Бездны пистальный взгляд

БЕЗДНЫ ПИСТАЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД

***
Сквозь бездну пристальным взглядом
Мне кто-то смотрит в затылок.
Но нет ни души рядом.
Лишь тень моя здесь застыла.

Откуда взялась бездна?
Из темных ночей бессонных.
На месте чувств исчезнувших,
Во мраке глухом оконном.

В проеме глубоком черном,
Сменившим зеркальный блеск.
В который глядел упорно,
Зрачков ненасытной бездной.

Ну, вот мы и снова вместе,
Как долги, сквозь время тропы.
Как трудно пройти сквозь бездну,
За краткий прозренья срок.

***
И что мне до бездны холодной и темной,
Разлета галактик, миров обреченных?
Мой космос весь, в этих двух маленьких комнатах,
И время в них мерно  неспешно течет.

И что до меня тем галактикам резвым,
Мирам обреченным и вечным пространствам?
Я сам по себе и бесследно исчезну,
Суда над вселенной значительно раньше.

Так что ж мне так муторно, грустно и горько,
Что душу мне гложет, почти каждый вечер?
Что может мечтатель, поэт и затворник
В пространства навечно зачеловечить?

***               
Почему я  не пишу веселых песен?
По натуре, ведь, отнюдь, не меланхолик.
Был когда-то забиякой и повесой,
И менял я счастье лишь на волю.

В чем причина овладевшей мною грусти?
Что покинула любимая – не повод,
Затворится в раковину устрицей,
Замолчать заставить голос крови.

Я не то что бы не верил раньше в Бога –
Просто доверялся провиденью.
Думалось, что вряд ли слишком строго,
За мечты накажут, в судный день.

Что же мне привиделось спросонья,
Словно бы послышалось во тьме?
Может, ангел  ждал у телефона,
Или черт чего-нибудь хотел.

Их не удостоил разговором,
Но тоска в душе хозяйкою, с той ночи.
Будто уже слышал приговор,
Но не помню срока его точно.

***
Не верится, что просто так, случайно,   
Рождается и чувствует разумное.
И что в начале Слово не звучало,
А эхом взрыва вздрогнул вечный сумрак.

И наша жизнь замысловата чересчур,
Для бесконтрольного бесцельного спонтанного
Мерцанья, в равнодушных мутных сумерках
Пустого  мертвого бездушного пространства.

Конечно, есть такая вероятность,
Что Бог погиб, при взрыве некой точки.
Что звезды тихо, бесполезно догорают,
И разлетаются из точки этой прочь.

Тогда на человека вся надежда,
Что не напрасно Бог бессмертием пожертвовал,
И блики мысли  все-таки забрезжат,
И в Слово божие последнее поверится.

***
Жмется к раме оконной рассвет,
Робкий серенький зимний озябший.
Но не может же  небо согреть,
За оком тем живущий, хозяин.

И не жарко ему самому,
На душе неприютно и серо.
Заоконная стылая муть
Безразлична давно его нервам.

Он устал принимать этот мир
Без брезгливости, просто, как данность.
И зрачки, словно черные дыры,
Свое личное сжали пространство.

Но какие вселенные скрыты
За изнанкой опущенных век!
Не зайти в горизонты событий
Миром ставшего человека.

И напрасно пургою в стекло,
Будет вечер упрямо стонать.
Спит душа, погруженная в плоть,
В мире собственном грезит она.

***
Если что-то просил я у Бога,            
То, отнюдь, не богатства и власти,
Ну, людского вниманья немного,
Да, и капельку личного счастья.

И за это мне, впрочем, неловко,
Не из гордости и самомненья;
Но молитв моих каждое слово
Истончает дух вольный во мне.

Я не ведаю сколько свободы,
Щедрый Бог нам отмерил по жизни,
Только тратить ее беззаботно
Жаль на всякие зыбкие призраки.

Да, я верю и в искру таланта,
В интеллекта, мне данного, силу,
Что пишу не контрольный диктант,
А что в муках души пережил.

Так, о чем я?  Ну, да о той девушке,
Промелькнувшей в судьбе легким облаком.
И просить небеса мне теперь уже,
О еще чем-то, право, неловко.

Счастья всем, даже ближним, не вымолить,
Разве, что-нибудь для Отечества.
Чести мертвым, надежды живым,
Душам искренним – легкой вечности!

