То ли правда, то ли ложь

Конкурсы / Турниры / Турнир 50 Пока цветёт папоротник
14-06-2019 17:30


То ли правда, то ли ложь, ни черта не разберёшь,
Только люди в старину в сказку верили одну —
В ночь Купалы каждый лес полон всяческих чудес.
Нечисть балует, шалит, зверь и птица говорит,
Даже листья и цветы шепчут что-то.. веришь ты?


Просто так, а может спьяну, но поспорили Иваны
На Купалу в лес пойти, диво дивное найти,
Да красавице Марьяне в дар его преподнести.
Только раз в году бывает-— папоротник расцветает,
И сорвавшему цветок помогает сам Даждьбог,
Всё живое понимать и затворы отворять.
Принцы или дурачины были эти два детины--
Разницы как будто нет. Отыскать в лесу жар-цвет
Можно ль, если захотеть?



— Да бред это всё, что кусты цветут! И спор ваш зряшний, ни с чем вернётесь. Дураки одним словом.

Подытожила Елька. И чего только увязалась. Разве что посмеяться над братцем-оболтусом, да над дружком-соперником его закадычным. И что нашли в Марьянке этой Ваньша и Иванко? Уу, у приезжей и косы не золотые, как колосья пшеницы, и глаза не цвета неба, а чёрные как смоль. Да наряды пёстрые, одна юбка другой ярче. И песни поёт уж слишком развесёлые. И пляшет босиком. Ведьма одним словом, задурила головы брату Ваньше и Иванко, раздор между ними посеяла.



— Вот и шла б до дому.

Буркнул незлобливо брат, зыркнув на малую изподлобья.

Раздосадован Ваньша был не на шутку. Иванко как сквозь землю провалился, небось уже далеко к Анчуткиной гати ушёл, а он тут еле тащится, ещё и мелкая прицепилась. Хотя Елька и не помехой была, с её-то даром —— с малку везло девчонке, удачу притягивать. Так, по толике. То в земле копается лопаткой да монетку старющую найдёт. То за грибами-ягодами в лес пойдёт с подружками — у всех корзинки полупустые, а у неё полнёхонька. А ещё любят её все в деревне, никто с ней ни разу не сва;рился. И не сказать, чтоб покладистая была, но… Елька она и есть Елька, что тут ещё скажешь. Только с Марьюшкой у них отчего-то сразу дружба не случилась. Так и зыркают друг на дружку, когда у колодца встречаются, разве не шипят как кошки.

Вот и брели по лесу, каждый о своём думая. Смеркалось.

Впереди, меж деревьями летали огоньки-светлячки. Над лесом поднялась бледноликая луна. А ещё огонёк показался. Вышли Ваньша и Елька на берег Анчуткиной гати, бывшего озера, а там возле костра и Иванко сидит — рыбу, насаженую на прутья, жарит. Глянул на друга, ничего не сказал, а Ельке улыбнулся и подмигнул. И то право — смешная она, Елька, взлохмаченная, на взъерошенного котёнка похожая.

Сидели, молчали, ждали непонятно чего. А потом на небе звёзды разом погасли, словно по волшебству и луна как будто больше стала. А сияние её, отражёное в глади Анчуткиной гати, легло серебристой дорожкой через эту самую топь.



— Ну, пошли что ли?

Первым поднялся Иванко, за ним Елька и Ваньша. Друг за дружкой ступили они на лунный путь и отправились по нему туда, где по рассказам стариков, в самой серцевине Анчуткиной гати, бывшей когда-то озером, находится островок, поросший диковиными деревьями и растениями. Там, раз в году, на Ивана Купалу, цветёт жар-цвет. А охраняют его птицы дивные.

Долго ли, коротко ли стелился путь до чудесного островка, неведомо, но оказавшись на нём, ребята с изумлением ахали да охали — среди деревьев со светящейся листвой росли неведомые цветы, похожие на огоньки. Летали птицы, чьё оперенье казалось пылало огнём-пламенем. И светло на острове было как в ясный день.



