Санкт-Петербург. Серебряный век

В мире нет ничего более реального,
чем дело поэтическое.
Д’Аннунцио

Паркет сверкал, как зеркало, как лёд.
Светильники глаза слепили.
Как в зеркале, где всё наоборот,
в Неву вонзались отраженья шпилей,
как иглы поэтических острот.

Чернявый напомаженный Кузмин
лукаво соблазнял конногвардейца
(на лацкане, как перхоть, кокаин).
Ахматова, прищурясь на камин,
писала на платочке: «Не надейся».

Сегодня Гиппиус с собою привела
и Философова, и Блока.
Последнего, как на убой вола –
поэту явно было плохо –
в похмелье ненавистна и хвала.

Зато Бальмонт восторга не скрывал,
не видя Брюсова и Сологуба:
«Валерий Яковлевич, пусть Москва
целует вас в купеческие губы,
а старца Фёдора – его Гекуба».

Облагороженный искусством полусвет
в полудуховном промежутке неком
был мирискусным кутюрье одет
с таким изяществом, что через пять-шесть лет
Серебряным стал называться веком.

      19 мая 2007, ровно через сто лет