Три Муки

        Мой дядя, ректор университета позвонил мне в середине июня, а звонил он мне не часто.
        - Андрей Васильевич! ( Он даже к племянникам обращался по имени-отчеству). Я знаю, что у тебя есть друзья в российской глубинке, и ты уже известный филолог. Не желаешь съездить в глухую деревеньку, в командировку? Оплата хорошая, через русский Фонд Мира. Надо познакомить небольшую группу арабских студентов с российским бытом старой деревни. Приезжай ко мне в четверг, к девяти, всё уладим, заодно и познакомишься, если ты, конечно, согласен.
        - Николай Григорьевич! Летом да в заброшенную деревеньку! Согласен! Есть у меня на примете именно такая на Вологодчине. Буду в четверг к девяти.
        В назначенный день и час я зашёл в кабинет дяди. Поздоровались, обнялись. Он учтиво мне предложил чаю. Своего, фирменного, заваренного на кипрее, подмареннике и кедровой хвое. А затем позвонил секретарше. "Елизавета Вадимовна, пригласите наших египтян." Через десять минут в кабинет зашли трое. Два молодых бородатых мужчины и молодая девушка удивительной восточной красоты. Бороды у ребят были изысканно пострижены, как у актёров. Мы стали знакомиться.
        - Андрей Васильевич.
        - Мука.
        - Андрей Васильевич.
        - Мука.
        - Андрей! ( Девушке я не представился отчеством).
        - Мука!
        Мой дядя наблюдал за моим недоумением, а затем весело рассмеялся над своей "заготовкой".
        - Андрей Васильевич! Это Мукаддам, что значит идущий впереди, он старший брат. Пожалуйста, средний брат Мукаддар, что значит смелый, отважный. И младшая,очаровательная Мукаддас, что значит святая, чистая.
Ребята неплохо говорили по-русски и через четыре дня мы отправились в путь. Поезд, УАЗик, две телеги с запряжёнными лошадками, доставили россыпь любопытства и восторга в эмоции студентов...
        Ах и командировка! Бабу Машу, к которой в просторную избу нас пустили на постой, с первых дней студенты стали звать "баба Марша", на свой манер. А чайные церемонии забавляли всех. Баба Маша весело командовала: " Мукаддар! Ставь самовар! Мукаддам, иди, чашки дам! Мукаддас, помогай кормить нас!"
        Попали мы и на сенокос. Арабские студенты не переставали удивляться, что нужно столько работать в жару. Долго приноравливались к косам, граблям и вилам. И с удивлением узнали от знатного старожила деревни Ивана Степаныча, что на коровку надо дюжину копен, а дюжина копен - это один стог. " Дюржину копен?" - спрашивал неунывающий Мукаддар. Степаныч засмеялся: " Дюржину, дюржину,мать его в дерюжину!"
        Студенты изучали местный говор, диалектизмы, пробовали тёплыми вечерами петь наши песни, записывали много материала в свои блокноты, фотографировали наши спокойные пейзажи. И, что интересно, банька на берегу запруженной речушки им тоже понравилась. На первый жар шёл я с Иваном Степанычем. Затем два Муки. А на последнее тепло- баба Марша с Мукаддасой. Интересная получилась командировка!
        Благодарные студенты через три недели жали мне руки в кабинете Николая Григорьевича, а Мукаддас мне подарила свою фотографию. Это было так трогательно!Фото стоит в моём кабинете, в рамочке. Милая, улыбающаяся Мукаддас кормит мерина Власа горбушкой деревенского хлеба прямо из руки.