Истина и Поэзия-4

ИСТИНА И ПОЭЗИЯ

К ПУШКИНСКОЙ ТРОПЕ!

(Главы из «Хроники начала духовной жизни»)

(Продолжение)

10.

16.01.18 г.,
Пророка Малахии

... Вчера, в конце дня, методом «на что ляжет глаз»,
выбрал на знакомых сайтах труды авторов
и перепечатал, чтобы сегодня, с утра, взяться за
изрядно затянувшийся анализ поэтического кризиса
в интернете (а короче он и не может быть из-за
серьёзности и злободевности проблемы). Но
преподобный Иларион дал моим намерениям
другой ход. Вот что прочитал я в «Оптинском
цветнике» и перепечатал в хронику:

ИЗ ИЛАРИОНА ОПТИНСКОГО

Если чувствуешь, что гнев объял тебя, сохраняй
молчание и до тех пор не говори ничего, пока
непрестанною молитвою и самоукорением
не утишится твое сердце.

16.01.18 г.,
Пророка Малахии

Я уже упоминал, что поэтическая работа содержит в себе некоторое противоречие православным истинам (к счастью, при желании сочинителя, легко разрешимое). Горячие чувства мешают спасительному смирению, а без этих горячих чувств стихи и поэмы превращаются в мёртвый, никому не нужный лёд.

Причём, если даже начинаешь работу над чем-то в спокойном, невоодушевлённом состоянии, то по мере наплыва мыслей и чувства вместе с ними наплывают, не спрашивая разрешения. И если новая вещь обличительного, пророческого, по словам Василия Великого, свойства, то всё явственнее становится чувство резкого отрицания зла, превращающееся в явный гнев на того, кто зло сотворяет, внедряет в нашу жизнь, вольно или невольно.

Вот потому-то и необходимо, спасительно необходимо глубокое раскаяние после любой писательской работы, связанной или не связанной с критикой, и даже любви посвящённой. Ведь в каждой строчке — чувственное горение сердца. («Всю душу выплещу в слова», — сказал Есенин с гениальной точностью, а она поэту требуется не менее других свойств таланта).

Спасительно необходимо раскаяние за грехи, совершённые  во время создания стихов, а оно, при настоящем творчестве, почти всегда подчинено больше сердцу, чем рассудку. Раскаяние не только за те грехи, которые ты потом осознал, но и за те, которые остались невыявленными.

Как надо раскаиваться? Лучше всего раскрыть душу духовнику. Если такого нет — батюшке. А уж если и священника пока нет — Господу Иисусу Христу. Хоть весь день просите Его простить ваши согрешения. Это будет Ему по душе, будет радостно. И Он вас, конечно, простит.

Обязательно при раскаивании искренне обвините себя в бесконечно совершаемых согрешениях, совершаемых, если честно, больше всех, простите всех, кого критиковали и обличали, попросите и у них прощения себе, великогрешному, но зло при этом по-прежнему считайте единственным врагом своим и всего человечества. Всем нам надо с этим опасным вражиной держать ухо востро.

Но если в суете дневной забудете про это святое дело, и на другой день забудете, и на третий, то есть войдёте в атеистическо-светское непослушание жизненно важным Советам, ждите напоминания в любом виде — от комического до трагического. Мне вот сегодня один из оптинцев с печальной улыбкой погрозил пальцем. И я решил приступать к дальнейшему разбору не ранее, чем завтра. А сегодня — успокоюсь, помолюсь, любимых святых отцов и литераторов почитаю, Метнера послушаю. Уже несколько дней переписываю его вещи в особую папку (для оформления материалов, которые редактирую для радио «Воскресение». Редактирование — дело приятное и полезное. Вот еще и здесь помощь от Бога ощутил. Великая слава Ему, вновь родившемуся нынче для нашего Спасения.

И еще немного добавлю к сказанному. Сейчас точно не помню,  кто сказал, Василий Великий или Феофан Затворник, о том, что любая работа, даже служба священника, уводит от Бога. Бог требует к себе полного, а не частичного внимания. И потому любая мысль, связанная с делом, с земным, отодвигает Бога на второй, а то и на третий план. И здесь, в окружении забот суетных, надобно исповедаться и просить прощения. И выходит, что моления людей творческих не исключение никакое, а ещё одно правило, не вполне нами усвоенное (только что дошло до меня).

А я-то так долго искал выхода из мучительного противоречия между обличением и смирением! А оно, вот оно: самой православной жизнью снятой, Самим Христом, самой практикой созданной Им церкви сведено на нет. (Многие считают церковь как нечто необязательное для верующего, выдуманное попами, жадными до денег. Прочтите внимательнее Библию, где говорится о Тайной вЕчери. Христос Сам показал ученикам своим, как следует проводить таинство причащения — важнейшего церковного деяния).

