***

Когда солнце оставило тлеющий свод небес,
В белоснежной ночной рубашке входила в лес.
На опушке стояла, окутана серой мглой,
В ожиданьи, когда лес расступится предо мной.
Лес промозглый, болотный. И гость ему - лишь храбрец.
Со свечою в руках я шла туда под венец.
Елка лапой мохнатой гладила по плечу,
Утешала - баюкала. Ветер задул свечу,
Прошептал: "Впереди блуждающие огни.
Если ты боишься, выйди и обогни
Этот лес. Навсегда возвращайся в своё село.
Если нет, - всё, что было с тобой когда-либо, - всё прошло.
За порогом оставь человечье. Иди на свет.
Только, милая, помни: обратной дороги нет."
...
По коврам ступала, всё из мягкого мха и трав.
За мерцанием вслед, терпкий воздух в себя вобрав.
И стонали ветви, о чём говорить нельзя.
И вели огни, между этих ветвей скользя,
К Царству замерших в оцепенении сна веков,
Где рождается Быль, и где Небыль не знает оков,
Где смолистые сосны тянутся сердцем ввысь.
"Торопись, долгожданная! Милая, торопись!"
- Доносилось с болот, поселяя надежду и страх
В моей хрупкой душе. Оставляли следы на руках
Мне, здороваясь, когти колючих кустов больших.
И ночная птица пронзительно пела в тиши.
Звери леса встречали, таили печальный вздох,
В дар несли багульник и ядовитый вёх.
...
Царь лесов и болот долго ждал меня, звал давно.
Его песни, сплетясь с лунным светом, - в моё окно.
Говорил: "Ты же видишь, тебе нет места среди людей.
Так оставь их, забудь их, милая, стань моей."
...
Под венец меня вёл косматый седой медведь.
И как никогда мне хотелось плакать и тихо петь.
Царь дивился, видя, что тело моё - это танец ран,
И от холода бережно кутал меня в туман.
Застилало сознанье паслёновое вино.
Топь была радушна, для нас в ней терялось дно.
Были бусы рассыпанной клюквы алей огня,
И пушистым разостлана мхом нам постель. Звеня,
В перелеске бежала-спешила в ручье вода.
Как никто на Земле были счастливы мы тогда.
...
Колокольный звон разбудил меня на заре,
Когда волк седой мне замёрзшие ноги грел.
И Царя спросила, догадки своей страшась,:
"То по ком перелив колокольный сплетает вязь?"
Отвечал, зная, сколько боли в моей судьбе:
"По тебе, любимая. По тебе, желанная. По тебе."
...
Пересуд сельчан множество преданий сложил. И смолк.
Обо мне пел протяжно и горестно песню волк.
Старики всё пугают рассказом о деве, ушедшей в лес:
Её тело похитил леший, а душу - бес.
Обретя покой в тишине берёз, отпустила грусть.
Раньше много плакала. А теперь смеюсь.
Смерти больше нет для нас, сердце чье окончило свой усталый бой.
-"Ты со мной, любимая? Ты со мной, желанная?"
-"Навсегда с тобой."