Мушкетёр

МУШКЕТЁР 

Вы признавались мне в любви
На пьяной, гулкой вечеринке

Эту фразу из новой ещё пока песни могли бы произнести в дружеском, доверительном разговоре многие девушки и женщины, которые так или иначе когда-то встречались на жизненным пути Олега Лихачёва.   
Олег Лихачёв никогда не считал себя малоприятным созданием наоборот всё у него было честь по чести кроме нудной работы малозаметного клерка в огромном офисе одной крупной строительной фирмы у Олега Лихачёва было даже высшее образование за спиной институт инженеров железнодорожного транспорта и музыкальная школа в детстве. Если музыкальная школа кое-как ещё научила его перебирать струны на балалайке, то институт с его шумом и лязгом поездов оставил в душе заочника Лихачёва весьма натянутое представление о железных дорогах. А в офисе строительной фирмы, куда по большому блату и за огромные деньги устроила его мать, Олега не кто не замечал и ему очень нравилось быть не заметным, нигде и никогда не высовываться, особенно в рабочее время.  Да и к чему высокому стройному чернобородому красавцу двадцати двух лет от роду выставлять себя перед начальством?  Что ему больше всех надо что ли? Страстью Олега были рестораны веселые, бесшабашные, порой до предела разгорячённые спиртным они вызывали у парня бесконечное ощущение свободы и безнаказанности. А девочки? Боже мой какие там порой встречались девочки? Особенно запомнилась одна маленькая, аккуратненькая, рыжая и курносая, кстати, студентка недавно построенного в их небольшом городе педагогического колледжа, которая постоянно просила Олега поведать ей что-нибудь интересное. Ну, как было с ней не познакомится? А потом знакомство переросло в дружбу, а через несколько встреч в тенистом парке под старыми липами закружил молодых людей горячий хрупкий мир чувств, который, наверное, и называется любовью. Девушку звали Юля.   Они вместе ходили в зоопарк, катались на лодке в парке по чистой глади озера Олег иной раз бывая в приподнятом расположении духа даже «Трёх мушкетёров» ей пересказывал. Так как в свои школьные годы девушка почему-то не нашла времени встретится с этими бравыми ребятами. Эту рыженькую Юльку легко было побеждать, когда он играл с ней Юлька слушала, вздыхала, смеялась и плакала, и верила каждому его слову.   Потом она, взяв небольшую клеёнчатую деловито отправлялась к выходу из очередного увеселительного заведения по пути вытирая маленьким кружевным платочкам красные воспалённые глаза очень жалко было девушке мушкетёров такие все молодые, симпатичные, а вон сколько бед и приключений на их бедные головы сваливается не каждый такое выдержать сможет.
- Ты тоже симпатичный, как эти ребята из твоей книги и поэтому я буду звать тебя мушкетёр. Согласен? – сказала она ему однажды весело вертясь перед зеркалом. – А тебе не кажется, что веснушек на моём носу с пошлой недели стало больше? Надо будет у Светки выпросить лимонный крем с добавлением цедры мандарина для удаления этих самых бяк- веснушек которым еженедельно доставляет великое удовольствие беспощадно оккупировать мой нос, ты как считаешь?
Олег полулёжа на широкой деревянной кровати подруги «не считал никак» с удальством рассматривая подборку старых эротических журналов за 1985 год которая почему-то обнаружилось у неё на антресолях.   
- А это от моего бывшего осталось, всё выбросить забываю, - бросила Юлька на минуту оторвав взгляд от зеркала, -  Как ты считаешь мне, когда к Светке сходить сейчас или вечером?
- Зачем? – не понял Олег
- Ну я же тебе говорю, крем с цедрой от веснушек, ты что совсем меня не слушаешь? – шмыгнула носом Юлька.
- Вечер плавно перетекает в ночь, а желтоглазая ночь, как в песне, помнишь, она должна нам с тобой помочь? Как ты считаешь?
- В смысле? – и маленькое круглое личико девушки покрылось красными пятнами, - Засмущался хотя бы что ли? Неприлично же?!
- Правильно люди при помощи пестиков тычинок на свет появляются или обычного поцелуя, - громко засмеялся Олег. – Что тут смущаться-то метод древний, как птеродактиль.  Ты вообще-то ребёнка хочешь?
