Матросы и альбатросы

 Дразня, тот в клюв ему табачный дым пускает,
Тот веселит толпу, хромая, как и он…

Бодлер. «Альбатрос»


Бодлер и Колчак

Одиноко в парижском кафе
зеленоволосый чудак подшофе
сидит и презрительно смотрит прохожих,
как протестант — краснокожих.
И глядя на мир занятой свысока,
за столиком грезит о Дюваль и Лушетте —
о самых прекрасных на свете
из дщерей ЧК.

Подходит к нему, так, так, так,
адмирал — неудачник Колчак.
С древнейшей игрушкою, вишь ты.
С красной икрушкою, ишь ты.
Двойнику предлагает сыграть в дурака
и больше не думать о Дюваль и Лушетте —
о самых ужасных на свете
из дщерей ЧК.

Бодлер тоже лыком не шит.
Запахни, говорит, свой самшит.
Для меня ты такой же прохожий
с покрасневшей от белого рожей.
Мы похожи, как два трупака.
Не мешай размышлять о Дюваль и Лушетте —
о самых прекрасных на свете
из дщерей ЧК.

Колчак постоял, помычал на ветру,
как минотавр на мушином пиру,
и ушёл моряком от земного вопроса:
тыкать не стал бычком в альбатроса.
Рукой лишь махнул: ну, что же, пока!
Лучше б по рюмке одной пропустили,
чем о летейских дщерях грустили
пархатой ЧК.


Война

Эй, вы, матросы.
Мы — альбатросы.
Папиросы у вас.
Вопросы у нас.

Соль альбатросов!
Влёт их, матросов.
Влёт же их бей.
Не жалей. Веселей.

Где там поэты,
где пистолеты,
разберёт лишь пальба
да слепая судьба.

Эй, вы, матросы.
Готовь папиросы.
Пришло время, ять,
альбатросам стрелять.

Эй, альбатросы.
Готовим вопросы.
И не птичье перо
Шарля Перро.


Матросы в Зимнем Дворце

Которые тут Временные
Власти?
А ну, чуть — чуть беременные,
здрасьте!