Ave!

Выплетая канву затяжного пролога,
Ты познал глубину. Но впервые... надолго,
ты нырнул в синеву, под манжет переулка,
в тишину, где звенят под капотами втулки,
где сигналят попутки… Сновал под ногами
беспризорным щенком. Созидал оригами,
воплощая себя в бестиариях Босха.
Ты лепил образ волка – фигурку из воска
и выпрашивал крохи у хлебных киосков
и по-прежнему был одинок. Одиозно,

ты излился стихами на камни бульвара,
Пой, ступивший на берег поэзии варвар!
Нацарапай на стенах цветными мелками
Строки пьесы и сцены пера Мураками –
усечённые тени из старой тетрадки
под копирку вонзятся в кирпичную кладку.

Ты познал глубину: за чертой невозврата –
ни конца и ни края, ни рая, ни ада!
Без надежды однажды вернуться обратно –
ты никто и ничто. За чертой невозврата.

Променяв свой чертог на распутство и пьянство,
ты теперь за чертой.
Ты отторгнут пространством.
Ни надежды, ни веры. Секундная слава
пронеслась голосами приветствия: Ave!
И пополнила списки былых достижений
столь же быстро, как прежде пронзала мишени.
Твой потрёпанный ценник – сакральное «Ave»…
Ты познал глубину, сокращая октавы.