупким.

Ущелья всюду, шум от рек,
И воздух сильно разряженный.
Будь осторожен, человек,
Роняя взгляд везде влюбленный.

И нравом строг давно Кавказ,
Хранит и чествует обычай.
А навестишь его хоть раз,
Поймешь, какой он необычный.

Гостеприимны и щедры
В аулах гордые народы.
Но их законы береги,
В словах родителей не трогай.

Большое счастье и восторг
Дарует всем кавказский танец.
Его смотреть всегда готов
Как местный, так и иностранец.

Вот горец ходит все быстрей,
Выводит ковырялку четко.
По красоте сравнится с ней
Лишь залихватская чечетка.

А стол – роскошен и богат,
Вино рекой течет без края.
Шашлык, лаваш и виноград,
Не понаслышке, точно знаю.

Но полно, хватит, одного
Оставили солдата, вроде.
Забыли про него давно,
А наш Владимир прибыл в роту.


III

Поручик привечал его,
Не обошелся слишком строго.
Как можно трогать своего?
Здесь дуэлянтов было много.

И потянулись службы дни
Такие скучные порою.
Тревожные терзали сны
Напополам с дневной хандрою.

Но храбрость, мужество – они
Его и здесь не покидали.
Владимир получал чины,
Уж капитаном величали.

Срок ссылки подходил к концу,
Прощался с офицером Терек.
Но что-то неподвластное уму
Не отпускало на столичный берег.

И чем же так терзался капитан,
Куда спешил он ночью темной?
Быть может, офицера кто-то ждал
И опускал глаза при встрече скромно?

Из старой сакли в темноту
Спешила молодая дева.
Стремилась к горному ручью,
Препятствия минуя смело.

И здесь при шуме горных вод
Под виноградною лозою
Встречал ее, конечно, тот,
Кого звала она любовью.

Да, наш Владимир был влюблен,
И чувство было то взаимно.
Красою юной покорен
Черкешенки младой и дивной.

Они встречались у ручья,
И ночь была свежа, прохладна.
Но чьи-то черные глаза
За ними наблюдали жадно.

Кто при сиянии луны
Следил за девушкой влюбленной?
Кого затронули они
Своей любовью окрыленной?

Но только ворон пролетел,
Взмахнул крылом, прокаркав громко:
"Смотрите, русский офицер,
А с ним кавказская девчонка!"


IV

Прекрасная страна любовь,
Ты как всегда собой чаруешь,
Когда лишь счастье вновь и вновь
Своим ты подданным даруешь.

Но кто-то призван день и ночь
Бродить в тоске, хандре, обиде,
Не зная, как себе помочь,
Чтоб снова мир цветным увидеть.

Им ревность отравляет жизнь,
Пленен рассудок бурной страстью.
Нужны здесь воля, героизм
Для избавленья от напасти.

Таким ревнивцев был Ахмед,
Младой черкес, герой суровый.
На протяженьи многих лет
Оберегал свои устои.

Конечно, претило ему
Кавказской девы увлеченье.
Ведь полюбилась самому
Она без преувеличенья.

А он – красивый, молодой,
Горячий парень, статный, стройный.
По жизни вечно удалой,
И вороной рысак в загоне.

И над влюбленными тотчас
Нависла грозовая туча.
Ахмед, следивший каждый раз,
Стал поджидать особый случай.

И ведь дождался наконец,
Владимир к крепости неспешно
Шагал, а молодой черкес
Занес кинжал над ним поспешно.

В смертельной схватке
Кто сильней, вдвоем не робкого десятка
Они катались по земле
В каком-то диком беспорядке.

Но вот конец, окончен бой,
В нем победителю нет места.
Но для кого-то он - позор,
А для кого-то - дело чести.

Мы скажем вкратце, жив Ахмед,
И жив наш офицер Владимир.
Но первый срочно в лазарет
С кровотеченьем прибыл сильным.

Конечно, острый был момент,
Затронуть мог другие лица.
За этот тайный инцидент
Отправлен офицер в столицу.

Он мог разжечь вражды костер,
Который б вспыхнул с новой силой,
Нарушив шаткий договор
С кавказцами о перемирии.


V

Мелькают версты, гаснут дни,
Летит кибитка удалая.
А вдалеке горят огни,
Дорога в Петербург большая.

А вот и постоялый двор,
Пора гнедым овса засыпать.
Хозяйка накрывает стол,
Стремясь волнение не выдать.

Открыта в сени настежь дверь,
Трещат поленья в печке звонко.
А у калитки офицер
И с ним кавказская девчонка.

Оставила она отца,
Во снах уже родная сакля.
И у высокого крыльца
Стоит теперь в дорожном платье.

Не будем осуждать ее,
Демонстративно хмурить брови.
Такая участь у нее,
Любовь любые сдвинет горы.

Я завершаю свой рассказ,
Довольно создавать рифмовки.
Спасибо каждому из Вас,
Что дочитали до концовки.