По воле Божьей, для человека ищущего, жаждущего, всё в жизни решается, становится явным. И слава Ему за эту ни с чем не сравнимую доброту, а вернее — Любовь.

До встречи, мой пока еще редкий читатель. Надеюсь видеть тебя за «Хроникой духовной жизни» почаще. Авось и тебе духовность станет необходимой. На это надежда моя...

11.

17.01.18 г.,
Собор 70-ти апостолов

... Итак, продолжим анализ состояния нынешних так называемых поэтических сайтов. Для многих, думаю, он хуже ножа острого. Они плоть от плоти, кровь от крови этих уродливых, по-христиански нечестивых, сообществ. Они впитали их нынешнюю светскую толерантность (всепоглощаемость и всеприемлемость), их эстетское пренебрежение не только к заветам Христовым (извечной Истине), но и к неразрывно связанным с ними сердцевинным основам и традициям русской нравственности, культуры, литературы, со всеми её разветвлениями. Они стали рабами, послушниками, прислужниками и подчас ярыми защитниками виртуальных бездуховных крепостей.

Но и для меня анализ этот тоже хуже ножа острого. Чем глубже внедряешься в бредовые потуги на поэзию, чем явственнее ощущаешь в этих тёмных недрах душевный разлад ныне пишущего народа (кажется, у нас на Руси не пишущих уже никого и не осталось — полная вседозволенность там, где не надо!); так вот, чем чётче это чувствуешь и понимаешь, тем страшнее и страшнее становится на душе — действительно, уж не Апокалипсис ли наступает: ведь гадость не только НАС захлестнула, но и весь  Божий мир!

Уже почти с отвращением берусь за рассмотрение содержимого нового ковша из глубины интернета. Святые Оптинские старцы! Помогите совершить такой вонький (любимое словцо Астафьева) и в то же время такой необходимый, нужный для всех нас труд — в гиблую, но не осознающую это нынешнюю толерантную эпоху. Помогите мне, но помогите и тем, кто, как бы сказали раньше, попадёт под обличительное перо.

Первым — подвернулся обитатель «Поэмбука», почти все вирши которого стали бардовскими песнями (далеко не есенинского уровня, к великому сожалению).

Сергей Воронов

ТАК И КОНЧИТСЯ ЗИМА

Так и кончится зима. На последнем рубеже
Шлёпнув бледную печать в паспорте-календаре,
Заползая чуть на март. Тем не менее, уже
Можно смело выключать алкогольный подогрев.
 
Так и кончится зима без наград и без заслуг.
Станут на подъём легки обитатели контор.
Расчищая закрома, правя компасы на юг,
Разрывая на гудки бесполезный разговор.
 
Так и кончится зима. На признание вины
И невнятный позитив без остатка поделясь.
Будут девы в теремах нетерпения полны,
В мысли даже допустив безответственную связь.
 
Так и кончится зима без причин и без обид.
Вот такая селяви. Вот такая ля-ля-фа.
Нет нужды сходить с ума. Можно просто сделать вид,
Будто кончился клавир, будто кончилась строфа.

Ну что ж, не считая корявого сбоя во второй строчке, опус довольно напевный, гладкий. Правда, крепко напоминает песню чукчи, который едет на собачьей упряжке, видит северные просторы и поёт, что в голову выплеснется.

Для нынешних бардов (а они далеко не окуджавской закваски) главнее всего именно напевность текста, а что текст никакого отношения к поэзии не имеет, им дела нет. Они и из любой прозы способны песню сотворить, петь будет можно, с кривляниями и  раздеваниями, а что там смысла не будет, так теперь как-то он, смысл, уже и не нужен, так — пережиток прошлого.

Вот и пиит наш архаизмы не любит. Нанизал на ритмический шампур кое-какие мысли, как-то: о какой-то бледной печати, алкогольном подогреве, полегчавших на подъём обитателей контор, фантастических гудках, разрывающих ненужный разговор, и многом-многом другом, — нанизал и довольным остался. А что «стих» традиционно бессодержательный, что там ни капельки Божественной красоты, поэмбуковцу в высшей степени наплевать. Век теперь другой; по-прежнему, то бишь классично, сочинять новаторская совесть не велит.

Но обратимся к новому автору, прописанному в «Избе- Читальне». Может, нам, устарелым ценителям пушкинских высот в поэзии, здесь повезёт побольше. Итак —

Ян Подорожный

МИР, КАЖЕТСЯ, СОШЁЛ С УМА

Мир, кажется, сошёл с ума.
Поступки наши нелогичны.
Как тяжкий груз висит сума
Воспоминаний...Чем-то личных.