***
Зачем скажи мне, Бога ради,
Опять мелькаешь ты во сне?
Во всем давно мы разобрались;
Являться в сны – причины нет.

Меж нами время и пространство,
И пепелище  чувств, сожженных.
Могу сегодня беспристрастно,
Взглянуть на явь и вспомнить сон я.

Твоей душе, быть может, скучно,
Но что ей нужно от моей?
Без ссоры разлетелись души,
Обид жестоких не имея.

Оставь, уже, мой мир в покое,
Не то чтоб сильно он встревожен.
Но иногда во тьме ночной,
Моя душа скучает, тоже.

***
Созерцание мира фантомного,      
Сотворенного мной из вех в памяти,
Чувств, которые нервы запомнили,
Вот, и все, что осталось глазам.

Я пытался, в грядущее время,
Заглянуть, напрягая фантазию.
И мечтой о том творчестве бредил,
Лень которым заняться Сверхразуму.

Я готов был мести, в горних высях,
Измерений иных перекрестки,
Бесконечно искать высший смысл,
В хаотичном мерцании звездном.

Но, поручено мне и доверено,
Только собственное, выстраданное.
Плещут воды судьбы о мой берег,
И в глаза мне иллюзии брызгают.

***
О, Вершитель, я верю в Твой промысел,
Но  Тебя умоляю, смиренно,
Пощади мою осень от прозы,
Ограничься стихотворениями.

Я же высказал честно, без фальши,
Что прочувствовал странствуя в данной,
Ну, не самой спокойной реальности,
Из творимых Тобой мирозданий.

Я в себе разобраться отчаялся,
Мне б с душой помирится успеть.
И о женщине той, на прощание,
Спеть, без фальши, всей сутью поэтовой.

***
Крепкий кофе, папироса натощак.               
Плавает лениво дым табачный.
Да, быть может – нет на свете счастья,
Но есть выбор и мечта, как сверхзадача.

Но вот, осознать мечту не просто,
Под давленьем тяготения земного.
В этом мироздании нет острова,
Где от времени свободным смертный мог бы.

Но дана ему, надежда и возможность –
Всей душой любить и ненавидеть,
Мало промысел участвует в том божий,
Попуская силе  тяжести давить.

Сохранил мечту и сделал выбор,
Принял и ненависть и любовь.
Счастье заменяет мне привычка,
Папироса натощак и крепкий кофе.

***
Реальность жизни много фантастичней,    
Плодов воображения отшельника.
И невозможно умозрительно постичь,
Предсмертные страдания расстрелянных.

И мысли умирающих от голода,
В блокаде замерзающего города,
Как может раненный осколком мины в голову,
У автомата передергивать затвор.

Бессмысленно пугать апокалипсисом,
Об извращенных адских карах предвещать;
В скиту отшельническом даже не приснится
Войны за Родину гримаса беспощадная.

Я – тех бойцов потомок – не пытаюсь,
Прочувствовать их ужас, гнев и веру,
Но жизнь свою, с усмешкою, листая,
Душе отчаяние подвига примериваю.

***
Нет, сон не просто мир иллюзий и фантазий,
Прогулок в прошлое и в будущее взгляд.
Сон – зазеркалие, в котором души разуму,
Суть скрытых им страстей, способны предъявлять

Снов вещих миражи нередко могут где-то,
Внезапно, на яву, возникнуть во плоти.
И значит, что дано, еще на этом Свете,
Проверку тайных чувств и  помыслов пройти.

Во сне  солгать нельзя, сославшись на эпоху,
Любимому себе, ни спящему, ни снимому.
И если на яву пытался верить в Бога,
Во сне есть шанс предстать, до срока, перед Ним

Я много в жизни раз стоял на перекрестках,
Дороги выбирал, сворачивал с пути.
И верил, нет – мечтал, что где-то, среди звезд,
Одна звезда, за мной, с тревогою, следит.

Быть может, потому я снюсь себе поэтом,
С неведомым Творцом ведущим тихий спор,
Что все же обо мне мечтает тайно где-то,
Звезда моя, вплетенная, в блистающий узор.

Наверно, возомнил я чересчур, уж, много,
Но так мне легче жизнь, как долг души принять.
Я честен пред собой, не говоря о Боге,  –
За споры и мечты, пусть судит Он меня.

