постер

У неё на стенке вырезанный постер,
вроде, Джоди Фостер, как тут разберёшь,
пара книг смешливых - Губерман и Остер,
седенькие космы, старенькая брошь.
Странная старуха, внучка в том же стиле,
вроде бы, проруха юных и старух.
Девочка и бабка деду всё простили,
дед на кухне квасит, лыс и толстобрюх.
Внучка-шахматистка выиграет снова,
десять штук серёжек в розовых ушах.
Старый отпускает матерное слово,
двигает фигуры, объявляет шах.
Водочки откушав, кличет офицером
вечную надежду - черного слона.
Что ему потери, вот победа в целом
стоит всех убитых в партии сполна.
Старый босс партийный, он жуёт губами,
надо рокировку - баш менять на баш.
Сколько их осталось где-то там на БАМе,
будущих партийцев, нынешних папаш
вот таких вот дочек - пигалица в брюках -
дед бросает внучке полный спирта взгляд.
Дать бы ей по холке, жалко пачкать руки,
вот и глушишь водку, нервы-то шалят.
Девочка хохочет - что же тут такого,
вляпался, служивый, здесь в три хода мат.
Где твой Маяковский, в моде Полозкова,
выгляни в окошко, люди не шумят,
разве что за бабки - нынче модно спамить,
где-нибудь перфоманс, где-нибудь флеш-моб.
Главные каналы вдалбливают в память
новые инстинкты правильных амёб.
И не надо мне тут звякать орденами,
смотрятся неважно тапки с галифе.
Всё продул, дедуля, это между нами,
что в твоей залитой спиртом голове?
Рядышком старуха мирно варит кашу
шикает кастрюля сваренным борщом.
То ли Мартти Ларни, то ли даже Гашек,
пишутся рассказы, было бы о чем.
Милые, бранитесь, я-то вас не брошу,
всех вас обстираю, всех вас накормлю.
Песенку мурлычет - оду старой броши,
старому Союзу, старому рублю.
Дед всосал чекушку, деду очень грустно,
вынуть и почистить что ли ордена?
Он глядит глазами пьяного Прокруста,
и людей равняет взглядом из окна.