- Ну и что, что хочу? А ты его любить будешь круглосуточно и бесповоротно так же как меня? Слушай? А ты меня любишь?  Никогда тебя об этом почему-то не спрашивала?   
- Ну, да. А ты не носишь парик?
- Что-о?
- Парик. Чужие волосы более густые
- А зачем мне это?
Он неожиданно улыбнулся. Эта улыбка не как не вязалась с его вопросами. Робкая, застенчивая улыбка.
Юлька нахмурилась, - Не переводи разговор. Ты меня любишь?
- О, кей. Люблю. И что тебе это даст?
- Я намерена …. Пожалуйста…. Оставайся моим другом и только попробуй потерять меня. А теперь я пойду к Светке за кремом от этих бяк веснушек. Закрой за мой.  Увидимся завтра у тебя в пять. Не возражаешь?
Олег молча кивнул головой в знак согласия, - Увидимся так увидимся, если женщина просит я должен её время от времени хотя бы попытаться понять, я так думаю и, значит, я завтра в пять заеду за тобой обязательно.
- Чёрт… Но почему все мужчины такие тупые. Всё им надо в рот класть?  - грустно подумала девушка   
Весь следующий день Юлька ходила, как потерянная не как не могла поладить со своей совестью, а совесть не переставала её грызть. Приезд Олега помешал ровному течению ее личной жизни, да и знакомство с ним было какое-то быстрое, как мимолетный укус комара на огородных грядках. Какой он был радушный и галантный тогда в ресторане куда они случайно заглянули с подругой переждать тёплый летний ливень   Фантастика! А теперь она сходит с ума только от того, что просто видит его. Вечером он обещал заехать за ней на своей новой «Кио-Рио» и она наконец увидит его небольшую холостяцкую квартиру. А вот подруге Вари Олег почему-то сразу не понравился:
- Скользкий он какой-то, прилипала, - бросила она через плечо отвечая на немой вопрос подруги и торопливо направляясь к выходу из ресторана, - скользкий и ненадёжный. Не находишь?
Юлька не находила. Она была влюблена.  Только она могла бесконечно смотреть в его бирюзовые глаза убеждая себя, что вот это лёгкое, почти невесомое щемящее душу чувства и есть любовь. Их любовь тогда продолжалась в скромной неухоженной квартире старенького трёхэтажного дома в котором почему-то плохо закрывались окна, не работали газовая колонка и унитаз.
- От бабушки в наследство досталась, - поспешил сказать он, заранее предупреждая все вопросы, а рабочих нанять ремонт сделать всё руки не доходят. Да и уеду я скоро…
                …. Ночь была тёплая она лежала долго, уткнувшись носом в его плечо
- Значит, вот так! – наконец произнесла она, - Или ты меня любишь и у нас будет ребёнок или просто забудь…
- Сначала обними меня, - нежно попросил он, - Я буду любить тебя и твоего ребёнка, если ты родишь мне мальчика. Парня родишь, поняла? Сопли девчонки мне не нужны знаешь, как мы пели в армии, у нас в стройбате:
Давно бы всех баб надо согнать в большое стадо
И бомбою стереть с лица земли.
Она помолчала, вытерла ладошкой прозрачную слезинку на щеке и отстранила его голову от себя, - Не хочу даже шевелится, - Я рожу тебе мальчика и будет он тоже мушкетёром, как и ты только давай поженимся?
- Конечно, детка, конечно. Только теперь мне надо уехать у меня мама в Иваново нездоровится ей.  Вторая городская больница второй этаж. Хирургическое отделение, сегодня утром сестра звонила.
- А как ты здесь – то в Канске оказался?
- А не как, просто путешествовать люблю охота к перемене мест, слышала про такое? Да и мама опять, в который уже раз, себе нового хахаля нашла, я у них выходит, что лишний, третий сбоку. Сестра она давно уже семьёй обзавелась и отдельно от матери живёт, я её ох, как понимаю. А мне и здесь неплохо.   
- А моя мама в Ейске. Я просто сначала приехала сюда за больной бабушкой ухаживать, маминой мамой, а потом её не стало, а я тут так и осталась не пропадать же квартире. Да и самостоятельности захотелось там у нас в Ейске море, там тепло, там музей Ивана Поддубного слышал про такого знаменитого борца?
