Прощание с Ингрид

С этим миром мы шествуем врозь - и уже давно.
В этом мире я - безнадёжно душевный такой, больной.
У меня по схронам не золото - галька да пух лебяжий.
У меня добрый брют - это раб, а не пенистое вино...
Если дождь - то сияющий радугой проливной,
если кости не врут, то посмотрим, о чём предскажут.
Если руны укажут на зыбкий песок дорог,
я отправлюсь на поиски - видит всезоркий бог -
(уж не знаю, который, но видит)
бродить по пунктирам карты.
В чужедальних лугах я останусь - и мертв, и строг;
ковылём прорасту - так уж Эйваз в ладони лёг,
но найду и предел, и угасший подлунный кратер.
Обозналась ты, милая, это не Манназ был.
Ухожу - пыль столбом. И такие столбы, столбы...
Так до самой зари, что пролита у горизонта.
Не клянись понапрасну любить-почитать любым,
у везучих, как я, непробитые миром лбы,
но такие, как я, видят  рун первозданный контур.
 
Отщепи меня, жизнь, рассеки сочленений ком,
мы об этом не раз у костров боевых споём!
Что я, прихвостень бабий? Боли и пылай свобода,
чтобы не было снов или памяти о былом,
присыпай горьким пеплом души смоляной надлом,
уводи под уздцы деревянных коней по водам!
Перевёрнутой руной висит надо мной луна...
Девять месяцев минуло.
Ингрид ногами коснулась дна.