СОНЯ

Соня стояла у памятника Ленину с чувством, что она отгадала загадку. Теперь она знала, как устроен мир. Просто нельзя никому верить. Каждый человек - это подвох. Может, завести собаку? Говорят, можно верить собакам. Но Соня не хотела жить с собакой. Ни чтобы ей верить, ни вообще. То, что вдруг ей открылось, Соне нравилось. Ей нравилось, что все люди хотят ее обмануть. Что мир построен на лжи. И что она, Соня, это знает.

Соне 25 лет. Соня приехала в Москву из Гомеля. Она жила в комнате на Планерной. Это двушка. Соседка ее 62-х летняя русская женщина откуда-то с Кавказа. Женщина - подруга хозяйки квартиры, платила за съем символично. Жила давно и разговаривала и с хозяйкой, и с Соней как вторая хозяйка.

Соня работала консультантом в магазине чаев. Женщина работала на рынке. У нее где-то далеко было много живых и мертвых взрослых детей. Соня про них немного знала. Хотя женщина про них много рассказывала. Но Соня не слушала. Поэтому знала немного. Соню привела в эту квартиру знакомая. Однажды перекантоваться. Потом знакомая съехала. Соня поговорила с хозяйкой и начала платить сама. Соседка оказалась мировой бабой. Рубахой – парнем.

Продукты у них были отдельно. И ели они отдельно. Но женщина угощала Соню. Обижалась, если Соня не ест, или не слушает. Женщина узнала о Соне расспросами почти все и советовала много. Соня была не простой девочкой. Хоть опыт жизни отсутствовал. Дом-школа-институт-Москва. Но Соня была умной девочкой. У нее был умный папа и любящая мама. Соня про себя рассудила: уж лучше так. Пусть советует и угощает. Пусть спрашивает и думает, что она меня ведет.

Я-то знаю, что ей плевать на меня. Просто она такая. Любит быть везде и всем. Или так выстроен у нее защитный механизм. Лучше уж так в Москве, чем со студентами. Или вахтерами. Или какой старухой. И Соня жила. Была аккуратна. Но женщина была фанатично аккуратна. У нее был бесконечный список правил и условностей. Но Соня была умной девочкой. И ей не сложно было играть в запредельную аккуратность. Она хотела покоя, а так было спокойней. Хотя везде поспеть было невозможно.

Если женщина говорила, глядя на чистое зеркало, чистое, значит оно было чистое. Если женщина, глядя на чистое зеркало, говорила грязное, значит грязное. Как тут поспеть? Соня по возможности избегала женщины. А если они пересекались, Соня была естественной и доброжелательной. Слушала что-то, угощалась чем-то. Какой-нибудь облепихой. Однажды женщина была не в духе. И выдала, что Соня въехала обманом. Мол, жила с подругой. А потом и осталась. А ее, Соню, здесь никто знать не знает. И не приглашал. Для Сони было неожиданностью то, что она обманула кого-то. Но больше всего ее удивила женщина.

Она что, жила с ощущением Сониного обмана все это время? И все внешне было хорошо? Разговаривать ни о чем женщина не хотела. Потом они обсудили вопрос. Женщина вела себя по-дружески и весело. По-свойски трепала за плечо. Панибратски перебивала. Смысл такой, что хватит напирать. Мы же обе нормальные. Договоримся. Хоть Соня и не напирала. Сошлись на том, что виновата Сонина знакомая. Которая привела ее сюда. Что она дура. Хотя в чем знакомая виновата и дура, Соня не поняла. Успокоилась на том, что женщина успокоилась. Все стало по-прежнему. Соня стала забывать эпизод и свои о нем впечатления.

Позвонила хозяйка. Сказала, что Соня в этот месяц налила много воды. Потом пришла. Сказала, что хоть жильцы платят только за съем, теперь Соня будет оплачивать половину стоимости коммуналки. У Сони хорошо было на работе. Соня хотела на большие праздники съездить к родителям. Соне нравился мальчик с работы. Она получила звание лучшего сотрудника месяца. В Гомеле был еще один мальчик. Он писал и ждал Соню. Соне было смешно и легко. Соне хотелось встретиться с ним. Просто для себя. Ей хотелось чувствовать. Что вот он есть мальчик. И есть в Москве еще мальчик. И есть Соня.

И у нее все хорошо налаживается. Соня не спорила. Она отдала хозяйке половину стоимости коммуналки. Хозяйка ушла. Пришла женщина и сказала, что хозяйка дура. Соня не сильно расстроилась новому правилу. Но ей было приятно, что хозяйка дура. У женщины, когда она говорила о ком-то, всегда был посыл: давай как нормальные пошепчемся. Уж мы-то с тобой одни нормальные, не то, что эти. Прошло еще время. Соня уже платила больше за комнату, чем когда въехала. Еще коммуналка. Женщина платила как раньше. И еще с оттягами. Соню это мало волновало.

