Посвящение отцу Ольги Аросевой 16

                ПРОЖИВШАЯ ДВАЖДЫ

           Книга, посвящённая отцу.
   Автор Ольга Аросева.

 Ольга Александровна Аросева(1925-2013), советская и российская актриса
театра и кино. Народная артистка РСФСР.

Продолжение 15
Продолжение 14 http://www.stihi.ru/2019/07/16/5319

                23 сентября
 Не спал всю ночь напролёт. Страшно это. Ночь безглазая. Лицо кажется черепом. Чувство не только ненужности жизни, но ненужности смерти. За стеной спят дети. Их дыхания сонны. Что я только не передумал за эту ночь. Особенно о том, что никто не сочувствует моей трудности, и даже дети не будут знать, что я преждевременно умер от непосильной ноши семейной жизни и труда, часть коего мне не нужна (например, работа в ВОКСе). Лучше бы просто писать. Вообще живу не так, как мне нравится. А это страшно.
Умылся в час дня, в два поехал к Кагановичу (в секретариат: нет ли ответа. Нет), потом в магазины (искал электропечку-грелку). В шесть вечера доклад в Плехановском институте. Лена хворает, но уже легче.
О работе. День – вничью!

                24 сентября
 Детей отправил в Парк культуры Горького. Одевался, умывался. Играл с сыном. За детьми, и в театр. «Кармен». Оставил там детей. Сам – в книжные магазины. Купил много интересного. Особенно доволен Петраркой.
Столовая СНК. Звонил Кагановичу. Он уехал в город, звонил в Кремль – ещё не приехал. За детьми. Отвёл обедать в столовую СНК, сам в библиотеке столовой читал Ал. Толстого «Пётр I». Домой. Читал Петрарку. Положительно нет того, кто бы не бился над вопросом о смерти!
Балет в консерватории. Очень хорошая Мария Борисова из студии Дункан. Острая женщина. Читал Петрарку.

             25 сентября
 Встал рано. Зубной врач. Персидский зам. посла позвал на обед – согласился. ВОКС. Служебные доклады. В секретариат Кагановича за ответом. Секретари его принимают так, будто нарочно оставляют возможность на всякий случай трактовать их поведение как угодно. Никакого ответа. Что делать? На кого напирать? А уж без напора – ничего!
Обед у перса. Кушанья изысканны, а речи – нет. Все говорили, и я. Пили за мир, за культур-сотрудничество. А потом, как вышли в столовую, так будто с цепи сорвались: стали прощаться с хозяевами и друг с другом. Диба, прощаясь со мной, захохотал и просил достать пластинок. Перс, лентяй, паразитическое отношение к культуре нашей сохранил: «Дай!»
ВОКС. Служебные доклады. Домой на минутку. Поцеловал жену, детей – и на приём.

 Старик Вебб* говорил речь о своих впечатлениях и критических поправках к нашей жизни. Ему отвечали. Сидней Вебб соглашался. Обрадовался, когда я пригласил к столу. Умён Сидней Вебб, но умён по-английски!
Сидней ушёл скоро. Я – в Худ. театр. Там жена и чехи. Играли «Вишневый сад». Прекрасно. Гениально. Какая ясность видения у Чехова!
Дети хорошо спят. Пора ко сну и мне. Аминь!

                26 сентября
 В Наркоминделе совещание. Давтян*2, Гайкис*3, вахтанговцы (Миронов, Волкова и др.). Мой зам. Аплетин (опоздал, бедняга!). Бутерброды, чай, многословие. Решать что-либо не имеют права, поэтому «решили», чтоб Давтян переговорил завтра с польским послом Лукасевичем о том, что «мы» настаиваем на поездке театра в январе. «Решение» очень важное, тем более что и без него Давтян говорил бы о том же самом с Лукасевичем. Тут же решили, если Лукасевич будет настаивать на весне, следует согласиться, но тогда настаивать (опять «настаивать») на немедленном заключении договора. Ну а если Лукасевич не согласится? Тут было констатировано, что вопрос в сущности решается не здесь, а в Варшаве. Так-то и отказался Давтян поговорить решительно. Страшно плодотворное совещание. Много потрачено золотого, солнечного времени, ровно полтора часа. Оттуда в ВОКС. Доклады замов. Распоряжения. Благоглупости.
Нет, тупости, неопрятности. Обед дома.

