В междумирье. Стих 1992 г. из сундука

Вот ещё один хрен огородами прёт, недоделок пархатый.
Поглядите, - ещё один член-крестпондент непристроенных партий.
Протащился по снегу, вспотев, обоссался за хатой -
и опять прямиком, к самогонщице старой, стремится в азарте.

В затрапезной фуфайке,  а в валенках ноги портянкой
перемотаны, будто оглобли замасленной ватой.
В горле хрип от речей, - его вылечишь разве что пьянкой.
«Эх, мамаша, меня за дебелую бабу просватай!»

За столом, где клеёнка пропахла селёдкой и дёгтем,
из графина налив, по привычке воздев кулачищи,
тычет член сельсовета по сиськам заплатанным локтем,
мол, давай-ка, Лукерья, за память к родным пепелищам!

Ильичёвская лампа, как в прежние годы, сияет
мутно-муторным светом, ругается некто в сортире.
Гениальный внучок синтезатор за стенкой паяет,
на столе первачок, как эфир в затуманенном мире.

    - Ну, Лукерья, давай по второй, пока есть, что чесать, пока живы,
За великого Ленина, Сталина, Лёню и прочих!
Ну, давай, енерал, некрещённый чать чё ли, служивый
Ну, да всё одно сгинем, в Кремле ли, в Пердяге ли, в Сочах...

Вот огурчик солёный, возьми для стакана второго.
Так и легше, милок, словно нет ни вождя, ни героя.
Погоди-ко с речами! Важней — отелилась корова.
Чем телёнка укутать? Помрёт, коль соломой сырою.

Да Мишуня, внучок, пионер, всяких прорва вопросов!
Изучает науки да складыват хитрые схемы.
Может, вырастет скоро Михайло второй Ломоносов,
если только при сменах начальников выдюжим все мы.

Наливай, енерал, жаль тебя, хоть ты барин партейный.
Вон Христос со Священным Писаньем лежит на налое.
Помолись о грехах, тут вопрос далеко не шутейный,
а потом мы с тобой над проклятою жизнью повоем.

Мать моя, до чего хорошо мне с тобою, Лукерья,
Благолепно, как в церкви твердят, то бишь очень отрадно.
Был сурьёзный партеец вчера я... а кто же теперь я?
Сохрани меня, Боже!.. Да здравствует... эх, ну да ладно!

До свиданья, старуха, назавтра готовить доклады
об удоях, о плане, что выполнить в срок не успели.
У крестьян — трудодни, у товарищей, значит, оклады...
не допили — допьём. Допоём, коль ишо не допели.

Двери — настежь, и гость дорогой ковыляет до двери.
Вытер слёзы, растрогавшись, партии сын благородный, -
И обратно побрёл, размышляя о счастье, о вере,
спотыкаясь, товарищ, ночною стезёй огородной.

Ясный месяц взошёл, между тучек, что капельки, звЕзды.
Сельсоветчик партейный Макар засыпает в сугробе.
По программе центральной ругаются новые съезды.
Самогон-первачок замерзает в идейной утробе.

1992 год