не грусти!

Несколько месяцев назад я впервые словила это странное ощущение, когда хочется, так хочется обнять весь мир. Разбросать руки во всю их бесконечно-конечную длину. Ровно вдоль горизонта. Закольцевать объятиями красоту эту молчаливую. Сжать крепко, уменьшить и поместить в своё сердце. Чтобы там цветы распустились и солнце светило. И моря, океаны, реки. И небо мое там чтобы было. Небо.

Бомбят воспоминания. Взрываются сочные, яркие. Будто вчера было.

Мне 7. Я ночую у тёти. Мы смотрим мультик про русалочку и едим вафли. Я густо мажу красное варенье на тоненькую вафельную пластину. Укус. Счастье. Укус. Счастье. Укус.

Мне 5. У меня рябина. У меня платье красивое красное. У меня бант на макушке. Меня фотографируют. Я улыбаюсь. И день такой добрый. И внутри бабочки настоящие, а не те, что потом сто раз были, когда влюблялась. Прилетали и сдыхали, сушили крылья, и усики с хрустом обламывали.

Мне 8. Я, папа и большой эрдель. Эрделю год, но он огромный и шерстяной. Его зовут Альма, он - девочка.

Мне 4. Я, бабушка из Магнитки, Сад Победы, лето и кожаный саквояж. Если повезёт, можно нажать на защелку, и сунуть нос глубоко в суконное нутро. Там конфетами пахнет, одеколоном и немножко чужим далеким городом, куда бабушка скоро уедет опять.

Мне 3. Зима, темно и очень холодно. Я почти ничего не вижу. Я закутана в тулуп, у меня 2 шапки, та, что сверху, резинкой перетянута, чтоб не сползла. И варежки на резинке. И шаль сверху крест-накрест намотана. Меня мама тащит в сад. А я тащу на веревочке маленькие жестяные санки, на них плюшевая сова резинкой перетянута. Чтобы не сползла.

Мне 7. Я школьница. Высокая и неловкая. Но за первой партой сижу. Потому что зрение плохое. У меня очки в чехольчике рядом с книжками лежат. Я щурюсь, плывут по зеленой доске каракули. Мне очень страшно и грустно. Но очкариком я ни за что не буду. Кем угодно. Только не очкариком.

А вот другая моя бабушка. Мы на елку идём. В какое-то ДК. Мне 9, наверное. Бабушка очень красивая. У неё кудри в укладке и брошка на груди. Бабушку все знают. Все с ней здороваются. А у меня целый мешок конфет. Там даже вафли лежат и пряники. Я буду есть их долго, сначала самые невкусные. А красную шапочку и мишку на севере съем последними.

Мне 13. Мы на школьном дворе. Катя, Маринка и Жанна. Мы пьём Советское шампанское из горла перед алгеброй. На моих ногтях чёрный лак облупился, у меня прическа карэ и пряди дурацкие синие. Шампанское щиплет ноздри, и мы такие взрослые.

А в 11 я первый раз поцеловала мальчика. Поцелуй был слюнявый и, честно говоря, не очень то мне понравился. Как, впрочем, и мальчик. Только я это не сразу понять смогла.

Мне 17. У меня в руках аттестат. И путевка в жизнь - я студент журфака. Мне очень волнительно. И сладко. Я не ребёнок больше, и так радуюсь, что детство кончилось.

Мне 34. Я плыву вдоль линии своей жизни. Кручу свою пленку назад. Иногда ставлю на паузу. Смотрю на себя. Пытаюсь почувствовать. И впервые по-настоящему дать всему этому место.
Мне бежать больше не хочется.
Да и некуда.
И я достала, наконец, свои очки из чехольчика. Мне, честно, почти наплевать, если кто-то осудит «очкарика». Мне давно надоели каракули. Я хочу увидеть больше, чем до этого могла.

Мне 34. И хорошо, если я на экваторе. И хорошо б ещё 34. Но в жизни одна лишь есть гарантия - она закончится однажды. У каждого. Других гарантий нет.

И только сейчас понятно стало мне, что самый главный смысл всего этого - просто быть в моменте и получать удовольствие. Вот, просто, быть. Не телом присутствовать, уводя внимание во всякие там сложности. Сложности закончатся. А времечко утекло и не воротится. И по большому счету, жизнь наша - мозаика из самых ярких моментов. А яркость регулируется интенсивностью связанных с моментом чувств.
И если ты пробежишься по прожитым годам, то увидишь их даже не днями, а пятнами воспоминаний. И лучше, конечно, если они будут радостными...

Не грусти.