Собор Парижской Богоматери в стихах и огне

Не нравится мне, Вася, их Париж.
Над Францией приспущенные флаги.
Летит в огонь десятый лист бумаги.
Как Нотр-Дам горит десятый лист.

Стихи опять не пишутся с утра,
Не пишутся в кровати и на кухне.
Шпиль плавится, того гляди и рухнет.
И выпить не с кем. Дрянь мои дела.

А, впрочем, пусть горит оно огнём.
"Пылает пусть и крошится, и тает,
И гонит кровь, и кровью умывает..."
И этот вот порвал – нет смысла в нём.

От мыслей в голове моей дыра,
Как шпиль вонзился в крышу Нотр-Дама.
Я пробовал чинить её с Романом.
Оставили в лесах всё до утра.

Запомни, Вася, стих исправит жизнь.
Пусть стих не мой – зовущий и кричащий,
Понятный и простой, и настоящий,
Как крик души, немой её стриптиз.

Пойми, я всем твержу который век.
Не выйдем мы "к шесту" – так поболтаем.
Трясётся жир, мир нас не понимает,
И миру нужен Новый Человек.

Бросаю в пламя слов, что я постиг.
Над Францией приспущенные флаги.
Мой лист в крови – он словно был в ГУЛАГе,
А миру нужен ясный, чистый стих.