Есенину

Кадры дивные, светлые, нежные…
Так боялась финала: а вдруг?
А душа-то жива! Все мы грешные!
Только пел, как никто, милый друг.
По строфе голый нерв тихо сыпался:
Русь, не плачь! Твой глашатай с тобой!
Век двадцатый пожарищем выткался,
Вдруг склонившись твоей головой.
Множил век не свои обещания
И делил не свои холода.
В забубенности славы-страдания
Душу вытрясли в эти года…
Был философом чувств и мечтателем,
Убиенный во смраде эпох,
Постарались «друзья» и каратели –
Вот он, нрав пришибеевских блох!
Он не стал пролетарским фельдфебелем,
Воспевая кленовую грусть,
Был крестьянским поэтом и егерем
Всех лесов и полей. Гей-же, Русь!
Так хотел душу выжать до донышка…
Затравили: иль глуп, или пьян.
Для крестьянской Руси-дивно Солнышко,
Для верхушки – смутьян, хулиган…
Догорает закат дымом ладана,
Несказанность – в завесе партер.
Тайна спит – до сих пор не разгадана:
Навсегда схоронил «Англетер».