Там, где

           Там, где площадь ночная покрыта неоновым пеплом (он на вкус кисловатый, на ощупь как теплый лёд) дремлет в баре за липкою стойкой канзасский ветер, он не ждёт тебя, детка, он здесь никого не ждёт: шляпа, битая пылью, глаза, как два старых камня, загорелая кожа и выцветший пестрый плед. Он молчит, но ты слышишь, как время поет песками, он не ждёт тебя, детка, но молча кивнет: Привет!
            И куда ты идёшь, где ты будешь - а это важно? Оббиваешь с подметок остаток засохших глин. Просто жажда дороги - как справиться с этой жаждой? Керуак говорил... Да и только ли он один?
            А дорога плетет узелковым письмом узоры - прочитаешь, сумеешь? - да ладно, не в этом суть. Ты спиной упираешься в шумный огромный город, чтоб однажды за барною стойкою в нем уснуть.
            Вот и все, остальное неважно - слова и краски, города, имена, тишина полуночных трасс. Вон, за стойкою, кто-то знакомый кивает: Здравствуй! Ты киваешь в ответ, узнавая - в который раз?