Герой и автор

Глубокая ночь… Самое время смотреть приятные сны или в ужасе просыпаться, увидев очередной кошмар. Вот только мне не спалось. Я сидела на кровати, размышляя обо всём на свете и ни о чем конкретно.

В свои мысли я погружаюсь глубоко и надолго. Поэтому я не сразу увидела человеческий силуэт возле окна…
Я не ожидала увидеть ЕГО, но узнала сразу. Слишком часто я представляла себе его лицо…
— «Здравствуй, — он опустился передо мной на колено, – Госпожа».
Я грустно улыбнулась.
— «Не называй меня так. Какая из меня госпожа?»
Мой Герой горько улыбнулся в ответ:
— «Как из меня – рыцарь».
— «Ты лучше его», — произношу я уверенно. Герой был незнатного происхождения и небогат, зато честный и добрый. Да и в битве ему немного равных.

Ему не было равных и по отваге, доброте, великодушию… В королевстве, откуда он родом, – уж точно. Вот только жаль, не спасло его это от ведьминых чар… Да и от клеветы посмертной… Подло поступили спасенная принцесса и знатный рыцарь, не рассказали, кто на самом деле злую ведьму победил. Просто промолчали. Им так удобнее: принцессе достался муж-герой, рыцарю – слава, уважение, любовь народа. Им даже на исповеди не придется во лжи каяться, ведь не произнесли ни одного лживого слова. «Всего лишь» правду утаили.
Говорят, сильнее всего сближают людей тяжелые испытания. Битвы, например?
У нас с Героем за плечами была общая битва. Я незримо шла за его спиной. Вокруг были сонмы чудовищ, но мне не было страшно. Ведь впереди был мой герой.
Он отчаянно сражался с чудовищами, прорубая себе путь. Путь к своей возлюбленной. Мне стыдно, но я порой представляла себе, что на самом деле он убивает чудовищ, защищая от них меня.
А потом на Героя легло проклятие – посмертная месть сраженной им ведьмы. Успела она, уже пронзенная мечом, превратить отважного воина в каменную статую… Я и сама не бралась понять – жив он или нет… Я незримо залетала в башню легким ветерком, разговаривала с каменным воином… Если это можно было назвать разговором – слышен ли мой голос в порывах ветра? И может ли мой герой меня слышать? Я не знала этого. Я касалась его груди, и мне казалось, что я слышу сердцебиение. Но билось ли его сердце? Или это мое пульсировало так, что его биение отдавалось в кончиках моих пальцев? Я не знала…
И вот сейчас мой герой смотрел на меня. А чем я могла оправдаться? Тем, что сама чуть не плакала, сплетая слова в смертоносные для своего героя строчки? Хотя нет, строчки в моем воображении сплетались сами, я только записывала их. Но в любом случае, исход был предрешен заранее, придуман еще до того, как я увидела Героя. И я не смогла отступить от своей идеи.
— «Я бы тоже не отступил», — произнес он. Негромко и уверенно.
«Ты читаешь мои мысли? Или я всё же произнесла последнюю фразу вслух?»
Герой не ответил.
Мы всё так же смотрели друг на друга. И что я могла ему сказать? Что, сплетая смертоносную паутину строчек, уже думала о сюжете другого стихотворения? Там я была бы не безвольной наблюдательницей, а его спасительницей в обличье главной героини. Я даже чувствовала, как хлещут меня по лицу порывы ледяного ветра, когда я бегом поднимаюсь по закрученной винтовой лестнице старой башни. Но думала я не о ветре и даже не о возможности свалиться с лестницы. Я думала о тебе, Герой. Представляла себе, как увижу тебя, окаменевшего… Нет, я не стану пытаться разбудить тебя поцелуями – это слишком пОшло. И не уверена, что из моих глаз польется река слез. Я просто обниму тебя, прижмусь к каменной груди, пытаясь услышать твоё сердцебиение… Да так и останусь стоять, пока ты не обнимешь меня в ответ… Или пока не упаду к твоим ногам горсткой истлевших костей… Я не знаю, смогу ли снять с тебя чары…
Я не знаю… Хотя кого я обманываю, я не хочу писать это продолжение. Ведь тогда придется расстаться с тобой навечно, а я не смогу. Не смогу и все тут.
— «Ты… сердишься на меня? — спрашиваю я дрожащими губами. — За… свою смерть?»
Не могу сказать: «За твое убийство». Нет сил признать себя убийцей…
-«Нет… — грустно улыбается Герой. –Ты ведь гораздо сильнее меня мучаешься».
— «Ты… правда так думаешь?»
— «Правда. Я – воин. Я не должен бояться смерти».
— «А я – боюсь, — честно признаюсь я. – И своей, и чужой».
— «Не вини себя, - всё так же успокаивая меня, произносит мой герой. –Это не самая плохая смерть. Я же выполнил свой долг…»
— «Да, ты поступил как герой. В смысле ты и есть герой. Вот только жаль, что никто этого не оценил…»
— «Ты оценила».
