Неотправленное письмо. Чихуахуёночек

- Тётя Галя, бабушка, - в восторге, захлёбываясь словами, тараторит Лёлька, - нам щеночка подкинули, маленького, а бабушка сказала, что это чихуахуёночек какой-то, вот такусенький, - раздвигает ладошки она.
На лавочке сидят Галя и её соседка тётя Маруся, от восторга девочки и от её  быстрого речитатива они приходят в оторопь.
- Кто, кто у вас? – Спрашивает тётя Маруся.
- Собачка, - чуть помедленнее, специально для тёти Маруси, начинает Лёлька. – Нам щеночка подкинули, вот такусенького. – И тут же, срываясь в скороговорку, от переполняющего её восторга, продолжает. – А бабушка сказала, чтоэто чихуахуёночеккакой-то.
-Как, как? Чи…? – Смеясь, переспрашивает тётя Маруся.
- Чихуахуёночек, - повторяет Лёлька, - имя такое собачье.
На лавочке смех и смятение, а Лёлька бежит уже домой. Поделилась радостью с соседями, с тётей Галей, с бабушкой Марусей, с Викой и её бабушкой и будет. Теперь у неё заботы, через край, - воспитание подкидыша.
  Единственное, что меня смущает в этой ситуации, что как бы я не доказывала, что щеночку надо дать другую кличку, Лёлька встречает это довольно холодно. Я привожу свои доводы. Во-первых, эта собачка просто маленькая, а во-вторых, чихуахуа – это порода собак, а не кличка. Я рассказываю Лёльке, что сохранила память об этой породе собак. Чихуахуа – самая маленькая собачка на свете. Родом она из Мексики и что эти собаки у инков считались священными. А вес этих собачек, от 900грамм до 3х килограмм, в среднем около 2х килограмм. Чихуахуа очень смелы, просто до безрассудства и готовы сразиться с кем угодно, даже со львом. А популярными они стали после того, когда президент Мексики подарил знаменитой оперной певице Аделине Патти чихуахуа, спрятанную в букете цветов.
  Лёлька внимательно слушает, возясь с игривым щенком, но выводы делает свои.
- Бабушка, ну пусть его так и зовут – Чихуахуёночек. Смотри, какой он хорошенький и имя ему подходит.
- Пусть, - соглашаюсь я, - представляя, как буду звать собачку домой, крича на всю улицу, Чихуахуёночек! Смех, да и только.
Но соглашаюсь на всё, ведь у нашей внучки это первое в жизни живое существо, почти её собственное, за которым  нужно ухаживать, кормить, поить, найти ему место для сна, играть с ним. Это забота и ответственность. И со всем пылом детского сердца она взялась обустраивать жизнь, зависящего от неё существа.
  В верандочке, у летней кухни был освобождён уголок, «от ненужного», от лавки с моей крупногабаритной посудой, и чисто выметен. Обметены заодно и стены, где вездесущие пауки уже начали ткать свою паутину. Отряхнув руки от грязной работы, Лёлька, ножницами, отхватывает приличный кусок от паласа, расстеленного в летней кухне. На мой немой вопрос и, наверное, грозный взгляд, у неё начинают дрожать губы и наливаются слезами глаза.
- А-а-а, бери, - машу я рукой, позволяя делать всё что угодно, для уютного гнёздышка собачке.
Следом пропадают старые полотенца, приготовленные мною на тряпки: «Чтобы мягко было». И, наконец, из трёх досок, утащенных с заднего двора у деда без спроса, сооружается нечто, в виде шатра. И всё это шаткое сооружение покрывается тюлевой занавеской, выпрошенной у старенькой бабушки.
- А это зачем? – Спрашиваю у Лёльки.
- От мух, - пожимая плечиком, отвечает она, «не понимаешь, что ли?», говорит весь её вид.
Но самое главное, надо суметь затолкать в этот шатёр Чихуахуёночка, который никак не хочет понять, что отныне это его «место», домик в котором ему надлежит  быть, пока он не понадобится маленькой хозяйке или поиграть, или повоспитывать, или покормить. Маленькая рыженькая собачка, довольно лыдастая, на высоких тоненьких ножках, весь день бегает за внучкой, преданно глядя ей в глаза, но заходить в заведомо аварийное жильё никак не желает, своя шкура дороже. Всех выручает дед, который обнаружил пропажу досок, нужных ему для дела, и, увидев «вигвам» для пёсика, разобрал его в три секунды. От Лёлькиного рёва нас спас сам Чихуахуёночек, тут же забравшийся в приготовленный для него уголок.