Нам всё не так, не по нутру,
Таим нелепые обиды.
Взгляни, мой друг, ведь поутру
Ещё какие дали видно.

Ведь не пропел пока петух
И кровь ещё скользит по жилам.
И взгляд твой чёткий не потух,
И голову любовь вскружила...

А виноватых не ищи.
Перед другими сам не сахар...
Живи, надейся, трепещи.

На горизонте твоя плаха.

Страшно трагедийное сочинение! — «Живи, надейся, трепещи. На горизонте твоя плаха». И страшно правдивое по отображению пустой нынешней жизни! — «Мир сошёл с ума», «Поступки наши нелогичны», тяжкая «сума воспоминаний... Чем-то личных» (?!), «Нам всё не так, не по нутру»...

Чего же ещё надобно для настоящего стихотворения? А «глыбе, как сказал Маяковский, многое хочется». Например, той же Настоящей Поэзии, которая брала бы за сердце, заставляла сопереживать, думать о жизни, себя улучшать духовно. Но после прочтения очередного опуса — читателю не хочется ничего такого. Поэтический талант обошёл «поэзу» стороной. И впечатление одно — весьма и весьма печальное. Примерно такое:

Стихи – репейников колючей,
Хоть обожгись, хоть исколись.
Чем отвратительней, тем лучше –
Таков сегодня нигилизм.

13.11.11 г., ночь

Экспромт этот я в сердцах написал шесть лет назад, а поди ж ты — злободневным остаётся. Репейник напомнило мне и только что рассмотренное рифмованное творение. Не поэтичное, не искренне, не истинное. Откуда знать сочинителю, что героя вирш ждёт плаха. А может, он придёт всё-таки к Богу, искренне раскается в своих грехах, и перед ним раскроется жизнь вечная вместо плахи-ада? Ведь на всё Божья воля, а не обманчивая воля грешного сочинителя.

Впрочем, несколько утешим рецензируемого — не один он такой в нынешнем интернете, далеко не один. «Легион- имя тех», как спророчествовал замысловатый автор Экссзистенция в одной и прошлых наших главок.

Однако движение есть жизнь. И «левой! левой!» — к следующему пииту. Это —

Рен Тэри

(Литературный салон)

ИДУ, РИФМУЮ НАСТРОЕНИЕ

Иду, рифмую настроение.
Смотрю, стоит и тает снеговик.
Весёлым, радостным кольнуло душу в миг.
Такое, лепное-нелепое творенье.

Как будто бы увидев приведенье.
Играя, в снег зарылся чёрный кот.
И мордочку заляпанную снегом достаёт.
И смотрит как нелепое творенье.

Вклинился в толпу, пришёл в движенье.
Вокруг меня стеклянных море глаз.
И мне кажется за «стёклами» сейчас.
Рождаются нелепые творенья.

Творение, действительно, получилось нелепое. Прежде, чем садиться за ноутбук, компьютер или лист бумаги, «иностранному» автору Рен Тэри следовало бы хорошенько проштудировать русский язык. Тогда, может быть, все точки он заменил бы нужными знаками препинания, «в миг» написал бы весте, как требует грамматика, в слове «лЕпное» поставил бы верное ударение «лепнОе, и постарался бы в таком маленьком «шедевре» исправить такое немалое количество стилистических ошибок. Скажем, как зарывшийся в снег чёрный кот может доставать заляпанную снегом мордочку?  Откуда взялось море  стеклянных глаз? Как это пиит умудряется рифмовать своё настроение? И т.п.

Впрочем, рифмуя своё настроение, Рен Тэри моё настроение (и, думаю, настроение вдумчивых читателей) зарифмовать не смог. Не смог и Поэзию зарифмовать,  загипнотизировать. Её в стишке нету.

Кажется, все разобранные нами подобия стихотворений были осенены бледным светом отсутствия глубокой, важной для ценителей Истины темы, проблемы, боли народной. В следующем опусе тема, вроде, появилась. Посмотрим, как там насчёт всего остального.

Дмитрий Шиблев

(Литературный салон)

Долой монархию, она гнетёт народ,
Да призовём всех к революции и поведём вперёд.
К новой власти, к новому правлению,
Где вес имеет человеческое мнение.
 
Где больше прав, где большая свобода,
Где избирать может и низшая чета народа.
Свобода слова, свобода личной жизни,
С таким правлением вечно служить будем своей Отчизне.
 
