с восьмых этажей

лианы людей оплетали дороги
и небо съедало кривой горизонт.
я как-то иду, хоть поломаны ноги,
но в буре сомнений сломается зонт.
кривой горизонт поедал небосвод,
решётки подвалов стекали по трубам.
богатого трупа подстрелен живот -
У бедного деньги богатого трупа.
холодным пожаром горели дома,
и кто-то начнёт вновь искать виноватых.
и тут же закончится эта бравада,
битком ведь забита невинных тюрьма.

пластмасса второго лица человека
пристанет, приклеится - не отдерёшь.
приплавится к первому. к первому снегу,
что это нормально родным своим врёшь.
увидев в окне синяка заскучавшего,
впредь не меняй своих лиц выраженья,
ведь знай, что он завтра погибнет так тяжко,
что даже петля будет грустной от шеи.
улыбки и счастье здесь не пригодятся,
ведь грусть и печаль - основное орудье.

потухшим витринам, всё, нечем заняться,
автобусы кашляют от многолюдья,
столбы и билборды, торчащие пальцем,
скрывают объёмность своих искажений,
на проводе голуби в центре толпятся -
лишь это и есть городов украшенье.

на лестничной клетке глаза из стекла,
что вновь убежали с восьмых этажей.
их юность, вчера ещё, вся истекла
в пучине фальшивых из луж отражений,
в огромной реальности скучных реклам.