- Место, - грозит пальчиком Лёлька.
А пёсик смотрит на маленькую хозяйку преданным взглядом, похлопывая по моим полотенцам маленьким хвостиком.
- Какой он умненький! – Умиляется внучка, скрещивая пальчики обеих рук под подбородком.
А пёсик и в правду был рад подчиняться своей хозяюшке. Везде и всюду таскался он за нею. Послали в магазин, за мороженным и кукурузными палочками, и он за нею, и терпеливо ждёт, когда выйдет из дверей хозяйка. И даже если шуганёт какой-то человек или чей-то матёрый пёс, зарычит на малявку, отбежит в сторонку, прижмёт ушки, как бы становясь менее заметным, но не уйдёт, а будет ждать. И только застучат по крылечку Лёлькины ножки, как тут же подбежит, радостно виляя хвостиком: «Вот он я, дождался»! И с гордым видом, проходя мимо испугавшего его пса, скосит глазки, как бы говоря: «Зря ты так, видишь, я при исполнении. У меня и хозяйка, и дом, и место своё есть».
  С такой же радостью и самозабвением отдавался наш Чихуахуёночек играм с детьми. Во что бы ни играли дети на улице, он был с ними. Играют в футбол, и он суетится, бегает за мячом вместе с детьми, попадая им под ноги, иногда провоцируя падение, иногда, получая «шишки на свою голову», и тоненько взвизгивая. Тогда игра останавливается, и пёсика прогоняют с поля. Он ложится где-нибудь в теньке и внимательно следит за игрой, поворачивая голову за полётом мяча. И только Лёлькино громкое «ах», когда бьёт она по мячу, а её длинное красивое платье с кружевными оборочками развевается по ветру, поднимает его с земли и кидает в бой.
  Играть в мяч приходили ребята и с нашей улицы, и со всего села съезжались мальчишки на велосипедах. Девчонок, Лёльку и Вику, выводили из игры: «Не бабское дело». Так заявлял  капитан «пришлых» Вовка. Да и правда, футбол, когда играли одни пацаны, становился жёсткой игрой. Подножки, сильные удары мячом и по мячу, «крепкое словцо», затрещины своим от Вовки, потому что «раззява», делали игру злее и приводили к травмам. Нашим мальчишкам досталось,  кто коленку «стесал», кто ногу подвернул, кто «носом пропахал» по земле. Досталось и нашему Чихуахуёночку. При попытке помочь «нашим», его крепко задели мячом. С горестным лаем, хромая, ему пришлось ретироваться с футбольного поля на скамейку запасных, к Лёльке и Вике. Дружеский матч закончился разгромом «пришлых», но, садясь на велосипед, Вовка подхватил нашего пёсика, решив увезти его с собой, вместо кубка.
- Это мой пёсик, ему со мной хорошо, - вмешалась Лёлька.
- А у меня ему лучше будет, - тут же ответил тот.
Неизвестно, чем бы дело закончилось, если бы не моё присутствие.
  Так-то оно так, но, как и у каждого живого существа, был у Чихуахуёночка один недостаток. Любил он утащить и погрызть разную обувь. А предпочитал всё больше ботинки, как на грех, размером побольше. Представляете, выходит из дома человек, решивший прямо сейчас,  совершить трудовой подвиг, ради Отечества, или даже ради всего Мира, а одного ботинка нет… «Заиграл» Чихуахуёночек.  Тут человек открывает рот и, что есть силы, орёт, что-то наподобие «верни ботинок, …, пожалуйста», но кличка пёсика при этом почему-то получается без слога «чи». И на этот «львиный рёв», выбегает кто угодно, но только не сам проказник, лежащий где-нибудь в укромном уголке, в обнимку с облюбованным ботинком. И начинается беготня по всему саду и огороду в поисках пропажи. А старенькая бабушка, тоже вышедшая на крик сына о помощи, с любовью комментирует эту чехарду.
- Ну-ну, подобрали заразу пучеглазую, вот теперь побегайте, поищите. А я вам сразу говорила, люди хорошее не выкинут, а ещё умные люди скотину  срамно не кличут.
