о войне и любви

Скоро полночь на часах, за спиной холодный страх,
Заставляет вжаться в землю, душу прятать в сапогах.
Автомат, прижав покрепче, бдеть на вверенном посту.
Приказать себе быть смелым, глядя в чёрную дыру…

-1- Мир упал на дно колодцев, засекреченных ракет,
Тех, кто жал на кнопки пуска, средь живых давно уж нет.
Города по миллиону, стали кладбищем машин,
Приютив собачьи стаи, в глубине своих руин.

Люди, выжившие чудом, бросив всё гореть в огне,
Прочь бежали из столицы без надежды на легке.
Но не все ушли в деревни и на вольные хлеба.
В городах остались парни, что пограбить мастера.

И в метро народ остался, с разным взглядом на житьё,
Группировки белых, красных и фанаты НЛО.
Опустел наземный город, стал похож на полигон
Окружённый спецвойсками и милицией с ОМОН.

Снег колючий серой пылью, мёл по грязной мостовой,
Заметал воронки - ямы, за Кремлёвскою стеной.
Битый мрамор цвета крови, плакал медною звездой,
Пламя вечное лизало, труп присыпанный землёй.

В небе грозным вертолётом, смерть летала над Москвой,
Дым сочился из развалин, отдавая желтизной.
И река-Москва горела, черной нефтью на воде,
И кружась, ложилась пеплом, на качели во дворе…


-2- Из разбитого окошка, площадь Красная видна,
Сквозь прицел на эс-вэ дешке, на ладошке вся она.
И поэтому два парня, в камуфляже без погон,
Крались тёмными дворами, в близь лежащий гастроном.

В магазине на витрине, метра три до потолка.
Ананасы сладкий перец и тушёнка в три ряда.
В глубине большой подсобке, на диване у стены,
Спал пацан, лицом чумазый, улыбаясь, видя сны.

Крыса в зале, возле кассы, тихо пискнула в норе,
Смерть, почуяв от железа, запах пороха в стволе.
-Это мы зашли удачно, пошутил парнишка зло,
И прикладом автомата, снёс витринное стекло.

Холодильники молчали, белым рядом у стены,
В них протухшие продукты, мхом цветастым обросли.
Парни быстро пробежали  дурно пахнущий отдел,
Задержались в хозтоварах, сняв топорики со стен.

Взяли оба по кастрюле, два походных рюкзака,
Два фонарика китайских, гвоздодёры, термоса.
В тёмном длинном коридоре, свет от мощных фонарей,
Осветил полы и стены, ряд незапертых дверей.

Потолки давили мраком, эхо прыгало  дробясь,
Двое комнаты смотрели, с громким смехом, не таясь.
Вдруг из комнаты последней, тень метнулась в коридор,
Парни слаженно упали, передёрнули затвор.

Два ствола смотрели грозно, на чуть видный силуэт,
-Кто ты, крикнул старший парень – выходи, давай на свет.
Пацанёнок, лет семнадцать, спавший в дальней кладовой,
Вышел, слёзы вытирая и сказал с надрывом – свой.

-Сами видим не пришелец, не нацист и не чужой,
Что ты делаешь в подвале, отвечай быстрей, герой.
Разговор недолго длился, всё банально, не впервой.
Да и парень оказался, бледной девушкой, с косой.

Парни, молча, закурили, сели в пыль на стеллажи
-Это дело надо думать, здесь все минусы важны.
Старший парень Лёша-чалый, потому что был седой.
Посмотрел на пол бетонный и сказал - пошли домой.

Младший взвился как ракета – ясень перец, надо рвать,
Ну а что с девчонкой делать, можно после порешать.
Встали трое тихо, строем, в середине детский сад,
И пошли обратным ходом, по своим следам назад.

-3- Снова площадь под прицелом, перевёрнутый фургон,
Трое спешно покидали, мёртвый брошенный район.
Пробежав в хорошем темпе вдоль разрушенной стены,
Парни с девочкой свернули, к дому номер, сорок три.

Там в тени стоял Cherokee, с битым боком, стёкол нет,
Ощущение такое,( гранд) прожил две сотни лет.
-Всё пришли, сказал Серёга – грузим вещи и домой 
-Слышь чудачка, осторожней, не ударься головой.

