из неизданного 293

293
Цветёт багульник в гуще леса.
Ковром мох стелится в корнях.
Берёзы тянутся, как свечи.
И гроб качается в цепях...

В хрусталь одета плоть младая
Девицы, спящей крепким сном.
Душа летает в кущах Рая
Иль заперта во мрак силком?

Кто над девицей надругался -
Дал сок багульника испить?
В ход жизни времени вмешался -
И приказал ей всё забыть?..

Не так давно, запрошлым летом,
В канун Ивана Купала,
Две хуторянки пред рассветом
Венки бросали в глубь пруда...

Подруги ждали знаков с неба,
Хотели женихов привлечь.
Златой был отдан за молебен
Попу при церкви в их селе...

Тот долго слушал их стенания,
Кивал, мол, всем нужна любовь,
Но нужно пережить страдания
За первородный грех и кровь...

И нужно чаще им молиться,
Остерегаться ворожбы.
Любовь тогда сама случится
Без тайных шабашей в ночи...

В лесу лишь лешие да духи -
Они коварны, не видны.
И могут превратить в старуху
Или утащат душу в сны...

Поп девок окропил водою
И целовать заставил крест,
Сказав в конце, чтоб этой ночью
Они не заходили в лес...

Девицы отстояли службу,
Молились и крестили лбы.
Но только выбрались наружу,
Как рассмеялись, и в кусты...

И всю дорогу к дальней хате
Шутили над смешным попом,
Который что-то там слукавил,
Когда пугал их страшным сном...

Теперь они сидят у пруда,
В гипнозе смотрят на венки
И в страхе ожидают чуда,
Забыв про Бога и грехи...

А лес тенями наполнялся,
Вода вдруг начала кружить.
И свечки на венках погасли,
И кто-то взялся в рог трубить...

Одна из девок тут же оземь
И, как подкошена, лежит.
Другая постарела рожей
И от испуга вся дрожит...

Руками рвёт свои волосья,
Подругу ж бросила лежать
И захромала прочь меж сосен,
Забыв про всё, и даже мать...

Теряя по пути рассудок,
Брела, пригнутая к земле.
Но сотворилось в небе чудо -
Очнулась в келье у дверей...

Монахиня её впустила.
Постриг предложила принять.
Теперь она посты блюстила,
Молила Бога порчу снять...

Но память так и не вернулась -
И молодость и красоту
В ту ночь похитила колдунья.
Подругу ж заперла в гробу...

Настой багульника ей влила
В полуоткрытый детский рот.
И колдовской обряд свершила,
Вне времени подвесив гроб...

Теперь тот лес людей пугает.
Никто ни летом, ни весной
Туда не ходит за грибами.
Зимой лишь снег метёт пургой...
.
Но как-то барин с Чёрной речки
Решился друга навестить -
Они французов били вместе,
Париж хотели разгромить...

Но кончилось всё это пьянкой
И лёгким флиртом без любви.
Теперь один жил с хуторянкой -
В поместье предков дни влачил...

Другой - в свой дом у Чёрной речки,
Где Салтыковых герб висел.
Вдовец, при деньгах, без увечий -
Вновь приключений захотел...

Слуге сказал подать кибитку,
Доху медвежью, штоф вина.
И у Додона пообедав,
Гнал в лютый холод до утра...

А утром - дивная картина:
Лес зубом режет горизонт.
И в белом снеге спит лощина,
Усадьба, где живёт барон...

Дворецкий, только что с постели,
Коней у графа в сад ведёт,
И причитает: "Неужели
Опять нам свидиться дал Бог..!

Какие гости дорогие -
Барон приезду будет рад!
Погоды ж нынче вот такие -
Мороз трескучий, снегопад..."

В дом гостя приглашает ловко,
Доху медвежью с плеч берёт.
Снег обивает на пороге,
В зевоте крестит драный рот...

Барон с женой, ещё в халатах,
Дивятся гостю после сна -
Сюрприз в родительских пенатах...
И участь графа решена...

Параша баню гостю топит,
На кухне шумная возня.
Барон с женою глаз не сводят -
Всё ахают, мороз браня...

С дороги в баню приглашают,
Пока готовится обед.
Мадеры рюмку наливают,
Вторую тут же, первой вслед...

Потом в пару хлестает веник,
И хлебный квас, и прыг в сугроб.
И разговоры под вареник
О прошлых битвах, что дал Бог...

И только заполночь всё стихло.
Слуга лампаду запалил.
Сквозь сон прочитана молитва,
И пить уж больше нету сил...

А утром, дивно похмелившись,
Друзья решили в лес сходить -
Проветриться и пострелять там дичи,
Или медведя разбудить...

Берданки, порох, гость картечи
И фляга хлебного вина.
Жена барона молвит речи,
Что в лес заказана тропа...

Что прошлый год на ночь Купалы
Две девки не пришли в село.
Они в лесу в тот день пропали -
Никто не видел их давно...

А чащу прокляла колдунья,
Что тысчу лет живёт в пруду.
Она - ведьмачка и ведунья.
И нет спасенья в том лесу...

Друзья лишь ухмыльнулись хитро,
На ход ноги налили вновь.
Икону взяли для защиты
И за порог ушли в мороз...

Лес в двух шагах от той лощины -
На лыжах быстро добрались.
И нет тут тени чертовщины -
Хоть ты сквозь землю провались...

Пора ещё раз водки выпить
И в гущу леса путь держать.
Помериться с чертями силой -
Колдунью старую сыскать...

Заставить ведьму девок выдать,
Пугнув картечным серебром.
Пусть та покажет их могилы,
Разворошить старухи дом...

Такие планы в пьяных мыслях,
Ещё налили по одной.
И в снег по горло привалились,
И потеряли путь домой...
.
Барон проспал часы обеда -
Жена сон мужа стерегла.
И только к ужину, средь бреда,
Она разобрала слова:

"Охота нынче не сложилась -
Снег всё испортил, твою мать!
И ведьма надо мной глумилась -
Запрятать в яму собралась..."

Жена на лоб кладёт тряпицу -
В той лёд и уксус из вина.
"Всё это сказки-небылицы,
Ты третьи сутки в безднах сна...

А вот товарищ в лес утопал.
Взял лыжи, водку и ружьё.
И третий день, как на охоте -
Пора вернуться уж давно..."

Барон велит подать рассолу.
Пытается понять слова.
И у иконы просит Бога
Вернуть товарища из сна...
.
А граф в то время шёл по лесу,
Забыв про холод и про сон.
И жёг без счёта воск у свечек -
Его манил железный звон...

Снег перестал валиться с неба.
И ветер спал, и тишина...
Берёзы выросли в полнеба,
И на цепях висит Она...

В хрусталь одета плоть младая
Девицы, спящей крепким сном.
Граф обмер, ведьму вспоминая.
Мир завертелся колесом...

Снег стаял, птицы вдруг запели,
Подснежники покрыли мох.
Берёзы в зелени бледнели.
Разбился в свете Солнца гроб...

Девица встала как живая.
На графа смотрит, хмуря бровь.
И грудь вздымается младая,
И на губах алеет кровь...

А в двух шагах, затянут тиной
Пруд, и багульника цветок.
И... ведьма из глубин трясины
С улыбкой отдаёт венок...