 Звонил Молотов, звал на обед. «Не могу – приём». – «Ну, так после приёма». – «Готов».
Выступали молодые наши мыслители. Я заключил неожиданно складной французской речью. Рядом со мной сидела интересная брюнетка, директор института. Не молода. Отвёз брюнетку домой. К себе домой зашёл на пять минут и – к Молотову. Вслед за мной тотчас же пришёл Евреинов*4. Молотов рассказывал о своей поездке по Западной Сибири, о разгильдяйстве в колхозах и совхозах, об арестах, кои он произвёл. Урожай большой, да его плохо снимают…

 Я рассказывал о делах ВОКСа, о Сиднее Веббе, об индусском брамине. Говорил с юмором. Хохотали. Много раз Молотов спрашивал Евреинова – как у вас в ВЦСПС? Как прошёл пленум, каково настроение, что думают товарищи? Евреинов улыбался, как улыбаются японцы, не знающие языка своего собеседника, и молчал. Тяжело, упорно и войлочно молчал.
Словно язык к зубам мочалом привязал. Дико. Меня, что ли, боялся. Так и сидели до 2-х ночи. Возвратившись, уже не смыкал глаз до утра.

                27 сентября
 Голова – котёл. А надо принимать. Первый посетитель (пишет по женскому движению) – русская просится за наш счёт проехать по Средней Азии. Воздерживаюсь. Бесплатно хочет написать книгу. Не грабят нашу страну только ленивые и непредприимчивые. Работал в ВОКСе до 7 вечера.
Дома – писал. Гера на конференции. Поехал домой. Ждал. Спешил на вокзал проводить Сиднея Вебба. Едва поспел. Старик был рад. Он аккуратен, образован, корректен, средне умён, в мышлении механистичен и профессиональный бюрократ. Спать ложится до 10 вечера ежедневно. Ему 76 лет. Жене его – 78. Перед сном танцуют фокстрот. На руках и лице очень тонкая сухая розовая кожа. Светлые глаза. Сбоку, когда их не закрывает пенсне, они умнее и мыслительнее, чем анфас, через пенсне.

                28 сентября
 ВОКС. Очень мало пишу. Грустно. Вкус к жизни трагически ослабевает. Работаю много. Много разъездов на автомобиле. Москва героически преобразуется. Дома новые, высокие. Площади широкие. Останется ли всё это социалистическим?
Да, останется, несомненно, но придётся защищать!

                29 сентября
 Всё то же. Очень зубы болят. Пиорея. Я поехал на автомобиле в ВОКС (там приём). Димитров*5, видимо, плохо чувствует музыку. Он во время чудной скрипки (Ойстрах) и виолончели (Одинцов) бесцеремонно громко разговаривал с И. Беспаловым (его корреспондент во время процесса*6). Тут же была и Беспалова, женщина коричневого тона (платье и глаза). Интересная. Как только вышел петь Батурин, а потом одна контральто, понял – пение он любит. Особенно же с увлечением Димитров слушал весёлую испанскую песню (певица – добротная, тяжёлая, смуглая и сама походила на испанку). Вечер прошёл хорошо,
а спал я плохо, потому что пришёл после 3-х ночи. Динамов*7 угостился крепко (я велел его поить хорошо!) и говорил, что «СССР не мороженое» и что меня за границу не пустят. Потом брал меня за поясницу и говорил, что он, Динамов, выше Стецкого, потому что лучше его понимает Запад, и что готов работать в единении со мною, так как я тоже западник, что против меня многие в аппарате культпроп, а наверху – за меня. Я всё выслушал. Молча.