-Тут езды, на хрен с копейкой, если правда повезёт,
-Ближе к вечеру поедем, ты поспи пока малёк.
Сверху чёткая картинка, меж завалов мчался джип,
Ни военных, ни бандитов, видно Бог троих хранит.

В подмосковье на рублевке, дым пожарищ, дикий вид,
Всё разграблено, разбито, кое-где ещё горит.
В глубине большой усадьбы, на опушке у реки,
Домик, рубленный под баню, в низких окнах огоньки.

Чуть поодаль у купальни, джип черокки наш стоит.
С чердака на поле смотрит, ДШКа как замполит.
В чистой стеленной постели, спит красивый ангелок,
Накормили, напоили и вкололи анти дот.

За столом Сергей с Алёшкой, молча, кушали компот,
Из консервных абрикосов и дымили в потолок.
Нет, не шла меж них беседа, видно ангел виноват,
А быть может его имя, Ангелина, шах и мат.

-Я на пост пошёл, братуха, тихо вымолвил Сергей,
-Хорошо, ответил Лёха, ты оденься, потеплей.
Два товарища в спецухе прослужили много лет,
И друг друга понимали с полуслова, тет а тет.

-4- Минул год, весна в разгаре, месяц Май, покоя нет,
На дворе под солнцем тёплым, Лёха чистит пистолет.
Оседлав скамью в сарае с мягкой тряпицей в руке,
Он задумался о жизни, о любви и о себе.

Что ему с Серёгой надо, по душам поговорить,
Разве можно так с друзьями, взять и прошлое забыть.
Как же так, обидно да-же, в джип пожитки и пока,
Ангелина, тихой мышью, мимо лавочки прошла.

Лес шумел бедою скорой, солнце плавилось жарой,
За излучиной широкой слышен был далёкий бой.
-Всё братан, бывай не кашляй, извини, но нам пора,
И Сергей, обняв Алешу, прошептал, прости меня.

Ангелина светлый ангел, из кабины позвала,
И счастливыми глазами сердце Лёшки забрала.
Мир упал на дно стакана, кошки цапались в душе,
Лёха плакал от бессилья, пистолет, держа в руке.

Ладно, хватит горевать, нужно спать идти в кладовку,
Завтра будет день опять, надо смазать бы винтовку.
А потом пробраться в город, на легке не торопясь,
Выбрать новую машину, там их много, просто страсть.

И ещё зайти в коммуну, что в деревне за рекой,
Может кто из молодёжи с ним пойдёт играть с судьбой.
Сон сморил, убрав все думы, с неохотой боль ушла.
Всё пройдёт, подумал Лёха и ругнулся про себя.

-5-  Так прошло четыре года но однажды от реки,
Ранним вечером, второго, двое к дому подошли.
-Дом стоит и новый Хаммер, свет не яркий из окон,
Потерпи немного Ангел, на крыльце как будто, он.
 
И Серёга встал, шатаясь возле бани из травы,
Хрипло крикнул, вскинув руки – не стреляй братан, свои.
А потом Алёшка – Белый нёс мечту свою в слезах,
И ругался тихо матом, видя боль в её глазах.

-Мне бы к доктору скорее, вроде воды отошли,
Лёха бросился из двери – я в деревню, потерпи.
Всё прошло благополучно, доктор водку смело пил,
Серый гладил Ангелину, глаз с ребёнка не сводил.

Лешка, молча, вышел в сени и забрался на чердак,
Ведь войну не отменяли, значит надо бдить солдат.
В доме свечка у кровати, пьяный доктор на полу,
-Снова вместе, снова дома, спи, я к Лёшке покурю…

P.S   Сколько лет прошло в том мире, мне не ведомо про то,
         С кем теперь Алёшка - Белый, как сложилось у него.
         Где Серёга вместе с сыном и красавицей женой,
         Что с лучилось с ними дальше, в мире полного войной.
               
               
                О ВЕСНЕ  И О ВОЙНЕ. Часть вторая.

И всё-ж не отпустила реальность та меня,
Однажды так накрыла, что думал всё хана.
Проснулся ночью лунной, в субботу в два часа,
Холодный пот по телу и с болью у виска....ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