- Что-то кажется где-то говорили, может по радио в машине. Не помню, это во время войны было?
- В революцию и после….
- Ты еще Никиту Кожемяку вспомни и Змея трёхглавого, - невесело усмехнулся парень, - «В революцию и после» только это, наверное, из всей русской истории и запомнила, борец!
- Какая у нас семья мужественная получится, - весело засмеялась Юлька, - Ты - мушкетёр, я – борец, а сын наш просто маленькая всеми любимая крошка. А ещё есть наши мамы и папы, которые нам всегда помогут в трудную минуту.
- Ладно, поезд ждать не станет. Подай брюки на стуле висят, да и ты сама одевайся, хватит лежать. Меня не провожай не надо, не люблю лишних слёз на вокзале, напишешь, когда у тебя чего получится.
- Чего получится? - спросила она, поправляя причёску 
- Ну там как пройдёт все роддом, сын, врачи. Откуда я знаю все ваши заботы там? - показал он рукой куда-то в сторону окна, -  Пиши, а потом имя вместе придумаем Никодим или Фрол, или Савва, а можно совсем Светозар Олегович. А что звучит, как ты на это смотришь?
- Я?
- Ну, пока. Шестой вагон, семнадцатое место. Пиши. Поторопись тебе уходить надо, а мне надо дверь закрыть и ключ соседям отдать.
- А ты меня любишь?
- Ты посмотри, кажется, дождь собирается. Выходим быстрее, а то у меня и зонта нет и ботинки летние.  Ладно, пока, добежишь надеюсь и по дождю, тут всего три остановки на трамвае до твоего дома. Я напишу тебе, обязательно напишу, вот как только маме станет получше чуть –чуть, а ты жди. Хорошо?
- Хорошо. Мы уже вдвоем станем тебя ждать. Вдвоём это же всегда интересней. Правда? Мы вон тоже с мамой вдвоём всегда папу с работы ждали пока к нему как-то вечером хулиганы не привязались. Врачи спасти не сумели, и… я не буду дальше рассказывать, а то заплачу. Папе всего пятьдесят один год был не очень старый ещё. Но ты иди, иди, а я потом за тобой пойду обязательно. Мне тут недалеко, всего три остановки на трамвае. Добегу.
                2

У Юльки уже была фотография УЗИ маленького сына на ней он похож на запятую. А может это и правильно у её Ромы уже началась жизнь уже равномерно забилось сердце хотя ему всего три недели, началась жизнь, а потом случайно споткнулась о запятую, но не обращая на это внимание бежит себе продолжается дальше и как за окошком поезда будут мелькать в ней недели, месяцы, годы до краёв наполненные радостями, потерями, огорчениями и слезами так уж бывает почему-то, что радостного и светлого в нашей жизни не так уж много всего каких-то десять, двадцать дней. А чаще всего радость и счастья человека это, как не странно всего несколько очень коротких минут.    
От Олега Лихачёва писем не было совсем. Юлька уже и на почту ходила, спрашивала и во сне пару раз эти письма в белых конвертах видела и сыну уже об отце много, много хорошего рассказывала. Но что-то приходит в нашу жизнь, а что-то уходит. Оставляет след или стирается безвозвратно.   Юлька уже забыла, как врач на УЗИ постоянно отводила в сторону глаза стараясь не смотреть на девушку, как молча сжимала в полоску сухие, тонкие губы и тихо кивнула на прощание.      
А санитары грызли семечки с каждым разом увеличивая узорную бахрому из блестящей чёрной шелухи на своих подбородках и громко смеялись над слегка солёными анекдотами. А в соседней палате женщина не могла родить вторые сутки, а в Юлькиных мечтах уже давно жил её сын Ромка. Имя придумалось как-то сразу Роман в переводе с древнегреческого крепкий и здоровый, а какая мама не хочет, чтобы её сын был крепким, а не слюнтяем вовсе и не дистрофиком?     Рожала она тринадцатой за сутки. Потеряла много крови. Швы почему-то накладывали без наркоза. Закончился он у них что ли? А потом опять почему-то ребёнка долго не приносили кормить, а потом в палате появилась строгая надушенная резкими духами средних лет женщина с какими-то бумагами в руках и долго говорила о каких-то неточностях и ошибках в благородной работе врачей и самой матушки Природы.  Потом довольно настойчиво совала в непослушные Юлькины пальцы красивую голубую авторучку требуя что-то подписать. Молодая женщина слушала плохо в мозгу её, как в старом немом кино то возникали, то исчезали расплывчатые образы и фразы: «Мы не можем гарантировать…»  «Требует ухода и физических сил…»  И наконец фраза звучащая как приговор в суде: «Я не уверена, что он когда-то будет ходить, в лучшем случаи будет уметь сидеть на инвалидной коляске».   