Под коммунистической завесой тоже жить невозможно,
Под жёстким контролем и мнение ложно.
Любое иное мнение будет против нашего поколения,
Что привыкло жить в мире свободного стремления.
С перспективой роста и возможностью подняться,
Даже рабочему классу до президента добраться.
 
А, короче, хрен с вами, нет пока формы власти,
Что сможет уберечь от любой нас напасти.
Вперёд к революции, к пересмотру Конституции,
Вперёд к анархии, устанавливать свои порядки, вперёд.
 
Вся рать народная идёт.
Одна волна вслед за другой,
Но где же правда, где покой?
Где идеал верховной власти?
Где оправдание надежд?
Но нет ещё той формы власти,
В которой не было б невежд
Одной фразой скажу я очень точно,
Любая власть в стране нашей порочна.

25/12/2002

М-да, всего остального нет. Нет не потому, что тема оказалась  политической, а политика, утверждают сайтисты, с поэзией дружить не может. Может! Да ещё как! Припомним забытого Пушкина:

Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоём лице
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрёк ты Богу на земле.

Поэзии подвластна любая тема, любая идея, любое явление,  если они жизненно важны, если от решения, улучшения или исправления их зависит судьба страны и народа. Всё подвластно, если это всё попадает в руки поэта действительно талантливого, действительно владеющего Божьим словом. Я пришёл к такому пониманию давно. И как-то в ответ на гневливое требование руководителей одного из сайтов: «Стихотворение у вас хорошее,  но выбросьте оттуда политику!» написал:

ЭТО НЕ ПОЛИТИКА, РЕБЯТА...

Нынче слышу кое от кого:
Острота, которой многовато,
От политики скорей всего. —
Это не политика, ребята.
Это муки сердца моего.

23.05.12 г., вечер

Так вот. В виршах Дмитрия Шиблева нет поэзии не потому, что взялся он за политическую тему, а потому — и это трагедия  большинства интернетских сочинителей, — что пока нет в нём (может, появится, а может, и не появится) поэтической искры, которая не от сатаны, а от Бога, нет чувства красоты или уродста мира и умения словесно выразить и то и другое. Ну, просто нет. А нет, и рифмованные строчки остаются обычным, шибко распространённым нынче и до чёртиков надоевшим графоманством...

12.

17.01.18 г.,
Собор 70-ти апостолов

... Анализ интернетской антипоэзии (повторюсь, нормальных стихов там единицы) идёт к завершению. Не так быстро, как хотелось бы и мне, и читателям. Но что делать, если тема эта, кажется, ни разу не поднималась ни в СМИ, ни по телевидению, ни на многочисленных сайтах в интернете. И потому, как земной океан, необъятна и тяжела невероятно. Вот и сегодня начну не с продолжения вчерашних заметок, а с предварительного подведения итогов минувшего рассмотрения.

В первую очередь явственно ощущаешь полную зависимость творчества сайтистов от современной массовой культуры, которую давно уже надобно назвать антикультурой, потому что она — полное отрицание и прошлой высоконравственной отечественной культуры (культуры золотого века, без кавычек), и прошлой высокодуховной литературы всех видов (век тот же,  пушкинский, золотой).

Какое бы мы произведение не взяли (из уже коротко отрецензированных), оно обязательно вбирает в себя или одно из коренных качеств творческого кризиса, или сразу несколько. Перечислю пока лишь то, что чаще всего встретилось в интернетских виршах. Это — отсутствие серьёзной, важной,  кричащей темы для страны, для каждого читателя (а не только для самого автора!); дикое преобладание образности над темой, причём образности не поэтической, естественной, а вычурной, надуманной ради совершенно ненужного эффекта; равнодушное, скучное повествование, о котором говорят, что вдохновение тут рядом не лежало, а без него — поэзии быть не может; убийственное неуважение к русскому языку, его невежественное незнание или, что ещё страшнее, сознательное нарушение языковых правил, в том числе и стилистики; болезненная жажда интернетской славы, повальная страсть участвовать во всех (чаще всего глупейших) конкурсах; полное незнание ни истории страны, ни истории литературы, ни классических поэтов; неумение выражать мысли понятно, ясно, логично; отсюда — дикая, первобытная боязнь «длинных стихов» — поэм, повестей и романов в стихах, драматических произведений; совершенно неоправданное зазнайство, похвальба собратьев по антипоэзии; и самое страшное — незнание Истины, непонимание, что она есть и что без неё даже творчество талантливых авторов не достигает должного уровня, потому что оно по сути обманчиво, лживо.

Вот эти качества современного массового витийства отмечу и перейду к дальнейшему разбору. Интересно, будет ли среди новых «стихо» нечто новенькое?