Я попыталась разрядить атмосферу несмешной шуткой:
— «А помнишь, как ты с чудовищами сражался? В замке ведьмы? Я ведь тогда тоже там была. Я за твоей спиной пряталась, представляешь? Мне даже казалось, что ты меня от них защищал».
--«Тебе не показалось, — серьезно ответил Герой. – Так и было».
Я была поражена:
— «Но, когда я вижу историю со стороны, я не могу на нее повлиять. Я думала, для всех своих героев я невидима. Разве нет?»
— «Про других судить не берусь. Но я тебя видел. Вот только ни слова сказать тебе не успел — надо было дорогу расчистить. Чудовища не дремали… Ты молодец, не отставала от меня».
— «Но я же не могу взаимодействовать со своими героями. А они со мной могут? Думаешь, эти чудовища могли бы мне вред причинить?»
— «Я не знаю, — Герой был всё так же серьезен. – Но проверять не собирался».
Мгновенно пришедший мне в голову вопрос был более чем неуместен. Но я все-таки спросила:
— «А если бы те чудовища на меня набросились, ты бы мне помог? Если бы тебе пришлось пойти за мной в другую сторону?»
— «Свернул бы с пути. Когда на кону чья-то жизнь, я обязан помочь».
Мой герой сказал это так просто и без пафоса, что я поняла: сказана правда. Это не полные самовосхваления речи рыцаря… Не к ночи он будь помянут!
— «Ты меня тоже с ним сравниваешь?»
— «Да, но не в его пользу, Герой. Я же не принцесса… Жаль, не могу вспомнить её имя…»
Я действительно не могла вспомнить, как её звали. У неё было сложное старинное имя, длинное и красивое. Я долго выбирала его. Но теперь не могла вспомнить… И пыталась это сделать так отчаянно, будто от этого что-то зависело.
Принцесса... Она была воплощением классической красоты: высокая и стройная, как кипарис; роскошные и длинные, густые волны белокурых волос, большие голубые, как ясное весеннее небо, глаза, аристократический нос, очаровательная улыбка, безупречная осанка, приятный мелодичный голос, безукоризненные манеры… Да, она была капризной и самовлюбленной, но недостатки есть у всех… Вот только поступила она с Героем несправедливо… И угрызений совести явно не испытывала…
— «Я однажды приходил к ней».
Об этом я ничего не знала.
— «Просто в глаза ей хотел посмотреть. Я ей пожелал счастья. Знаешь, промелькнуло у неё что-то в глазах. Я надеюсь, больше она не допустит несправедливости. А еще надеюсь, что их правление будет мудрым».
Герой еще не договорил, а перед моими глазами уже сложилась картина:
Вечер. Принцесса стоит на балконе. Она размышляет о будущем… О своем будущем… О будущем своей страны… Всё будет хорошо, ее жених мудр и справедлив. Он будет чудесным королем и прекрасным мужем… А Герой… Жаль его, конечно, но… Расскажи всю правду – народ потребует его расколдовать… Или по крайней мере хранить ему верность… А стране нужны наследники... Династия не должна пресечься. Да если бы и выжил Герой – что толку? За простого воина, не рыцаря даже, замуж она не пойдет – где такое видано, чтобы принцесса, единственная законная наследница престола – и на такой мезальянс пошла? Соседи оживятся, войну затеют. И детям от него престол не передать – найдутся какие-нибудь самозванцы, возглавят восстание… Всегда же находились… Поэтому и солгать пришлось, рыцаря своим спасителем назвать… А хотя… Он ведь на самом деле ей жизнь спас. Без него бы она домой не вернулась, сгинула бы по дороге… Если бы вообще смогла найти в себе силы выбраться из проклятого замка и не умерла от страха.
Ведь чуть с ума не сошла от ужаса, глядя на обезглавленную ведьму. Герой стоял рядом каменной статуей, уже в который раз закрыв ее собой, приняв на себя посланное ведьмой проклятье. Она знала по старинным романам, спасенная принцесса должна разбудить своего возлюбленного поцелуем. Но Герой не был её возлюбленным! И она не хотела его целовать, даже подойти к нему ближе не хотела. Было страшно: вдруг на нее падет отголосок проклятья? Или Герой оживет и схватит её за руку? Она даже не знала, чего боялась больше. Отошла на всякий случай подальше и от ведьмы, и от Героя. А дальше-то куда? Как из замка ведьминого выбраться?
И вдруг, как в любимых ею романах, распахнулась дверь и вошел Он, окутанный сиянием солнечных лучей, в сверкающих доспехах и алом плаще. Знатный рыцарь, который уже давно добивался её руки. А она тянула с ответом – это же не принц… Но всё-таки прямо не отказывала – рыцарь ей нравился. Нравилось разговаривать с ним, слушать его комплименты и заверения в любви…
— «Дорогая, наконец-то я вас нашел! Я понимаю, сейчас не время изливать свои чувства, но… Я люблю вас, моя принцесса».