Что ж у каждого в жизни свой сценарий этот вот вышел с испытаниями для маленького несмышлёного ещё ребёнка и в первую очередь для его молодой мамы, ну и небольшой кучки сочувствующих родственников, которых, увы, всегда бывает не так уж и много.
А от мушкетёра Олега писем не было, молчал и телефон в коридоре….
Юлина мама Ольга Сергеевна, приехавшая из Ейска в трудную минуту помогать дочке справляться с непростыми домашними делами, узнав обо всем написала ему сама.  Ответ пришёл на удивление быстро.  Юля несколько раз в день перечитывала эти два помятых листка поспешно вырванных из школьной тетради в клеточку:
… Я с десятого класса школы всегда мечтал о сыне, представлял его на футбольном стадионе рядом со мной, на рыбалке, на лыжах в заснеженном, хвойном лесу, а ты отняла к чёртовой бабушке у меня всякую надежду на счастья, какой же ты после этого боец?!  Ты хотела родить еще одного мушкетёра, но к сожалению мушкетеры у великого писателя не сидели в инвалидных колясках. Прощай. Не ищи меня. Теперь ты не моя Констанция их на земле, к счастью, на наш век хватит. Очень хорошо, что мы так и не успели оформить наши отношение в ЗАГСе этому я безмерно рад.  Олег Лихачёв- мушкетёр.
Письмо это долго ещё лежало у Юли дома в маленьком пыльном фанерном чемодане на антресолях среди разного прочего бумажного хлама, который почему-то всегда жалко выбросить.
Потом началась бесконечная череда больниц, врачей, анализов и уколов. Люди в белых халатах стали неотъемлемой частью жизни молодой мамы, а уж её маленького сына тем более. Иногда начинало казаться, что весь мир, как-то случайно, окрашен в бесконечно светлый надоевший белый цвет. Белые стены вокруг, белый, потолок, белые простыни, белые кафельные плиты вокруг белого же умывальника в палате.
Утешительных прогнозов врачи не давали, а на прямой вопрос Юли будет ли её Ромка ходить отворачивались или молча разводили руками.   Однажды Юля случайно услышала разговор двух мам в приёмном покое больницы:
- Вот у меня же ещё и старшая дочь есть, она у меня совсем брошенная, сама себе предоставленная – со слезами на глазах говорила одна женщина другой, - А эта… – показала она на девочку сидевшую в коляске рядом с ней, - Эта младшая мёртвой родилась, врачи откачали, конечно, спасибо им, только для чего они это сделали? Я их об этом просила?! А старшая моя совсем одна дома.
- У меня один мальчик, тоже сложная форма ДЦП у него, врачи все молчат, как рыбы об лёд, а все равно чтобы не было с ним, это мой сын. Долгожданный сын и я всегда буду рядом с ним, как на исповеди перед церковным батюшкой и в горе, и в радости. И к чему вашу дочь врачи откачали это вопрос не ко мне, а к Господу он великий наш утешитель и строитель жизни нашей, так что молитесь. Молитесь, как можно чаще, матушка. Вот всё, что я вам сказать могу, - женщина вздохнув отошла от своей собеседницы, и засеменила вперёд к своему сыну по длинному больничному коридору.