***
Откуда знать мне, что там думала душа,   
Куря в астрале, над палитрою времен.
Эпоху выбирая не спеша,
В которой мой рассудок был рожден .

И почему средь триллионов  разных судеб,
Ей приглянулась именно такая?
И чем таким мой замечателен рассудок,
Что ей замечен, в смутные века?

Я понимаю, что лишь временная личность,
Довольно-таки странный симбиоз;
Душа опять здесь тщетно нечто ищет,
К мечтам моим относится всерьез,

Ворчит рассудок на насущную реальность,
И в глубине души подозревает нечто.
Вот, что она курила там, в астрале,
Воображая счастье человечье?

Давно изжил я миражи земной гордыни,:
Иллюзии о верности любимых,
О долгой памяти бредущих рядом ныне,
О том, что Бог, о людях не забыл.

Я душу не гоню, в слои энергий тонких,
Наверное привык к ночной ее тоске.
Возможно, для нее  мой разум и рожден,
И больше ей – вот так, судьбу не спеть, ни с кем.

***
В космосе дальнем – и звезды побольше,       
Да, и орбиты их, ведомо, круче –
Что мы тут знаем, живя на обочине –
Глупых существ горделивая кучка?

Может быть, Бог сотворил там иное,
Если не вечное, то очень умное,
Тоже подобие, расу героев,
Служащих верой и правдой Ему.

Только, зачем Он, на этой планетке,
В жертву принес, за грехи наши тяжкие,
Сына родного, Творца и Поэта,
Если есть где-то достойнее граждане?

Где нам понять этот божеский промысел.
Кто мы такие – искатели истины?
Хоть обновить, иногда, дух в утробе,
Сердце лирической песней очистить.

***
Я мир создал из снов и слов,
Мир призрачный, почти прозрачный.
Там мчатся, рифмою подкованы,
Мечты несбыточные, вскачь.

И вьются, вкруг идей, метафоры,
Под ветром чувств трепещет мысль.
Все то, что вовремя забылось,
В пластах природных недр состарится.

Творец Всевышний, глаз прищуря,
На это смотрит без насмешки,
Чем бы подобие не тешилось,
Не продало бы душу, с дури.

Ну, что Ты, Боже, будь спокоен,
Я власти, молодости, злату,
Предпочитаю пред Тобою,.
С душой болтая выпивать.

***
Я догадался, наконец,            
Стихи – ведь, это послушание
Сродни монашескому постригу,
И повинуется душа моя
И кается, пред небом звездным.

Один поэт читал драконам
И облакам свои баллады,
А я Создателю галактик,
Шепчу, коленопреклоненно.

Да – это исповедь и служба,
Без знания всевышней цели.
Но верую – зачем-то нужно
Чтоб шепотом судьбу я спел.

***
За одиночество ночное,    
Самопознанья горький труд,
Прошу – ну, если не покоя,
То справедливый божий суд.

Нет в этой просьбе покаянной
Высокомерного снобизма,
Не наплевать мне, как помянут,
Случайной мыслью эту жизнь.

Но столько лет я пред Всевышним,
Бесстрашно разум выворачивал,
То и подсуден, Богу лишь,
За выполненье сверхзадачи.

***
Опять я что-то сочинил, в тревожном быстром сне,      
Но тщетно, наяву, ищу хоть строчку, в памяти.
За окнами зима – быть может, о весне?
Едва ль – скорей всего, об осени, опять.

И хорошо б, еще, про небо «бабьим летом»,
Про желто-красный лес, и листьев палых шорох.
Но быстрый сон исчез, зимою, в тусклом свете,
Сочащемся из окон, запутавшемся в шторах.

Конечно, никакой нет разницы, на утро,
Чем бредил в эту ночь, мой разум человечий.
Он снова, наяву, напишет стих премудрый,
Придется, целый день, терпеть его, до вечера.

Но, вот, взойдет луна, и заморгают звезды –
И вновь в мой сон вернусь и вспомню, как строка,
Тревожа мир иной, по вечности несется,
И как не поспевает за ней моя рука,

***
Четверть века и года четверть –   
А как ясно я все помню.
Танцевал с ней я вечер, весь,
Она точный дала телефон.

Десять лет мы прожили вместе –
Нечто, словно, в тумане пятнами.
И никак навести на резкость,
Не могу окуляры памяти.