Стало больше замечаний от женщины. Но в общем все было по-старому. Соня собралась ехать в Гомель. Позвонила хозяйка. Сказала, что женщина пожилой человек. Что она много работает. Что пусть Соня просто купит ей новое кофе. Соня озадачилась этим каким-то кофе. Пришла женщина. Она рвала и метала. Говорила, что отдаст последнее. Если у нее попросить. Растягивала кофту на себе. Будто хотела вместе с ней себя кому-то невидимому вручить. Хлопала сервантом. Выворачивала сумочку. Ситуация прояснилась.

Утром женщина не попила кофе. Потому что не нашла. А для нее это очень важно. Утром попить кофе. Но будить Соню не стала. Весь день женщина ходила злая. Позвонила хозяйке. Пусть Соня вернет банку. И спрашивает, прежде чем что-то взять. Их тут живут только двое. Женщина сотый раз открывала дверцу шкафа. Сотый раз тыкала выгнутый в обратную сторону палец туда, где раньше была банка. И сотый раз говорила, что дело не в банке. Соня пыталась что-то говорить. Женщина не слушала. Разговор кончился. Соня уехала.

Всю неделю она думала о женщине. Всю неделю мысленно говорила ей что-то. Волновалась правоте своей до слез. Родители ничего не заметили. Приходил мальчик, и они смотрели в комнате кино. Соня была умной девочкой. Она заставила себя быть счастливой эту неделю. Где старая маразматичка и Сонины любимые? Соня умела расставлять приоритеты. Сколько ей еще подгадят? Полно завистников и соперников. Что, от каждого выбиваться? У нее есть жизнь У нее есть план. Надо думать о себе. Внутренний покой-основа всего. У Сони есть мальчик.

И, кажется, еще один. Она счастлива. И так будет всегда. Соня вернулась в Москву. Решила себя не накручивать. Но кофе не купила. Молча начала подыскивать новое жилье. Женщина была сдержанной. Соня волновалась. Думала о женщине теперь все время. Старалась быть готовой. Не понятно к чему, но к чему-то нехорошему. Фантазировала ситуации, сплошь неприятные. И свою реакцию. Иногда пыталась думать о женщине снисходительно. Чтобы не волноваться.

Но почти не помогало. Соня каждый раз ждала ее прихода. С удвоенной силой чистила чистое и мыла мытое. Потом Соня съехала. Все подзабылось и затерлось. Если вспоминалось, то с юмором. И вдруг однажды в метро до Сони дошло. Как-то невзначай, между мыслями. Как озарение. Пережало дыхание. Она вышла где пришлось. Это была Октябрьская. Соня ходила вокруг Ленина. Она поняла. Женщина не ошиблась. Все было спектаклем. Соне было все равно, зачем.

Ну, выжила соседку, и ладно. Подумаешь. Не все сходятся. И не обязаны. Быть добрыми тоже. Соню потрясло, как. Как искренне женщина заламывала руки. Вываливала свои вещи в кучу со словами..да я. Да мне. Да забери все. Да у меня.. Но только попроси! Как честно она играла честность. Как жестко и четко женщина делала из Сони дуру. Как гладко и страшно в своей чистоте Сонины оправдания ложились на ее замысел.

Как холодно и цинично она играла предслезным состоянием растерянного человека. С каким недоуменным возмущением она встречала справедливое возмущение оскорбленной Сониной честности. Стало поздно. Соня смотрела на памятник, приятно пораженная. Да как же устроен мир на самом деле? Куда я попала? Где грань человеческого бесчувствия? Я что, слепой была? Да куда не ткни.

Весь телек полон этих честных возмущенных лиц. Что за комедию они играют? Зачем? Что они задумали? А ведь верить нельзя никому. Там ставки выше, чем соседка-квартирантка. И в свете размеров лжи тем более располагающи и праведны лица. Хотя, наверное, бьются одинаково самозабвенно и за рубль, и за копейку. Смотри на человека. Любого. Думай самое плохое, что можешь о нем вообразить. И наверняка окажешься прав. Соня была умной девочкой и благодарила женщину.

Соня прокручивала в голове детали постановки с этим кофе. Соня смотрела вокруг. В догадке все обретало ясный новый смысл. И эта библиотека. И парк вдали. И здание юстиции. И она сама в этом кольце. В этом городе. Теперь Соня знала, на что они способны. Она думала о масштабах лжи и лицемерия. О том, что границ нет. О том, что мелко, отчаянно и совершенно бессовестно ей будут врать и об обычном, и о святом. И о небольшом, и о великом.

Соня не боялась. Соня была почти счастлива. Потому что когда-то знала женщину. Потому, что когда-то думала, что дело в кофе. Потому что теперь думала, что один из миллиона разгадал бы загадку с тем кофе. Стало совсем поздно. Соня вернулась в метро. Прошли месяцы и годы. Соня забыла женщину. Собаку она так и не завела