— А ну штаять! Хто такие, жива атвечать!

И откуда только взялись эти странные создания, окружившие молодых людей? Одетые словно папуасы, лохматые, носатые и вислоухие, они потрясали пиками и тыкали своим грозным оружием в сторону непрошенных гостей.

— Мы из соседней деревни, — ответил Иванко, — услышали о вашем прекрасном острове, вот и пришли посмотреть на чудеса.

— Ишшь ты, чудеса им наши падавай, а ну с нами вооон к тем кипалиптам, жива бегом.

Для пущей ясности, говоривший, ткнул мохнатым пальцем в сторону двух здоровущих деревьев, между которыми стояла изба. Обыкновенная такая, на кривых птичьих лапах.

                ***

— Значица за жар-цветом припёрлися,кхе. Ну и шта с вами делать? За просто так показать да отдать? А вот фигушки! Испытания пройдёте. И кто покажет себя, тому и цветок достанется.

— Давай свои задания, Ядвига Берендеевна (это Иванко вызвался)! Мы готовы хоть в огонь, хоть в воду, хоть… (а это Иваньша поддакнул)

— Вот жеж мо;лодеж, и откуда вы такие прыткие только берётесь?! Значица так, перво-наперво нате вам два сита, вот в ту бочку воды бегом набрали штоб.

Иванко повертел сито и так и эдак в руках, а потом набрал травы, выстелил им дно и из озера сьал черпать и к бочке бегать. Ваньша думал-думал и, походив туда-сюда вокруг избы, потыкав носком лаптя землю, наковырял откуда-то глины и замазал свою посудину. А потом тоже стал бегать от озера к бочке и обратно.

— Вот жеж оболтусы! Али умники? Ты-то пошто за ними увязалась, Еленка? Нешто остаться туточки решилась?

— Баба Ядвига, приезжая у нас появилась…

— Знаю, всё знаю. Да только зря на девку зуб точишь, ревностью маешься.



А тем временем оба молодца уже яро спорили у полнёхонькой бочки, кто ж первым заполнил её.

— Таак, робяты, хватит лупцевать друг дружку! Заданьице номер два — вон на ту высоченную сосну надо забраться и достать из гнезда жар-птицы перо, да принести его сюды.

И парни бегом ринулись к сосне.



— Зачем только людям цветок заветный, коли не знают они силы его? Ну пойдём штоли чайку попьём, с орешками?



Хорошо в гостях у бабы Ядвиги. Это снаружи изба кривая да неказистая, а внутри у ней светло и просторно. Скатерть самобранка на столе. Самовар большой, сияющий, пышущий паром. Плюшки, орешки да баранки. Вареньице клюквенное да смородиновое — в странных глубоких блюдцах. На печи котофеич чёрный как ночь, с глазищами зеленючими.

— Елька, а Елька, а хочешь сказку?

— Неа.

— Ну тогда быль слушай: как полезли два добра молодца на древо высокое, облака кроной пронзающее. Лезли, лезли, лезли, одёжу да кожу на себе обрывая, а вершина всё не кажется. Ужо и силы на исходе. На каждой ветке отдыхают, а ветви всё тоньше. И облака ближе, а вершина над ними где-то. Расступились облака и увидели молодцы гнездо жар-птицы. Обрадовались, рванулись из последних сил к заветной цели. Да оступился один из храбрецов и повис между небом и землёй. Едва успел второй его за руку схватить. Только не удержать дереву обоих.

Выбежала Елька из избушки, споткнулась на порожке, перекувыркнулась через голову и обернулась птицей огненной. Полетела ввысь, увидала двух неказистых отроков человеческих, подхватила одного за рубаху, ринулась вниз со своей ношей. Не долетев до земли, бросила на траву-мураву. Снова вверх метнулась, да поймала второго на лету, чуть с мясом одёжу не вырвала, и этого отпустила у земли. А потом исчезла.



— Ну, готовы ль к третьему испытанию?

