Тет-а-тет с Мишей Полячеком

 
Получили вчера бандерольку из Москвы - мишину книжку. Стихи и немного прозы.
С глазу на глаз. Посмертное издание. Прочли нараз, без пауз, не отрываясь...

Сборник был вчерне собран Мишей, он успел даже сделать макет. Спонсор обнаружился по законам дружбы - откликнулся предложением преуспевший в жизни одноклассник: прочитал стихи и... предложил Мише субсидировать очередное  издание. По капризу мишиной судьбы оно оказалось последним - Миши не стало...

Это своё детище - последний сборник Мише не суждено держать в руках. Как не суждено вносить поправки в свои заготовки, доводить до присущего Полячеку блеска созвучие слова и мысли, образа и чувства; глубину откровения.

Эта тяжкая неизбежность - что-то не успеть сделать, довести до исполнения задуманного!

Пример тому - в книжке: Миша всю жизнь бился за реабилитацию расстрелянного в тридцатые годы прошлого века отца. На прошения приходили отказы. А через два дня (!) после мишиной смерти, сообщение: 14 декабря 2012 года ПОЛЯЧЕК ЛЕВ МИХАЙЛОВИЧ решением Главной военной прокуратуры РФ РЕАБИЛИТИРОВАН.
Миша об этом уже не узнает.

Многое в его жизни приходило с опозданием. Только признание и любовь друзей были почти всегда заслуженно и во-время.

Последний замысел Полячека довели до выхода в свет его дети - Илона и Ян.

Глупо рассыпаться банальностями по этому поводу. Просто - дети исполнили святой долг перед памятью папы.

И вот уже из Вечности к нам приходят мишины строчки. Как, например, эти, написанные в июле 1983 года и, будто бы, назначенные автором в качестве приветствия нам на год 2014, год Лошади:

Ну скажите, какая сила
Закружила и понесла?
Отчего это закусил я
Губы стёршие удила?

Не удержишь меня вожжами,
Не стреножишь меня петлёй,
Далеко разносится ржанье
Над безудержною землёй.

Под копытом дорога дрогнет,
Грива вспенится надо лбом, -
Только пыль столбом на дороге,
Прямо до неба пыль столбом.

Публицистика Полячека была всегда удивительно актуальна - он чуял запрос времени, даже опережал его своими журналистскими исследованиями, редакторскими замыслами.

И Поэзия Миши Полячека созвучна дню бегущему, порой опережает его. Вот что сочинил Миша нам в назидание:

Казалось, давно забыто
Всё, бывшее между нами,
Жизнь до предела забита
Делами, делами, делами.

Но однажды ночной кошмар
Бросит в жар,
И проснувшись на раннем рассвете
Ты мой голос услышать захочешь.
И голос чужой ответит:
Он умер сегодня ночью.

   След блистательного журналиста остался в "Московском комсомольце" лучших времён, в "Советской торговле", в приложении к "Известиям" - "Неделе", в последнем детище Миши Полячека - "газете для любопытных Алфавит". И во множестве городов страны, куда заносила Мишу судьба - газеты, телевидение, радио. Не могу сказать, что только журналистская судьба гоняла Полячека по столицам и захолустьям. Предполагаю, что он всю жизнь метался по местам сталинских лагерей, пытаясь отыскать след папы - репрессированного в тридцатые годы...
ххх