Стотысячпятисотый перевод монолога Гамлета

Так быть или не быть – вот преткновений камень.
И в чём же больше благородства – бесконечно,
Безропотно терпеть увечья, наносимые судьбой,
Или вступить в сраженье с морем бед,
И положить конец им? Умереть, уснуть,
И этим сном сказать, что с нас довольно
Сердечной боли и тяжелых потрясений,
Которых эта плоть наследник несчастливый.
Уйти в забвение - вот благостный венец.
Недвижимо лежать, и, может, видеть сны…
Но, нет - не так-то просто: мы не знаем,
Какие образы в последнем сне обступят,
Когда в колодец смертный соскользнешь…
Страх длит нам пытку слишком долгой жизни.
В противном случае, с жестокостью бытийной
Никто бы не смирился, не стерпел
Томление любви презренной, волокиту дел,
Неправду притеснителей высокородных, спесь,
Глумление чиновных, их надменность,
Всё, что достойный кротко терпит от бесчестных.
И если можно было б все мученья прекратить
При помощи обычного клинка - кто б вынес жизни бремя?
Потеть, стенать под ношей неподъемной,
Когда бы не страшил последний этот шаг
В немую пропасть смерти – в ту страну,
Откуда никому не довелось вернуться...стынет пыл,
И соглашаемся терпеть знакомые болезни здесь,
Но не предстать перед теми, о которых мы не знаем.
Вот так сознание умеет ловко любого в труса превратить.
Готовность изначальная мертвеет,
От бледной мысли тонкостей зловещих.
И поворачивает вся решимость вспять,
Забыв названье замысла. – Спокойно.
Здесь нимфа светлая, Офелия, в своих молитвах
Прошу, да помяни мои грехи.