                30 сентября
 Дети были в театре. Я гулял. Гера – дома. Тускло прошёл день. Дети отняли все силы, особенно нервные.
                1 октября
Работал. Были посещения. Хлюст пробрался ко мне только потому, что сослался на письмо от Мильерана*8. Пришёл – никакого письма нет, только устная рекомендация от посла. Шаромыжники думают, что улыбка придаёт им глубокомыслие. Они сидят, окутанные в неё с начала до конца беседы.
                2 октября
Мелочи. Дети, чтоб не беспокоить Геру, обедают в ВОКСе. Приходят туда из школы. Сидят в моём кабинете (тут же и обедают, и шалят. Беспризорные! Жаль их, и трудно!).

 Вечер у Динамова. А перед тем на концерте Вестминстерского хора. Я прошёл за кулисы (по приглашению их регента). Весь хор встретил меня аплодисментами. Дирижёр (он был у меня накануне и произвёл приятное впечатление человека безраздельно преданного искусству) приветствовал меня небольшой речью. Я ответил – по-французски. Он просил несколько слов сказать по английски. Я сказал так, что меня поняли, несмотря на мой плохой английский. В антракте – мадам Пайяр*9. Она не может меня видеть, чтоб не приглашать на завтрак.

 К Динамову. Там Барбюс и человек 20–30 чиновников от искусства и культуры: Аркадьев (он как портной), Боярский (молчалив, только став председателем РАБИСа, начал читать книги, и то не часто!)… Квартира, как вокзал. Тёмные углы в коридорах, в них ящики, корзинки, рухлядь. Долго трепали за столом убитых куриц, индеек, свиней и др. животных, много кушали плодов земли (огурцы, салат и пр.). Вкусное мороженое (всё из ВОКСа!). Барбюс распоясался: сидя рядом с Динамовой, навязывался прийти к ней один-на-один. Она советовалась с мужем, оба – со мной. Я посоветовал ей согласиться пойти с ним лишь в театр. На том и порешили. Барбюс кисло согласился. Танцевали. Динамова ластилась ко мне, всё звала танцевать.
Поздно вернулся, опять плохо спал.

               3 октября
 Мелочи дня, поедающие жизнь. Зубная боль. Пригласил к детям воспитательницу. А солнце неумолимо совершает круг.
              4 октября
 Хворает Оля. Захворала и Наташа. Изолировал Лену. Воспитательница существенно помогает. Делал два доклада о Лиге Наций и СССР (Институт марксизма-ленинизма) и о съезде писателей.
Везде встречаю своих учеников-тверяков.

                5 октября
 Этот день был намечен для отъезда в Крым, но в ЦК всё ещё не решён мой вопрос о поездке в Европу (командировка для расширения связей). Все обещают (культпроповцы!) пустить. Жданов, которому я передал письмо первоначально, передал в аппарат культпропа, аппарат нынче, ой, много значит!
                6 октября
Оля дома. Лена – в галерее с воспитательницей, а Наташа – у подруги.
Обедов не оказалось (столовая по выходным в нашем доме закрыта), ели кое-как. Москва подтягивается под Европу.
Но только мух много, а мухи – от грязи».


* Сидней Вебб – английский экономист, общественный деятель.
*2 Я. Х. Давтян – дипломат. В 1934-1937 гг. – полпред СССР в Польше
*3 Л. Я. Гайкис – сотрудник центрального аппарата НКИД.
*4 Н. Н. Евреинов – секретарь ВЦСПС.
*5 Г. М. Димитров – деятель болгарского и международного коммунистического движения.
*6 И. М Беспалов освещал Лейпцигский процесс 1933 г.
*7 С. С. Динамов – шекспировед, редактор журнала «Интернациональная литература».
*8 Александр Мильеран – французский политический деятель, президент республики в 1920-1924 гг.
*9 Супруга временного поверенного в делах Франции Жана Пайяра.

 Продолжение в следующей публикации.