У каждого своя беда, своя боль и, может быть, своё крошечное счастья, которое вообще-то редко бывает большим, - почему-то подумала Юля, - «Общежитие боли, -больница» - вспомнилась вдруг где-то прочитанная стихотворная строчка какое точное наблюдения, как много сказано всего лишь в одной строчке, а в пятой палате больная одна всегда смеётся в минуты, когда её одолевает боль — это значит, есть сила воли у человека. У её Ромы она тоже есть потихонечку уже ходить пытается, нет-нет смотришь, да и как бы случайно передвинет ножку, а врачи говорили, что только сидеть сможет, да и то на инвалидной коляске. Рома у неё герой – говорить начал, вот только ножки до конца распрямить ему ещё трудно, но нечего каждому овощу своё время. Раньше говорят таких детей мамы в Крым возили, а сейчас где путёвку достанешь? А дикарями жить на юге с ребёнком-инвалидом не каждому родителю по силам, да и финансовый вопрос опять же нерешаемая проблема.
А вон прыгает на костылях никогда не унывающий парень его имя в том далёком Советском Союзе все знали со школьной скамьи имя героя, революционера имя просто красноармейца Павла Корчагина. Паша часто заходит с потрепанной своей гитарой в палату к Юлиному Ромке и тогда они вместе начинают петь «секретные песни» которые в конце концов оказываются просто солёными частушками пришедшие к нам из самой глубины народных сказаний о смысле жизни.   
Паша жил раньше в городе Архангельске работал фотографом, а потом «сорвался» с собственной свадьбы
- Как я мог остаться целым и невредимым с таким-то именем, - грустно шутил он, - это против всех законов физики
В Архангельске в северном нашем городе в июне ещё лежит снег, а Пашка - сорви голова. Полез через балкон в другую комнату потому что случилось ему быть женихом на собственной свадьбе, а в другую комнату шустрые подружки невесту его спрятали и требовали выкуп платить.   Вот и полез Павел Корчагин невесту свою выручать и сорвался с холодных балконных перил в некому неизвестную Тмутаракань поэтому, наверное, и ходил по миру такой грустный. Ни свадьбы, ни невесты, ни радости, да ещё и ноги бывшего красноармейца в местах переломов по ночам ноют не сна, не покоя душе не дают. Где уж тут радоваться?!   
Больницы, больницы, больницы, как белоствольные стволы берёз за окошком поезда их увидеть можно, а вот сосчитать….
Ромка говорил, пел, смеялся, вот только ходил на полусогнутых ногах ожидая последней пятой своей операции, которая всё-таки у него случилась, но довольно поздно только тогда, когда Роману Емельянову (Юля дала сыну свою фамилию) уже исполнился тридцать один год.
Тогда-то, в день рождения сына и раздался в прихожей долгий, заливистый звонок. Сын рванулся из комнаты открывать День рождения, поздравления, подарки и гости мало кто останется к этому равнодушным. Замок привычно щёлкнул, дверь открылась на пороге в пыльном длиннополом плаще неопределённого цвета стоял седой бородатый мужчина.      
- Вам кого? –растеряно спросил Роман невольно отступая назад

- Птицам снятся северные реки
   И леса, укрытые зимой
   Потому, наверно, отовсюду
    Птицы возвращаются домой 

Вместо ответа услышал парень у гостя был довольно приятный завораживающий баритон, - Ты я вижу дома, а мама?
- Вам кого нужно видеть? Маму мою? А откуда вы её знаете? Мама никогда не чего о вас не рас….
- А ты, бедняга, на маму похож прямо ДНК делать не надо и взгляд такой же колючий как у неё, когда её злость изнутри ест. Только мне когда-то улыбка мамы твоей больше нравилось. Я, можно сказать, из-за неё в маму твою и влюбился в своё время.
- Так вы мой отец? Водолаз, который погиб на большой глубине в Тихом океане, мне бабушка Оля рассказывала. Они с мамой к соседке тёте Римме ушли новую шаль пуховую смотреть. А вы знаете, мне сегодня уже чуть-чуть больше тридцати стукнуло, я даже сердце своё бывает ощущаю, что есть оно, что стучит, что бьётся, колотится по делу и без дела и болит даже временами. А когда у меня нечего не болело, когда я в песочнице куличики с друзьями дворовыми лепил, болел, когда, когда весь мокрый от страха экзамены в школе сдавал, а потом институт, работа нелюбимая. Тогда вы где были? Какого мальчика вы тогда утешали, слёзы на щеках вытирали и по головке гладили?!   
- Пройти-то разрешишь или так и будем в дверях стоять?
Роман посторонился, и гость торопливо прошёл в комнату предварительно оставив в коридоре на вешалке свою длиннополую хламиду неопределённого цвета.
