XVII
Догорает луна в синем небе кроваво.
Я не жду от судьбы ни прикрас, ни напасти,
Лишь дорога вихляет налево, направо.
Под окном раздаются истошные вопли:
«Я хотел бы остаться с тобой!..»
Остальные молчат – они словно оглохли
И задумчиво впали в запой.
Понедельник несёт вдохновение,
Удивительно, странно, но факт.
Воздух зыбок… Природа, пошли дуновение!
Охлади мой кирпичный пустой саркофаг.
Я возьму свой рюкзак и укроюсь в ночи,
Пробираясь дворами до центра Москвы.
В рюкзаке – два абсурда и пара причин
Встречных чётко делить на «Эй, ты!» и на «Вы».
Одинокие тени блуждают тревожно,
Распоследний троллейбус цепями гремит.
Конь на площади – скован, стреножен,
Сторожит этот град на холмах, на семи.
На заборах мелькают латинские цифры:
Тут семнадцать, семнадцать повсюду!
На асфальте уже расписали все титры,
Это значит – финал. Подставляйте посуду!
Если завтра на нас упадёт с неба камень,
Что ты сделаешь нынче? Подумай, ответь.
Он уже прилетел, он сверкает боками,
Вот ещё пара суток, он врежется в твердь.
И выходит, что всё это зря, например.
Смысла нет ни в стихах, ни в богатстве.
Пусть станцует на баке тот миссионер,
Что всем нам предрекал божье царство.
И пока где-то там собираются тучи,
И пока ветра нет, лишь дымится асфальт,
Я иду по Тверской, я иду – и мне лучше,
Но не жди в оконцовке мораль.
Разноцветные сны на сетчатке мерцают,
Разноцветные стёкла витрин на пути.
Можно больше не думать, лишь биться сердцами.
И кричать: не держись, отпусти!..
24.06.2019
Свидетельство о публикации №119070503178