Александр Хрящевский

(Портал СУБКУЛЬТУРА)

АНТИКАП-2016
ПРО ВЫСОЧАЙШИЕ ДОСТИЖЕНИЯ
И ОПАСНОЕ ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ...

Путин: России необходимо избежать головокружения от успехов.
Президент подчеркнул, что у России есть высочайшие достижения в самых различных отраслях.
http://www.aif.ru/politics/russia/putin


   * * *

На "глазу" несложно пискнуть
И статейку можно тиснуть,

Только клака, чтоб не скисла, -
Огласил бы полный список.

Где свершения-легенды?
В чём достигли апогея?
Предъявите, папуасы,
От Чубайса Арзамасы?!

Где, Советов критикессы,
Ваши Волго-Днепрогэсы?

В наркотическом дурмане,
Что ли власти пребывают?

В трансе, с песенкой подблюдной,
Пляшет племя мумбо-юмбовое,

Над кофейной квохчет гущей:
- Жизнь настанет ли получше?

Вдохновляет воплем вождь их
В приснопамятных калошах.

Укрепляют оборонку
Министерские знакомки,
Адмиральши-флотоводки

И музейные подлодки -

Крепнет Родины оплот -
Пара штук на каждый флот.

(А,если через одного
Так нету даже и того)

При немерянных количествах
Даже пойла нет приличного -

Полицаи в околотке
Квасят "Путинскую" водку,

Потребители реальные
Перешли на самопальную.

Караваном труповозки
Люд развозят по погостам -

От Верховного гаранта
Два отмерено квадрата.
(Не надейтесь - на бесплатно)...

«Поема» эта ужасно длинна, но не только поэтому обрываем её на самом «разгоне».

На первый взгляд, автор озабочен наболевшими в стране проблемами, доходит до критики президента и его ополчения, однако, во-первых, вся эта тарабарщина бездарна и безграмотна, а, во-вторых, незнание Истины убивает и саму злободневность — Хрящевский призывает читателей вернуться к коммунистической эпохе. Видимо, многократное наступание на грабли и возникающие шишки на лбу ничуть не вразумляют нашего витию. Ему думается, что раз на раз не приходится, и авось новый возврат поможет изжить старые ошибки. Старые, потому что нынешняя политика властей, по большому счёту, продолжение красных, большевистских идей в скрытом виде.

Вот такой политики, прямой, как оглобля, действительно, не нужно. Хрящевский ринулся подражать Маяковскому, но, не имея поэтического таланта,  тут же и запорол подражание. Меня долго удивляла тяга многих публиковать свои опусы, ничуть не редактируя их, то есть страсть графоманская. Теперь не удивляет. Отход от Бога, от Истины закономерно приводит к развращению души и падению нравственности. А с таким грузом самое то бегом бежать к славе, пусть и мнимой, виртуально-интернетской.

Жалко, что такое случается с нынешней пишущей братией, не отмеченной даром Божьим, а в ещё большей степени жалко, когда в безнравстенность скатываются поэты явно не бездарные. Я имею в виду Владимира Зюськина, который имеет свой собственный сайт в паутине и, если я не ошибаюсь, выставляет стихи и поэмы на некоторых других сайтах. По крайней мере его творения встречались в Стихах.ру. Итак,

Владимир Зюськин

Подкралась рыжей львицей осень.
По лесу светлому, как леший,
Дела житейские забросив,
Брожу блаженно обалдевший.

Балдеть без Болдино? Занятно!
Нет ни имения, ни славы.
Но под ногами столько злата,
Что восклицаю: «Боже правый!

Благодарю тебя смиренно».
И, как  хмельной рязанский гений,
Пред каждым облетевшим древом
Готов упасть я на колени.

Но и тогда удастся вряд ли
Излить нахлынувшие чувства.
Тревожно, сладко, непонятно
Приговоренных красок буйство.

Что Зюськин поэт, нет ни малейшего сомнения. Но чувство
слова, к сожалению, не на должной высоте и у него. Где Владимир видел рыжих львиц? (Все они коричневатого отенка). Кажется, решил поддержать начинание Лермонтова, который в одной из поэм изобразил львицу с гривой, тогда как грива — у львов. Где Володя видел светлых леших? И разве Есенин перед всеми деревьями, а не только перед берёзками, готов был стать на колени, чтобы «ножки им поцеловать»?

К этому разряду я бы отнёс и небрежные, неуместные употребления грубых слов в стихах довольно сердечных («блаженно обалдевший»). Неуместные, неэтичные исполь-зования святынь жизни русской во фразах иронического плана («Балдеть без Болдино». Надо не любить Пушкина (а Зюськин в пору нашего знакомства точно его не любил), чтобы иронизировать над гением. Тут, видимо, знакомец мой продолжил гнилые традиции Белинского, обрушившего гнев на гения за то, что тот стал подлинным православным гражданином.