  Довольно долго продолжалась такая спортивная история, то у меня босоножки утащит пёсик, то у кого-нибудь из детей, а то у бабушки сопрёт любимый, стоптанный тапочек. Тут-то и начинается опять бег с препятствиями. Длилось это до тех пор, пока Чихуахуёночек  опять не позарился на ботинок нашего папы и дедушки. Дома никого не было, кроме нашей бабушки, и что там было, как дед нашел свою обувь, история умалчивает, но только с этого дня обувь больше не пропадала. Выйду на крыльцо, а у развала разнокалиберной обуви, где рядом с огромными ботинками стоят, как на выставке, тапочки, босоножки, сандалики, шлёпки, кроссовки и т.д., лежит наш пёсик и вожделенно смотрит на это богатство. Какой соблазн! Поднимет свои умилительные глазки на меня, как бы спрашивая: «Можно погрызу? Ну, хоть самый маленький?»  Я в ответ качаю головой, нет ,мол, никак нельзя. Тяжко вздыхает  Чихуахуёночек и опять, распластавшись, останавливает свой взгляд на обуви. Вскоре, маленькая слабость пёсика забылась окончательно, и развесёлая жизнь продолжилась, как прежде.
  И всё бы хорошо, но случилось непоправимое. Наш Чихуахуёночек хорошо поохотился на соседских цыплят, одного успел слопать, а второго придушил. На месте преступления его застал хозяин и с претензиями пришёл к нам.
  Закон села, как и закон джунглей, суров, но справедлив. Он гласит, если твоя собака причинила, таким образом, ущерб другому хозяйству, свободы ей не видать. Или на всю её собачью жизнь, на цепь, или увози куда подальше, или, в особо тяжких случаях (были и такие) -  расстрел.
- Так вот почему тебя выкинули, не понравилась постнятинка, свежатинки тебе захотелось, - бурчал муж, надевая ошейник с цепью на тоненькую шейку Чихуахуёночка, - вот и сиди теперь, охотничек, натворил дел.
Бедный пёсик рвался с цепи на свободу, лая и хрипя, почти теряя сознание. «Я больше не буду, отпустите на волю», - слышалось нам сквозь хрип и горестный лай. Всем было жаль компанейского пёсика.
- Дурачок, это же для твоей безопасности. Отпустим, убьют. – Говорили ему все, кто проходил мимо будки.
Чихуахуёночек  плакал. Вместе с ним рыдала Лёлька, обнимая пёсика.
- Ай-яй-яй, - плакал пёс.
- А-а-а-а, - в голос ревела Лёлька.
В этот день, каких только вкусностей не принесли пёсику, кукурузные палочки, половинку пирожка, печенку,  шоколадную конфету. И всё это богатство, ранее давным-давно было бы съедено, сейчас же лежало нетронутым в миске пёсика. Дети приходили с подарками, сочувствовали, гладили Чихуахуёночка и уходили.
- А мы завтра уезжаем, - как-то тихо заявил Вовка, - к бабушке, и жить там будем, а сюда, может летом, на каникулы.
- А у бабушки вашей цыплята есть? – спрашивает Лёлька.
- Нет. Там село большое и все цыплята и куры закрытые сидят, по улицам не ходят.
- А тебе правда наш Чихуахуёночек понравился? – Продолжает Лёлька.
- Правда. Наша бабушка говорила, что ей собачка нужна. – Серьёзно отвечает Вовка.
- Подожди, я сейчас, я быстро. – Просит внучка.
У неё созрел план. Она бежит к деду и что-то говорит ему, размахивая руками и тараторя без умолку. Они вместе идут к лежащему пёсику. Дед отстёгивает от ошейника цепь и пристёгивает поводок. Лёлька хватает Чихуахуёночка на руки и бежит к Вовке, ждущему её на улице.
- На. Он хороший, Он любить тебя будет. – Она бережно  отдаёт Вовке пёсика.
- А ты?
- Ему тут плохо, его на цепь посадили, он цыплят чужих съел. Ты люби его, ладно.
- Ладно. Ну, пока.
Вовка бережно несёт Чихуахуёночка,  поскуливавшего у него на руках. А Лёлька стоит и долго смотрит им в след. По её загорелой щёчке катится вниз слезинка. Вовка оборачивается и машет ей рукой, а она в ответ машет ему. Прощай, Чихуахуёночек! Дружочек дорогой, пусть тебе там будет хорошо.