А пятнадцать – не вспомнить вовсе,
Как засвеченная кинолента.
Дождь и снег – лишь зима и осень,
Видно, спал я весной и летом.

Знаю – глупо винить эпоху,
Пока жив, у души есть выбор.
Это позже – лишь волей Бога
Быть ей или, уже, не быть.

Не гадаю, что было б лучше –
Если б сразу забыл тот номер,
И годами потом бы мучился,
Или десять прожитых помнил.

Может, где-то – в иной вселенной,
До сих пор мы стареем рядом.
И назад тому четверть столетия
Я влюбился, в нее, не зря?

***
К сожалению, я – лишь мечтатель,    
Просто, характер сложный.
Знаменитым такой, подстать,
Композиторам и художникам.

Ну, а я – кто? Скажу – поэт?
И становится мне неловко.
Ведь, уже, не семнадцать лет,
И устала земная плоть.

Ну, а то, что душа моложе –
Так она, может, вовсе, вечна?
Не ее ли характер сложный
Искра божья могла поджечь.

Догорает фитиль таланта,
От мечты – лишь янтарный воск.
Не хватает уже стола,
Для шедевров про «жаб и розы».

Может, зря прогорел – вот, так,
Не согрев тишину ничью?
Но, уж, видно, такой чудак,
И всю жизнь, жгу, во тьме, свечу.

***
Я забыл, что такое любовь,            
Хотя, вроде, и знал когда-то;
Ведь, как минимум, в двух эпохах,
С незнакомками мял кровати.

Ох, душа моя, ну и грешница!
Сколь же ты сменила тел?
Сколько страстной безумной нежности
Подарить мне, за жизнь, успела.

И, не просто так, интуиция,
Выручала меня не раз,
Может, прежде, царей с царицами,ё
Уж, учила ты уму-разуму?

Я ревную? А что тут странного?
Ведь, судьба у меня одна.
Слишком разный я, в тех пространствах,
Что мелькали, в чудесных снах.

И героем бывал и трусом,
Воином и менестрелем.
Древним варваром и этрусском,
И чего, только, в снах, не делал!

Провожая тебя куда-то,
Не тоскую, но жду ответа –
В чем ты, странница, виновата?
Почему я, здесь, был поэтом?

***
Если б я поэтом не был,             
Что от жизни бы осталось?
Дымка на осеннем небе?
Что-нибудь незримо малое?

И себе-то врать не надо,
Что ты пишешь лишь для Бога,
И что лучшая награда –
Восхищение собой.

Нет в сем мире абсолютных
Совершенств и одиночеств,
Раз живешь – кого-то любишь,
Это чувство дышит в строчках.

Может, что-то, и бесследно,
Исчезает в звездной бездне,
Если жил и чувством бредил,
Уж, бесследно не исчезнешь.

Если б я поэтом не жил,
Может верил, что есть счастье.
В синем небе дымкой нежной,
Мне хватило бы остаться.

О прости гордыню, Господи!
Дерзкий бред четверостиший!
Я пищу не бездне звездной,
И не только для Всевышнего.

Нет – земной и бренной славы,
Я не жажду, нестерпимо.
Но стихов пусть дымка плавает,
Рядом с душами любимых!

***
Спасибо, Господи, что я самим собой    
Остался, в смутные лихие времена.
Не сгинул в бесконечности запоя,
Когда любимая вдруг стала, лишь, жена.

Что без брезгливости я просыпался утром,
Без тихой ярости встречал ночные сумерки,
Не путал в душах внешнее с внутренним.
И сам, по глупости мгновения, не умер.

Что потеряв надежду в жизни этой,
Найти для разума какой-то тайный смысл,
Решил закончить ее, все-таки, поэтом,
Но больше на любимых не жениться.

***
Что-то вспомнить мне хочется доброе,
Не из молодости, так из детства.
Расплываются, тают образы,
В лица пристально не вглядеться.

Я стараюсь, но нет ни радости,
Ностальгической, грусти, какой.
Как читаю, в чужой тетради,
Мысли юноши, дневниковые.

Будто ленты смотрю архивные;
Силуэты живут ускоренно
Чьи-то хрипло урчат стихи,
Шуму улиц, за кадром, вторя.

