Я тебя уже почти забыл

Я тебя уже почти забыл,
Не помню я черты твоего лица.
Много, много перевидал рыл
Но одни такие, из этих рыл, твои глаза.

И если ты сейчас как-то ненароком,
Родная, милая моя, читаешь,
То знай, что глаза воспеваю я поэмой
А не тебя, не о тебе читает читатель.

Я их увидел в пятницу тринадцатого,
Они следили за мною весь день.
Кажется, будто ты меня спасла от страшного
Кажется, я был в раю, когда пусть мир покрыла тень.

Мы ехали с тобой тогда в вагоне,
Где мать моя спала, твои друзья играли,
Но ночью тихой мы общались в полутоне
С тобою мы, и я, в твои глазёнки глядя.

Ты просила меня улыбаться
Своею нежной, искристой улыбкой.
Но и грустной, когда сказал что любимая
Меня ожидает, и любовь моя и будет счастливой.

Прости, ради глаз своих, прости,
Ты, родная, немецкая девка
Влюбилась в меня, в небритого Ами
В двадцатилетнего метра влюбилась ты, целка.

Твои предки служили наверное в Вермахте,
А мой был власовцем, остальные на фронте.
Теперь с тобою мы чуть ли целуемся в поезде
И прошу я теперь, пожалуйста, пальцы, лицо мое троньте.

Когда спрошу я, что бы было, если б не она,
Ты бы ответила, что есть, и точка.
Когда спрошу, поцеловал бы я тебя
Ты бы сказала, что все возможно.

И я тебя б поцеловал, твою улыбку,
Не грустную теперь, а настоящую,
Меня в дальнейший путь зазывающую
Твою лизнул бы я, твою улыбку.

Прости. Тебя я огорчил, и сам был опечален,
Я не забуду тебя и свет твоих чернильных глаз.
Чернильница моя, прости, но то с тобою знаем
Что буду я скучать, и ты, по нам.

Теперь тебе на юг, а мне на север,
Нас разделят холода, тепло,
Но с моря мне когда подует веер
Я буду знать, что под тобой его чело.

Прощай, и до свиданья, и довольно,
Надеюсь, не пермяк, но ты - пермячка,
Теперь себе и да тебе приказываю вольно
Железнодорожная нас с тобой одна держала качка.

15.07.2018