-«Я знаю», — промолвила она, с трудом сохраняя спокойствие. У нее подкашивались ноги, а нервы, похоже, сдали окончательно. Хотелось упасть в его объятия и заплакать. Она с трудом сдерживала себя, в который раз вспоминая наставления родителей и учителей: принцессы обязаны в любой ситуации выглядеть достойно и вести себя подобающе. Но рыцарь, видимо, понял ее без слов, легко поднял на руки и понес к выходу. Она не разговаривала с ним – не хотелось. Хотелось спать, домой, в ванну, переодеться… И ещё много чего… Рыцарь вез её домой сквозь сонмы дорожной пыли, а она прижималась к нему и пыталась успокоиться и поверить, что все будет хорошо… Потом она представляла отцу своего спасителя, стараясь не думать о Герое. И все было хорошо…
Нет, ей повезло. Жених у нее знатного рода, богат… Не принц, правда, но военный – это тоже что-то значит. А уж как он на приемах держится – не хуже принца! И беседу поддержит, и комплимент сделает… И собой хорош – загляденье!
Занятая своими мыслями, она не сразу заметила в тени неясный человеческий силуэт.
— «Кто здесь?» — ее голос дрожал от негодования и… страха? – «Я же просила меня не беспокоить!»
Человек медленно шагнул вперед. Кто это? Высокий, широкоплечий парень в простой кольчуге. Такая же была у Героя… Герой??!
— «Да, это я, — спокойно произнес он. – Здравствуйте, госпожа».
Принцесса замерла, будто пораженная громом. Его она совсем не ожидала увидеть. Она же видела его окаменевшим! Что это – нелепая шутка? Если так – ещё немного и она не выдержит, велит повесить наглеца, забыв о наставлениях. «Принцессы должны своей добротой напоминать людям ангелов…»
Нет, это был Герой. Его трудно не узнать. Она помнила его волевое лицо.
Свои обязанности он выполнял ответственно, уже не раз спасал ей жизнь. С ним было не страшно… И даже поговорить можно было. Это, конечно, не сравнить с милыми беседами придворных дам… Или изысканными и страстными комплиментами поклонников… Но…
Герой сделал ещё один шаг вперед.
— «Я всё знаю, госпожа. Почему вы так поступили?»
— «Что?»
— «Я даже могу понять – хотели его героем сделать. Но зачем клеветать на меня? Что же вы мне – такой нож в спину?»
Она замерла. Герой не кричал, не угрожал. Просто смотрел ей в глаза. И в его взгляде читалось понимание, может, даже сочувствие. Но и осуждение.
— «Вам нечего ответить? Очень жаль. Я сказал все, что хотел. Больше не стану вас беспокоить».
Герой всегда проявлял к ней почтение. Даже сейчас оно отражалось в его глазах. Но он не встал перед ней на колени, даже голову не склонил. Принцесса отметила это несоответствие этикету, но не смогла сделать Герою замечание. Её душу жгло острое чувство вины.
— «Подожди! — закричала она, уже не заботясь, как выглядит со стороны. – Что я могу для тебя сделать?»
Герой тяжело вздохнул:
— «Вы уже все сделали. Прощайте, госпожа. Будьте счастливы. И… не допускайте больше несправедливости».
Он шагнул назад, в тень. Потом исчез, растворившись в ночной темноте… А принцесса ещё долго стояла на балконе, погрузившись в свои мысли…
Картина исчезла. Я вновь встретилась взглядом с Героем.
— «Это было великодушно, Герой. Очень великодушно, правда. Мало кто выдержал бы и не убил её за клевету».
Герой тяжело вздохнул:
— «Я не имел права её убивать. Она единственная наследница престола. Государству нужны законные правители, иначе – смута, тогда вся страна пострадает... А из-за двух людей не должен страдать весь народ. К тому же… Я воин, а не убийца. И ещё… Я уже почти мёртв… Чувствую себя живым, только когда ты перечитываешь наши стихи».
Я действительно часто перечитывала эти стихи. Мне казалось, будто мы вновь переживаем битву с чудовищами… Я вновь пряталась за спиной своего Героя. И он снова закрывал меня собой…
Мне в голову пришла нелепая мысль:
— «А когда я умру и мои стихи будет читать кто-то другой, ты тоже оживешь?»
— «Если прочитают с чувством, — серьезно ответил Герой. – А если оживу, сразу тебя вспомню».
— «Вот только жаль, что ты меня не оживишь», - я пыталась пошутить, но шутка вышла натянутая.
Герой посмотрел мне в глаза:
— «Не говори так. И не думай так много о смерти. Иначе и жить не захочется».
Мы стояли и смотрели друг на друга. Погибший герой и автор, не управляющий обстоятельствами своих же произведений. Одинаково беспомощные что-либо изменить.
Герой прервал затянувшееся молчание:
— «Мне пора уходить. Я и так слишком долго здесь пробыл. Прощай. И… будь счастлива».
Он исчез, растворившись в полумраке. А я ещё долго стояла и смотрела в пустоту…