- Где был? Где был? - раздалось из комнаты, - ты же знаешь, как это бывает? Драка в ресторане за место под солнцем, мужика одного командировочного случайно ножичком полоснули, ну, а потом понятно полиция, суд и понеслось по накатанной плоскости до самой тюремной баланды и некого рядом, ты понимаешь, не одной собаки с кем в ресторане вино хлестал, за мои же, между прочим деньги. Не, замуж за меня они конечно не собирались, но и под забором каким после ресторана этого самого я тоже не оказывался. Всегда в постели просыпался, хоть и чужой, но на чистой, заметь, простыни и бабы эти со мной рядом были.
- А листка бумаги в клеточку с тобой рядом никогда не было?!- вдруг раздался голос Ольги Сергеевны Юлиной матери, - Не мог ты дочери моей написать, что не изводись, мол, душой, Юля, всё у меня нормально, а то к матери он уехал и пропал. Жди меня, и я вернусь, может быть…  Кстати, как Елена Александровна себя чувствует, получше ей сейчас?
-   Уже три года как мамы не стало, - помрачнев произнёс Лихачёв – Есть такая болезнь диабет, кто придумал его сахарным звать до сих пор не понимаю можно ещё медовым, а можно….
- Медовая у тебя я была всегда. – подала голос Юля, - ты мне так и говорил чуть ли не каждый день, как молитву «Отче наш»: 
Ты моя медовая жена
От рассвета с тобой до темна
До темна, а потом до рассвета
Ты любовью моею согрета
- Запомнила, Юлька? Конечно запомнила, такую ерунду ребёнок запомнить может, а как запомнить сколько зубов у тебя самого во рту осталось после очередного побоище за проволокой? 
- Ценные знание, ничего не скажешь, несомненно увеличат твой интеллект.   
- Не зубоскаль, я любил тебя, просто такой уж я человек скучно Олегу Лихачёву на одном месте штаны просиживать. Ветер меня зовёт, дорога манит даже летний дождь сердце порой завораживает. Сын-то наш учится где или работает уже на Российской фабрике бесплатного надомного труда? Исключительно для инвалидов которая приспособлена? 
- Ошибаешься, отец, чуть выше бери я людям помогаю, - хотел возразить Ромка, но тут же получил ответный полный горького сарказма удар от отца:
- Ты? Из тебя помощник как из козы балерина.
- Игры компьютерные наш сын разрабатывает, - опять вмешалась Юля, -там тебе и роботы, и рыцари и обычные люди в бою виртуальном учувствуют.   А ты говорил, что мушкетёров на инвалидных колясках не может быть. Да сын наш, если хочешь знать, почище твоего мушкетёр он хоть и в компьютерной игре, а слабых и женщин от врагов защитить пытается, а ты вон тоже мушкетёр когда-то был в моих глазах, например, высокий, сильный, красивый, мужественный, а теперь сам говоришь: - драка, мужик, ножичком полоснули, срок, тюрьма. По пальцам посчитать можно всё твоё неспелое мушкетёрство. 
- Ну, теперь –то уж что? Теперь я домой приехал «из дальних странствий возвратясь», так сказать.
-Как домой?!- светлые брови Ольги Сергеевны от удивления поползли вверх, - А кто тебя звал-то сюда, или скажешь я, старая карга, опять письмо тебе написала-отправила: «Приезжай, милый друг, дочь моя Юля без тебя скучает, на себе волосы рвёт, так что ли хочешь сказать, ирод за колючкой?   
Ответить Олег не успел в коридоре опять раздался звонок и теперь уже он пошёл открывать.
- Щёлкнул замок, потом послышался глухой сдавленный мужской крик, затем раздался хлёсткий звук пощёчины и на мгновенье всё стихло. Через миг невнятный мужской и женский шёпот наполнил небольшое пространство коридора.
- Что лягуш- путешественник надеялся не найду да? А я вот взяла и приехала ты из моего дома никого не спрашивая, а я в твой дом тем же суффиксом.
- А откуда? – довольно внятно в тишине квартиры прозвучал растерянный голос Лихачёва
- Что откуда адрес откуда? Елена Александровна дала, мама твоя, которую ты перед всеми друзьями- знакомыми похоронить успел, ещё три года назад Последнее, я скажу тебе дело, людям врать и не просто людям, - друзьям своим, а в иную минуту друзьям – родным.