Пророкотала Ядвига. — Али обождать треба?



— А где Елька? Где сестра моя? — всполошился Ваньша.

— А нету Ельки, лес позвал её.

                ***

Отправились Ваньша с Иванко в глубь островную, лесную. Едва передохнув о правились. Напоила их Ядвига Берендеевна отваром из целебных трав, дала две котомки с собой [с хлебом да квасом] и удачи пожелала [усмехнувшись при этом].

Но недолго молодцы искали пропажу. Нашлась Елька на полянке васильковой. Сидит на пне, косы заплетает, песню жалостливую поёт. Увидала парней, улыбнулась, махнула рукой, позвала. Ступили хлопцы на полянку, а трава под ними закачалась, волнами пошла. Что за напасть? Ухнул Ваньша в трясину, а за ним и Иванко. Коснулись ногами дна да пошли по нему, дивясь. Вокруг красота невиданная. Домики ладные стоят, из ракушек. Водоросли что деревья, растут ввысь, к поверхности. Кони чудные безногие носятся туда-сюда, на спинах ребятишек катают. А невдалеке терем расписной стоит, огоньками сияет. Выскочили из терема молодцы с трезубцами, кинулись на непрошенных гостей, да схватили их. Другие приволокли странную штуковину, похожую на большую рогатку. Подтащили к ней Ваньшу и Иванко. Запустили ими, точно камушками, из рогатки этой. Приземлился Ваньша под дубом, а следом Иванко шмякнулся рядышком. Ох и ругались же они, да так, что травы вокруг увяли.

Глядь, а на дубу Елька сидит, хохочет.

— Ужо я тебя! — потряс кулаком Ваньша, —слезай, кому говорю!

А сестра ему только язык показала и в дупло нырнула. Полез Ваньша за девчонкой, ну и Иванко за ним. Хотя его уже сомнения гложили — Елька ли это?

Полезли хлопцы на дерево, да в дупло заглянули. А оттуда сила неведомая взяла и затянула тбоих внутрь.

Опять упали куда-то оба-двое. А вокруг темно как в … самую тёмную ночь. Ну куда во тьме идти-то? Только вперёд. Знать бы ещё, где оно это «вперёд» находится.

— Ваньша, ты тута?

— Здеся, а ты где?

Лбами треснулись знатно, аж искры полетели. А почти рядышком ещё одни. Да не искры кажись. Огонёк мерцает будто недалече. Вот и побрели молодцы на свет. И вышли на поляну, поросшую странными кустами, доселе невидаными. А на каждом кусте по цветку, жаром-пламенем горящему.

— Иванко, иди рви свой цветок.

— А что я? Ты, Ваньша, рви его.

— Да ну, сдался он мне. Ельку вот найти, а то дома мать, отец ждут..

— И Марьянка ждёт. Рви. А Ельку вместе искать будем, только б выбраться отсюда. Небось Ядвига спрятала, а травы в чае у неё неправильные. Вот и мерещится черте что.

— А может и цветка тогда нет. И поляны нет.

— Да ну, скажи ещё, что лежим в избушке да спим.

— Ну да. А давай вместе сорвём, а там будь что будет.



Сказано-сделано. Сорвали оба-двое цветок заветный. Загрохотало-загудело вокруг. И снова земля из-под ног ушла. Да сколько ж можно-то?!

                ***

Горит костёр на берегу Анчуткиной гати. Возле костра дремлют три отрока. Вот заухало-заахало где-то на болоте. Очнулись ребята.

— Елька, живая!

Закричал радостно Ваньша, подскочил к сестрице, подхватил на руки и закружил.

— Елька, а ты правда в жар-птицу обращаться можешь?

Восхищённо воскликнул Иванко, улыбаясь.

— Да ну тебя, привидется же такое, пойдёмте лучше до дому.



Погасили костёр. И пошли обратно в деревню. Эх, а как теперь Иванко смотрит на неё, аж в жар бросает. Или это цветок греет, который у самого сердца спрятан?..