Про Месяц новое

Светил в окно мне Месяц как-то летом,
Скучал и нюхал звёздный порошок.
И я, ладонь протягивая к свету,
Сказал ему:
«Ты в гости бы зашёл!»

Я помнил Маяковского и Солнце.
Поэт велик! Поэт не опалим!..
А Месяц что? Висит себе в оконце...
«Спускайся, - говорю. – Поговорим».

Прикрылся тучей он – не видит человека.
Кричу с досадой, как кричать могли
Романтики Серебряного века:
«Не отдаляйся, Месяц, от Земли!

Не первый год приятели мы, вроде!
Ты помнишь, как бодрились до утра?
Как мы вдвоём бледнели на восходе,
Светлел лишь свод небесного шатра...»

А ночь темнит, коварная тихоня.
Вдруг с вышины - серебряная нить,
И в тишине чуть слышно заоконной:
«Чай завари. Приду поговорить».

Едва знаком с высоким этикетом,
Припомнил я: светилам чай под стать.
И, заходя к товарищам поэтам,
Они чаи не против погонять.

Всё заварил. Сижу, гляжу на звёзды.
В душе – пожар, сам бел как полотно...
Спускается - большой, сутулый, грозный…
В окно зашёл - удобнее в окно!

Присел за стол. Глядит на всё уныло.
Глотнул чайку... А я уж в мыслях, знать:
"Так самому возможно стать светилом,
Коль часто со светилом распивать!.."

Но он, обрушив мысль мою шальную,
Сказал мне: "Больше не зови. Прощай!
Некстати дружбу мне иметь земную.
Некстати заходить в тебе на чай".

Припомнил я, чтоб он не мыслил плоско:
"В сто сорок солнц закат..." Но он не мил
В ответ: "Так то - прочувствуй - Маяковский!
А как твоя фамилия? - Забыл".

До слёз обидно! Вот светило-диво!
Всю жизнь чужой ты отражаешь свет.
И потому наверно так трусливо
В друзьях разборчив, а в морали - нет!

Ну в общем, Месяц улетел сердитый,
Дорогу в небо щедро серебря.
А я решил: коль стану знаменитым,
То Солнце позову, а не тебя.