Но, признаюсь, не это развело нас с Зюськиным по разные стороны литературной баррикады. А что — вы сейчас поймёте.


БОРЬБА

«Сейчас же прекратите, бросьте!
Я к вам пришла как к другу в гости» –
Она шептала негодуя.
Но думала: «Всегда уйду я.
Пускай все будет так, как будет.
От поцелуя не убудет.
Что поцелуй? Да пусть хоть сто!
Но дальше – нет уж! Ни за что!

Какие дерзкие поступки –
Он свой язык просунул в губки!
Какой подлец, какой нахал –
Никто вот так не целовал!
Его бессовестные руки
Легли на маленькие грудки.
К ним кровь тотчас же прилила.
И бормоча: «Как пастила
Соски, наверно», – вдруг нахал
Бретельки лифчика порвал.
Освобожденные из плена
Две грудки твердые мгновенно,
Круглы, белы и горячи,
Накрыты были жадной лапой.
Сказав себе: «Ну, закричи!»
Она его рукою слабой
Огреть хотела по лицу.
Но как не стыдно подлецу:
Поймав, поцеловал он руку.
«Ах, прекратите эту муку, -
Я вам позволила немало!»
Он рот закрыл ей поцелуем.
Упало на пол одеяло.
Что делать с этим обалдуем?

Куда-то вниз он движет руку.
Ах, он расстегивает юбку!
Она забилась на мгновенье,
Чуть приподняв тугое тело.
Одно короткое движенье –
И юбка на пол полетела.

«Сама, выходит, помогла.
Зачем я бедра подняла?
Куда девалась только сила?
Уже почти что всю раздел, -
Она в душе себя корила –
Но как нахален, как он смел!»
Нет, нет, нельзя. Он начал с губ,
И вот уже целует пуп!
Так он дойдет и до границы…
Она отчаянно боролась.
Кричать – но оборвался голос.
Сомкнулись длинные ресницы!

Подлец! Он взялся за резинку!
Сейчас бы нож или дубинку!
Убить его, четвертовать!
Скрипела бедная кровать.
И от волнения такого
Резинка лопнула и вот –
Еще один рубеж. Готово!
Открылись бедра и живот.
Опешив от такого срама,
Она глаза закрыла: «Мама!
И осторожно сняв бикини,
Он оголил лобок богини,
Где, чуть курчавясь, волоски –
Как грудка голубя, мягки.

Она лежала без движенья.
Продлись чудесное мгновенье!
Глаза закрыла от стыда.
Шептала: «Это просто подло…
Оставьте грудь, оставьте бедра…
Куда вы лезете, куда?»
Разъять пытается колени –
Нет ни усталости, ни лени.

«Не допущу, не дамся, либо
Умру!» - так думала она,
Когда металась, словно рыба.
Но не ушла от гарпуна.

О самый лучший вид борьбы!
Сладчайший вид борьбы на свете!
Не поднимайтесь на дыбы:
«Какой разврат! У нас же дети!
А детям – боже упаси! –
Знать эти гадости не гоже».
Выходит, им вплывать на ложе
Степенно, словно караси?
Не будет возгласов утробных.
И без смятенья, без борьбы
В кроватях, чинных, как гробы,
Они зачнут себе подобных.

Секс? — Да, секс. Понятно, не сам он как реальное явление жизни человеческой, а усиленная и страстная его пропаганда в нынешней литературе. Как тонко поднималась эта тема в русской классике! В рассказах Бунина, скажем. И как паршиво стала освещаться в прозе и стихах в наши дни. До сих пор не могу забыть то вращения, которое вызвал роман Аксёнова «Ожог», где с великим смаком показаны и половые акты, и бесконечные выпивки героев.

Зюськин оказался в числе таких пошлых экспериментаторов.  Приведённое выше стихотворение легко убедит в этом читателя, если в нём ещё осталось чувство святости и чистоты. Вот короткая похотливая миниатюрка, но надолго запоминающаяся как нечто отвратительное и наглое.

Всесильной похоти оскал
Назвал улыбкою небесной.
Чужую женщину ласкал –
Как будто бы парил над бездной.

Но выплеснулась страсть – пришло
Иное: словно бы руками
Своими выбросил весло,
И лодку понесло на камни.

Я написал на эти восемь строк свои четыре, эпиграммные:

Весло ты выбросил руками
Своими, но сдаётся мне:
Не лодку понесло на камни,
А душу  – в лапы сатане.

