И снова бродяга-ветер

1
                Ты плакала – я слышал твои слёзы
сквозь шум чужих эфирных голосов.
А я? Я видел нас опять в краю лесов
у краешка Ирганского утёса.
Потом, не испугавшись ни мороза,
ни долгого пути, пробилась ты ко мне,
и вот, как зайчик солнечный, к стене
прильнула. Но печальна твоя поза.
А я? Я вижу вновь сияющую даль
с утёса, а внизу тайгу с манящей тенью.
И светлою мне кажется печаль,
как в детстве накануне дня рожденья.
За сизоватой дымкой-полумглою
шатры темно-зеленых пихт,
готовые укрыть и Дафниса, и Хлою,
пощекотав их ласковой иглою,
как твой, не признающий страсти, стих.
А на заре на ветках их роса
такую радость радугой разбрызнет,
как милой моей женщины глаза,
когда сверкнула искрою слеза,
которою наказан я, но признан.

                2
Да, я не плакал много, много лет.
Но грусть твоя, рожденная от счастья,
меня незримой подчиняет власти.
Хоть я не путаю еще любовь со страстью,
но не пойму уже где блики и где свет,
где радость встречи, где печаль разлуки,
где зов души, где мерный ход часов,
где голоса родного звуки,
где шум чужих эфирных голосов.
Я все ещё сжимал знакомые мне руки,
но мне казалось, что уже нас нет.
Мы растворились, как жемчужина в бокале,
Не вымолвив друг другу: Vale.
Где ты?.. Где я?..
Но ветер от Иргана,
дикарь, бродяга и веселый плут,
прорвался к нам предвестьем урагана,
чтоб освистать насмешливо уют
и соблазнить тебя, и унести в Саяны.
Он кружит над тобой, он манит в край таежный,
где мириады вспыхнувших жарков
твоим великолепным станут ложем
под усыпляющие звоны ручейков.
И царственных маралов страстный зов
твоих не потревожит снов –
тайга шепнет своей рогатой свите:
«Пусть гостья отдыхает. Помолчите.
А любящий её мой блудный сын
пусть помечтает в тишине один».

     Март 2005 г.