Потом шёпот из коридора стал слышен не так отчётливо:
- Сашка дочка – плачет, папу зовёт … игрушку от папы. Обещал   Хотя бы ребёнка обманом не порть.     Утром на работу…. И следа не найти…. Ручкой не помахал. Собирайся ирод… за тобой я Сашка дочка ждёт. Попрощайся там в квартире с кем надо и айда шире шаг за собственной, ну, пусть пока ещё не женой. Но я жду?! 
-Я, конечно, согласен с тобой поехать, но у меня тут родственники, жена, сын? Теща еще приехала? С кем прощаться-то?
-Ну, если уж совсем не с кем тогда вниз потопали, только я пешком, чемодан мой ты не возьмёшь, сама понесу, а то пропадёт ещё какая кофта по дороге, а кофты, чулки здесь все мои за всё деньги уплачены немалые. К чему только волокла этот чемодан сюда, сама не понимаю.   Ты, Олег, на лифте по-городскому ступай не люблю я машинок этих ваших туда-сюда ездят без дела, тоску нагоняют каждый божий день.  Себе, своему организму ногам – рукам своим доверять научится надо. Ну, давай, жми пальцем кнопку, вызывай себе ящик на цепочках. А я пешком… нечего что двенадцатый этаж, спущусь как не то я, потихоньку.
Во дворе было пусто. Только какой-то худой длинноволосый парень сидел у подъезда на недавно выкрашенной светлой краской скамейке и уныло бренчал на гитаре песню про дворового чёрного кота.
- Эй, дядя, ты не скажешь, как называют жителей города Гусь-Хрустального? -  Неожиданно прервав песню на полуслове повернулся к Олегу парень.
- Не знаю, гусята, наверное, - неуверенно протянул Лихачёв.   
- И я не знаю, - со смехом протянул парень, - А надо знать, в России, брат, проживаем. Представляешь только сейчас телефон из кармана выпал. Разбился вдребезги, понятное дело. Так что дай позвонить, скажи телефон такси?! Приехал к крале своей, а она это….  Умная очень…. Соседи сказали экзамены сдаёт где-то, не знаешь где, а то бы я подъехал к ней цветов, конфет, лимонов купил к чаю?
- Не знаком я с твоей девушкой парень, и где она никто мне не говорил.
- Во гад, - отчего-то разозлился парень, быстро вскакивая со скамейки и подбегая к Олегу, - Где моя Любка не знает, телефон такси не говорит!   А вот этого не желаешь?
Удар ногой в пах повалил Лихачёва на землю. А потом… Разъярённый, безумный в кровожадном бешенстве парень бил Олега Лихачёва ногами в тяжёлых армейских ботинках по голове, по бокам, по спине, а потом из кармана его широких брюк выпала бутылка человек с яростью разбил её даже не пожалев содержимого и подобрав самый крупный осколок с земли и на голой спине жертвы нацарапал: «Дурак»
Когда хорошая знакомая, почти жена Олега Лихачёва наконец спустилась по лестнице вниз неся впереди себя и поминутно проклиная тяжёлый чемодан мужчина на земле уже не дышал и пульс его не прощупывался. Лицо его было необычно спокойно и будто бы освещено лучезарным, неземным светом
Некто и не заметил, как неожиданно стало шумно во дворе. Все что-то кричали, доказывали спорили безуспешно, пытаясь опознать незнакомого человека, лежащего на земле. И вдруг над всей этой толпой незнакомых и малознакомых людей из онемевшего горла парня –инвалида, стоявшего в толпе, неожиданно вырвалось, - Папа! …. Роман впервые в жизни произнес это слово произнес громко, внятно, отчётливо никого не стесняясь. Несколько людей из толпы обернувшись к парню непонимающе заморгали глазами все знали, что у мальчика с раннего детства нет, и не было никакого отца, а тут…. Парня с гитарой арестовали на вокзале в кармане его заляпанных грязью брюк уже лежал недавно купленный плацкартный билет на поезд.
Сергей Карпеев май- июль 2019 года 
   
 
      
 


 






















 
-