3.11.11 г., ночь

«Отсталый ты человек! — в сердцах говорил мой прежний приятель, прочитав эпиграмму. — Ведь и твой Пушкин эту тему не обходил. Вспомни его "Гавриилиаду"». Я возражал: «"Гавриилиаду" он сочинил молодым, когда православие ещё не считал учением истинным. А назови что-то подобное лет за пять до его гибели».

Вот Истина и стала между нами. Владимир Истину тогда не признавал («Её попы придумали»). Я — признал и решил следовать её спасительным положениям (Сам Христос сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь»).

Расхождение было принципиальным. За ним, с одной стороны, стояло признание современной толирантности, в принципе, примирение добра и зла, а с другой — категорическое отрицание этого пошлого и бездуховного явления наших дней.

«Гордыня в тебе, Боря», — укорил меня знакомец. Но это не так. Я, как все мы, гордостью заражён. С той лишь разницей, что с ней стараюсь бороться, считаю себя хуже всех, пытаюсь следовать законам Истины. Федот получается да не тот.

И вот мы в станах противоположных. Владимир (с подобной братией) сеет сексуальный разврат в интернете, а оппонент эти посевы пытается выпалывать стихами и прозой, плохо получается, ростки превращаются в рощи, а рощи в леса. И всё-таки сдаваться я не собираюсь. Вот и нынче пытаюсь хоть двум-трём читателям-писателям открыть глаза на гибельное положение дел во всемирной паутине.

И ещё вот о чём скажу неотложно. О засилии мата на сайтах.

Поначалу меня как громом поразило — такого обилия материщины я тут не предполагал. Думал, вкупе нецензурщины нигде в мире больше нет, как в «Ожоге», кстати, очень ещё и скучном романе Аксёнова. Но нет! В интернете его оказалось море-океян.

В каких-то умных книжках я вычитал, что до 14 века матерные слова называли «нелепыми глаголами» (а? — некрасивыми, отвратительными, вредыми!) А теперь они лепыми стали,
общепризнанными. И даже гений современности Евтушенко отдал им дань уважения (в стихотворении о Юрии Казакове):

И, грузинским тостам не обучен,
Речь свою за водкой и чайком
Уснащал великим и могучим
Русским нецензурным языком.

Правда, в его собственных стихах, кроме «бляхи-мухи» я разнузданных словечек не читал. И слава Богу. Кажется, хоть один русский поэт постеснялся в творения свои всаживать пулями убийственные нелепые глаголы. Даже Пушкин в молодые годы побаловался этим всласть.

С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошёл! ****а мать!

Или:

Накажи, святой угодник,
Капитана Борозду,
Разлюбил он, греховодник,
Нашу матушку ****у.

Другой наш классик, Сергей Есенин, тоже любил крепко выразиться.

Ветер веет с юга
И луна взошла,
Что же ты, ****юга,
Ночью не пришла?

Не пришла ты ночью,
Не явилась днём.
Думаешь, мы дрочим?
Нет! Других ****!

Или:

Не тужи, дорогой, и не ахай,
Жизнь держи, как коня, за узду,
Посылай всех и каждого на ***,
Чтоб тебя не послали в ****у!

Знаю, что мат душу корёжит; мне тоже; но будем мужественны; есть в нашей жизни такое явление; сами его породили; нечего делать; пройдём по его гибло-грязной дорожке. Нагоним шагающего впереди Владимира Владимировича Маяковского.

Мы,
онанисты,
ребята
плечисты!
Нас
не заманишь
титькой мясистой!
Не
совратишь нас
****овою
плевой!
Кончил
правой,
работай левой!!!

Или:

Эй, онанисты,
кричите «Ура!» —
машины ебли
налажены,
к вашим услугам
любая дыра,
вплоть
до замочной
скважины!!!

Или ещё так:

Лежу
на чужой
жене,
потолок
прилипает
к жопе,
но мы не ропщем —
делаем коммунистов,
назло
буржуазной
Европе!

Пусть ***
мой
как мачта
топорщится!
Мне все равно,
кто подо мной —
жена министра
или уборщица!

Ух ты! Крепко врезал!.. Как-то, когда я только-только возник в университетских пинатах, ещё ходили в них живые легенды о Коле Чайковском, недавно выпущенном в мир советской журналистики. Так вот, он тоже дюже талантливо мог выразиться.  Например, так:

Заёбанный социализмом,
Брожу по городу, как тень,
И занимаюсь онанизмом
В Международный женский день.
Чувствовались в этих (и других) строчках мощь и классиков наших, и устного народного творчества, частушечного:

Начинаю представленье,
Начинаю песни петь!
Разрешите для начала
На *** валенок одеть?

