О вечном, о бренном

 

Лежала змея, своё долгое тело
Она, чуть свернувшись, на солнышке грела.
Других удовольствий уже не имела.
«Хочу и лежу – и какое вам дело!»
Почти уже зренья лишилась и слуха,
Была та змея, скажем прямо, старуха.
Лежала дремала, лежала балдела,
Покуда ей всё это ни надоело.
Она потянулась, лениво зевнула
И в заросли к речке змея ускользнула.

В реке на кувшинке сидела лягушка,
А рядом другая, должно быть, подружка.
О чем-то болтали лягушки беспечно.
О чём по весне? Ну, конечно, о вечном:
О том, как жирна была к завтраку муха…
Но вдруг докатилось до органов слуха,
Но  вдруг долетело до органов зренья
Одно подозренье!
Всё существо их пронзили две фары –
Околдовали змеиные чары!

И что же лягушки? Хоть плавать умели,
Но тут, словно, обе оцепенели.
А пасть та змеюка держала открытой –
Года не лишили её аппетита.
И добровольно без «оха» и  «аха»
Полезли ей в пасть, цепенея от страха.

Кто принял за них роковое решенье?!
О, как этом мир несовершенен!
Вот только летала весёлая муха
И вдруг угодила в лягушечье брюхо!
А та, в свою очередь, в брюхо змеиное,
Всегда ненасытное, длинное-длинное!
Была же змея та, отнюдь, не голодная –
Такая она вот, змея подколодная!
А рыбка? На завтрак –  один червячок!
И тут же попалась она на крючок.

И так повсеместно, и так ежечасно.
Добро или зло? Ждать победы напрасно.
Такая вот сущность. Такие печали.
И как разрешить их? О, если бы знали…
И волки чтоб сыты, и овцы чтоб целы –
И близко к такой не приблизиться цели!
Сегодня –  охотник, а завтра – добыча.
Всё так очевидно! Банально! Привычно!