Преданное огню

ПРЕДАННОЕ ОГНЮ
В раздумьях мерзкой тишины,
Я слишком долго ночевал,
Зачем мне мода, и вся ты
Ночная скука и дневной астрал?
 
К кому пишу я снова строки?
Зачем пишу опять письмо?
От этих слов слепых не будет проку
Ни мне и ни тебя, да и некому.
 
Я лишь себя гублю стихами,
Я автором себя их не возглавил,
И словно ядом на сухие раны
Я капельки зловещие бросаю.
 
И вот, и дрожь, и боль куда – то делись,
Дышу как – будто без оков,
А сердца нет, и остановилось время,
Нет ни секунд и нет часов.
 
Какая гадкая затея,
Писать кому – то, душу изливать,
Любил всечасно я лелеять
Свои забавы и свой нрав.
 
А ныне я лишен того, пожалуй
И сам себе скажу:
Мне боли и страданий мало,
Хочу еще, любви хочу.
 
О, да! Любовь – страшная наука,
Она все ж знает про себя,
Про горечь, скуку и разлуку,
Про зависть, ненависть, обман.
 
Лишь простак захочет быть любимым,
Захочет ласки и тепла
От неимоверно страшной силы,
И от соблазна, приятного греха.
 
Как люди молвят про нее:
Небесный дар, красоты, пыл,
Загадка, чудо, божество,
Но боль какую чувствуют они…
 
Когда красавица – девица,
Плывя, как лебедь над водой,
Когда петь умеет – мастерица,
Плывет, и поражает красотой.
 
Она – диковинка, не тронута
Рукою теплой человека,
Она так грациозна, хлопотно
Быть одной такою – незаметной.
 
А ты, как маленький малыш,
За нею бегаешь, остановиться просишь,
Она бежала прямо, среди мышей и крыс,
Бежит же спотыкаясь, бежит неосторожно.
 
И вдруг, ты все ж таки ее нагнал,
Ты все же смог проделать это,
А лебедь слово прошептала и ушла,
И этим словом горело сердце.
 
Она хотела и обнять,
Быть может очень сильно
Хотела в лоб поцеловать,
Смирить волнение в душе непримиримой.
 
Она разбила сердце и ушла,
Без сожалений и молений,
Покинула она без сомнений и стыда,
Наверное, не хотела слышать печальные идеи.
 
Вот так, читатель, поступает
Любовь с ее подопытными – людьми,
Пощады не дает, ошибки не прощает,
А лишь усиливает волнение в крови.
 
Итак, продолжу я письмо,
Пишу я строки, злые буквы,
И рифма лезет для проклятых слов
На светлую бумагу, под чернила ручки.
 
Признаться – сил мне не дано,
Я сам стал заложником любви,
Откуда появились те чувства давно?
Когда впервые загорелось то пламя в груди.
 
Оно сжигало мне разум и мысли,
И оставляло лишь пепел и прах,
В этом дуете – остался я лишний,
Мною овладел ужас и страх.
 
Она меня слепила,
Сжигала все до конца,
Она увела меня из мира,
Бывавший внутри меня.
 
Я так хотел остаться свободным,
Я так вожделел мечтателем быть,
Но теперь на мне цепи, оковы
Благословленной проклятой любви.
 
Я пишу эти строки для цели,
Я хочу, чтобы ты поняла,
Как близко то, чего мы хотели,
Или ты хотела или я?
 
Я так мечтал, чтоб ты узнала,
Что мы не просто пылкие люди,
Которые выросли из-под рассказов
Про лживые мысли, про иные ли чувства?
 
Но обречен я на то, что
Должно оставаться загадкой,
Обречен на слово одно,
На «прощай» в пустоши мрака.
 
Я подверг себя на добрую муку,
Встретить мою любезную, милую
Подругу – вечную скуку,
И седеть у нее под крыльями.
 
О, Боже, что же ты сделал?
Зачем на свое ты творение
Нанес метели забвения,
Любовь ты нанес без молений.
 
Хотел посмотреть, пожалуйста, бери
Мое письмо, ты видишь, ты слышишь
Как рвутся связки мои?
Когда ведения о девушке снились.
 
Я не могу это видеть,
Забирай, вырывай, что есть мочи!
Молчишь? Ну, и молчи! Я тебя не услышу,
Быть может ни днем и ни ночью.
 
Ты же…ты все знаешь!
Когда парень с нею гуляет – бродит,
Во мне рыдает ужасная зависть,
Я же гуманный…спасите же Боги!
 
Она улыбается, и уста, и глаза
Выдают в ней несчастье,
Каково же ей видеть меня
В кромешной тоске и печали?
 
Однажды я вздумал, что я не элита,
Что я не достоин того,
Чтобы любить, и во мне убита
Свобода, я лишь достоин цепей и оков.
 
Меня судьба отвергает,
Прошу лишь везенья, иль счастья людей,
Как девочка – кроха прочь убегает,
Не дослушав моих странных затей.
 
Ну, эгоист же достоин,
И хам, и злодей, и свинья,
Достоин того я, чего другой не достоин,
И мести, и злости вранья.
 
А я…вор веселья, злости,
А я порожден, чтоб воровать
И дух, и силы, я когти
Втыкаю в душу каждый раз.
 
Я же демон, и под гнетом черной мести,
Я становлюсь дырой с залитой в ней смолой,
Я помыслы, я страхи, бесы,
Ведь такой я, ведь я таков?
 
Я из-за страданий, печали
Под гнетом ошибочных ран,
Живу за счет воспоминаний,
И медленно таю в глазах.
 
Из-за любви я слабею,
И я попадаю под власть
Подлых гадких страхов и бесов,
Они уже на спине моей сидят.
 
Я боюсь, что однажды,
Я упаду на горячий пепельный снег,
Я упаду и позже не встану,
И настанет тогда мой конец.
 
Я перестану менять маски,
Какую тебе показать?
Маску скуки или печали?
Черную или в разных цветах?
 
Ах, мой стыд ненасытный,
Пожирай все больше грехов,
Поедай мои тонкие мысли,
И где же место для оков?
 
Читатель поймет, я повторяюсь,
Но ведь, не все понимают,
Как человек может страдать, и страдает,
Как себя он убивает.
 
Я не могу…о, Боже, я сожгу эти письма,
Я испепелю в них каждый пробел,
Мое творчество, пусть все разом вспыхнет,
И останется пепел, и записи, которые я не стерпел.
 
И будет все гореть безобразно,
Сгорит каждая буква, запятая, строфа,
И с трепетом сердца поминутно
Буду кидать хвороста.
 
И пусть сгорит все, все,
Что я писал, что я имел для кого – то,
Что я читал, молил и потом,
Забуду, как сон мимолетный.
 
Я письмо же сожгу,
Чтоб о нем никогда не узнали,
Я лишь у лиры прошу,
Чтоб она меня не карала.
19 января 2017 год