Словно не было лета и солнца,
Первых чувственных поцелуев.
Собиралось, там, все перестроиться,
Но в каком измереньи живу я?

Мне чужда та судьба параллельная,
Вспомнить, в муках, свою стараюсь.
И ритм ямба, под гул, котельной,
Из моей дневниковой тетради.

***
Но если думаю о Боге,
Должно же Нечто быть подобное,
Хотя бы, в общем и немного,
Что взрезало морщиной лоб мне.

Без Бога жить на свете скучно.
Смысл сводится к свободе воли.
И миром мудро правит случай,
Все взорвалось из ничего.

Ну, и зачем мне жизнь такая,
Если не мысль о Боге Вечном?
А вдруг, скучать мне помогает,
Подобное, сей мысли, Нечто?

***
О, Иоганн, о Себастьян, прошу тебя – не надо
Распахивать врата, в грохочущую бездну!
Когда-нибудь, каскадами токкаты,
Раздавленный, оглохший я исчезну.

Та музыка пространств непостижимых.
Прекрасна, гениальна, но губительна.
О, не влеки, в миры меня чужие –
Не торопи свершения событий.

Пока еще стою спиной к порогу,
Пока еще внимаю шуму ветра.
Пытаюсь вспомнить – что я должен Богу,
За дар поэта, искренне пожертвовать.

***               
Ранний апрельский рассвет
Сон оборвал неожиданно.
Я и забыл – сколько лет
Он не тревожил души.

Как же давно мне с утра
Стих не просился на ум.
Свежесть казалась утраченной,
В хмари ноябрьского сумрака.

Что же приснилось сейчас?
Память пожала плечом.
Разум и сердце молчат,
Кровь преспокойно течет.

Вдруг, это чувство опять,
Вздрогнув коснулось легко?
Льется рассвет на кровать,
Бродит нахально по комнате.

Видимо, есть у меня,
Все-таки, ангел-хранитель;
Если пока еще снятся
Чувства давно мной забытые.

Вот бы, еще, наяву
Также прощать эту жизнь,
Ранним рассветом разбуженным,
Верить движеньям души.

***
Из болота, за волосы – это   
На все времена метафора.
А можно ли быть поэтом,
Над бездной, смеясь, не встав?

Нельзя пострадать заочно,
Воскреснуть, не умерев.
Прозреть, всю слепую ночь,
От ревности, в крик, не бредя.

Пусть, и в кошмаре сна,
Если предал и струсил,
Эта твоя вина –
Тяжкий, на веки, груз.

Ад свой преодолеть –
Это и значит жить.
А, уж, чтоб быть поэтом –
В бездну глядеть души.

***
Достойно закончить путь.
Присесть, подвести итог.
На небо взглянуть, вздохнуть;
Прости, если что не смог.

Любой я приму вердикт,       
Лишь  был  бы  нам Бог судьей.
Пусть, только, на краткий миг Он,
Взглядом бы удостоил.

Я большего не прошу,
Но знать, что зачем-то здесь,
Бездны внимая шуму,
Сердцем сложил жизнь в песнь.

Не мне дать оценку ей,
Я просто дышал, как мог.
Я слушать готов людей,
Но только б судил нас Бог.

***
Вряд ли разум исчезает весь и навсегда;
Если, даже, нет у бытия конкретной цели..
Слишком дорого обходится Создателю
Миротворчество бессонное недельное.

А уж чувствующее нечто из материи,
Получается, едвали, часто очень.. .
Каждой божью тварью должен бережно,
Пользоваться Вечный Миротворщик.

А иначе для чего же эта вечность,
Если нечему страдать, любить и мыслить?
В чем же искру божию зажечь,
Что возжаждет абсолютных истин?

И, в конце концов,  куда же бесов,
Посылать на перевоспитание?
Нет, по смерти не исчезнет разум весь,
Чем-нибудь иным, возможно, станет он.

***
Творить вселенные, не думаю, что просто.      
Но, видно, Бог не может жить без этого.
И кажется мне рай, в нетленных сферах, островом,
Где обитает Вечный Прародитель  всех поэтов.

Я, все-таки, надеюсь на посмертие.
О, Господи, готов я в той обители,
Быть  придорожным камнем или ветром,
И кем угодно миротворчеству служить.