Пионер Иван Петров
Сексуально был здоров.
Он своей подруге Галке
Ставил в день четыре палки.

Под окном растёт береза
Старая, согнутая.
По глазам твоим заметно,
Что ты ****утая.

Барыня, барыня,
Сударыня, барыня!
Какая барыня ни будь,
А все равно её ебуть!

Тут уже, правда, некоторый спад, супротив мастеров  знаменитых, но всё равно и мысль есть, и острота, и своеобразный юмор. А вот у современных любителей сатанинской проделки (почему сатанинской — чуть ниже) что-то уровень заметно снизился. Судите сами.

Сергей Шнуров,
лидер группы «Ленинград»

Лежу, плюю я в потолок,
Аж проплевал до дырочки.
Искусствоведы для меня
Придумывают бирочки -
Матюжник или модернист.
Плевал я на понятия.
Я посылаю на *** их,
Всю эту ****обратию.

Тимур Кибиров,
лауреат стихирушной премии «Поэт»

Вот, бля, какие бывали дела —
страсть моё сердце томила и жгла —
лю, бля, и блю, бля,
и жить не могу, бля,
я не могу без тебя!..

Впрочем, это лишь капля в интернетском море-океяне, но для нашей духовной прозы, хроники, и такого малого количества шибко много. И оно выворачивает наизнанку душу. Зюськин, пожалуй, и тут нам скажет: «Фарисейство это, гордец Боря. Всё едино — что против секса воевать, что против мата. Не надо лакировать действительность!»

Но, милый мой собеседник бывший, лакировать жизнь мы и не собираемся. Иначе не взялись бы за непосильную тему кризиса современной поэзии, который со страшной силой демонстрирует всемирная паутина.

Поначалу, когда я отчаянно нырнул в трясину интернета, когда был еще великовозрастным юнцом, не постигшим и не принявшим за правило мудрого совета Христа, Евангелия и святых отцов — бороться со злом более разумно, а именно: обличать без злобы, аргументированно, прося у Господа прощения за грехи, свои и чужие, поскольку и обличаемые носители зла согрешают перед Отцом Небесным и я еще больше согрешаю, только грехами другого сорта.

К такому обличению пришёл я не сразу, а через много-много лет, как начал Искать Истину и, наконец, нашёл Её, и вот она, Сила Сил, открыла основную причину всех земных зол, в том числе и антикультуры, антисловесности и антипоэзии.

Когда Бог создал мир — бытие имело одно добро. Зло возникло накануне сотворения людей и рая. Лучший ангел Денница восстал против своего Создателя, позавидовав Его сверхмощи. И первое слово, сказанное с хулой о Творце, по сути, было нелепым словом, зачатком будущего мата.

Заражённые гордыней главного небесного революционера, люди переняли у нового своего божка и сатанинский, антибожественный, лексикон. А потом, изгнанные за нарушения первого завета из рая, озлобленные в душе на Бога и нравственно разлагаемые слугами Денницы, начали «усовершенствовать» созданный Всевышним прекрасный, чистый язык, даже не подозревая, какую месть придумал им князь тьмы.

Прислушайтесь к нынешней людской речи. В ней не только мат на мате, но и столько неблагозвучий от неумело поставленных рядом обычных, лепых слов. Скажем: И. Бунин, и бал блистал, и будто бы, даль и близь — и тысячи подобных. Даже самые нравственные из нас, не замечая этого, произносят хулу на Бога, порождая неблагозвучия в великом и могучем. Вот вам плоды от демонических цветочков.

Подобные плоды и во всех сферах нашей жизни. Отход от Бога (а его мы в целом совершаем каждую секунду после первого на земле греха) всё больше и больше умерщвляет человеческую душу, все духовные святыни превращает в безнравственную гниль, пронизывает ею всё живое и неживое, и, по нашей вине, неспособности сопротивляться злу, приближает земное бытие к бесславному концу — Апокалипсису.

Если одним словом выразить наше общее горе, прозвучит оно так — БЕЗНРАВСТВЕННОСТЬ. И пока мы безнравственны, с каждым годом всё в большей степени, — и жизнь наша будет всё гаже и бесстыдней, и все виды искусства всё мертвеннее и бесчеловечнее, и поэзия, превращённая в свою противоположность, всё отвратительнее, и наше восприятие этого отвратительного всё убедительнее будет казаться нам лучшим достижением постсеребряного века. От серебра осталась куча вонького «добра», но «добро» это произведено нами, и потому ничего нам другого не надо.

Можно ли выйти из возникшего гибельного положения? Давайте поговорим об этом в очередной главке хроники. До встречи, дорогие товарищи-грешники...