Прости Творец безумного мечтателя!
Я понимаю своей сущности убогость.
Но всю ее без колебания отдал  бы,
В строку Твою любую, если б мог.

***
Я люблю перестук дождя
По карнизу окна ночного,
Я за жизнь научился ждать,
И все хвори лечить вином.

Я привык утешать стихом
Слишком нежной души печали,
И я сущность свою греховную,
Убедил, наконец, молчать.

Я не очень люблю людей,
Но обычно их не сужу,
Жаль, лишь, тех мне друзей потерянных,
В перестроечном душном шуме.

Барабанит ноктюрны дождь
Я судьбу принимаю всю.
А доволен ли мною Боже,
Не слыхать мне сейчас отсюда.

***
Что такое вселенское зло?
Это то, что мешает нам жить?
Все понятия наши условны –
Наши истины – лишь миражи.

Чем дорога устелена, в ад?
Не делами – благими мыслями.
А кто первым войдет, в божий град?
Не последний ли пессимист?

Я в душе – нет, в рассудке храню
Веру, в вечную цель бытия.
Не со злом я борьбы сторонюсь,
Я боюсь его сладкого яда.

***
О, я тоже стоял на краю,             
Темной бездны, возможно, бездонной.
Как сирены там нежно поют,
А как страстно там демоны стонут.

Да, я тоже глядел в плотный мрак,
И мне бездна впивалась в зрачки, 
Что меня оттолкнуло обратно,
Кто мне крикнул: – Безумец, очнись?

Пропасть я обошел стороной,
Был скалист и извилист мой путь,
Чтоб понять, кто мог властвовать мной,
Нужно в бездну было взглянуть.

***
Судьба художника – загадка         
Но не решается привычною,
Рассудка логикою гладкой,
По формуле ее не вычислить.

В ней неизвестных слишком много –
Нет столько уравнений в космосе,
Не разгадать, что думал Бог,
Холодному уму философа.

На дне бутылок тают истины,
Твердят про чудо старцы мудрые,
В безумие впадают мистики,
Сны вещие не вспомнить утром.

А может быть, судьба художника,
Не решена господним промыслом,
И он мерцаньем искры божьей,
В туманах сумерек ведом?

***
Что такое отраженья в зеркалах?
Нет ответа у философов и мистиков.
Если бы мне советь не лгала,
Памяти страницы перелистывая.

Почему двойник отводит взгляд свой,
Почему не смотрит мне в глаза?
А уста усмешкою змеятся,
И иное время на часах?

Что  заставил его сделать я не так,
Навязав судьбу свою и нрав?
Я, конечно, и мечтатель и чудак,
Стих мой слева пишется направо.

Я о будущем не знаю наперед,
Но по памяти с опаской, наугад,
Иногда мысль тайно проберется,
Чтоб опять о прожитом солгать.

Снова я кривлю в усмешке рот,
За стеклом мой скалится двойник.
Пишет стих назад, наоборот,
Ставит точку,  где мысль лгущая возникла.

За окном неиствует гроза.
Я прошу меня простить, судьбу прощая.
В зеркале надменны небеса,
Кто в глаза глядит так беспощадно?

***
Ведь когда-то не было меня,      
Но струилось преспокойно бытие.
Почему мне эти струи снятся,
Мучая сознание мое?

Почему  мне снится мир грядущий,
Недоступный телу моему?
Почему мне сердце нечто мучает,
Нерожденное и чуждое уму?

Что есть миг судьбы, в пространстве этом –
Осознанье собственного я?
Почему на этой  я планете
Перед вечностью, как зеркалом, стоял?

***
Зачем вся тщета тех вопросов,            
К Творцу, или, только, к себе?
Играешь, от скуки, в философа,
Иль ищешь во мраке оттенки?

Заглядывать в пропасть достойно,
Взгляд темный встречая бесстрашно,
Но ты кто, по жизни, такой,
Чтоб вечность об истине спрашивать?.

О, нет! Я – разумное нечто,
Что здесь называют душой.
Мне небом дарована речь,
Я искрой Его обожжен.

И чувствую – нет, знаю точно,
Зачем воплотился поэтом –
Мрак бездны в себе превозмочь,
Судьбой пред Творцом дать ответ!

2019