Предисловие к Легендам Севера

Все детали смотри в лит.дневнике.


Моим друзьям и названым братьям и сёстрам из племени Оджи-Кри на озере Сачиго в Канаде.

Вот мы и встретились вновь – с последней встречи года два прошло. Мой друг Алвин теперь не был вождём, как раньше.
– Устал, – объяснил он.
Столько лет в офисе оставляют отпечаток  на здоровье. Посёлок-то небольшой, всего сто дворов, но стоит на важном пересечении маршрутов поисковых геологических партий и судоходных рек. – Договорись вот со всеми ими, да так, чтобы воду нашу не отравили! – сетовал он.
Я радовался встрече, хоть в этот раз он и приехал один. Это его жена, Эдна,  одна из первых приняла меня на поселении тем зимним вечером, уже очень много лет тому назад…

… Наш девятиместный лайнер внутренних авиалиний летел довольно низко, под тяжёлыми облаками, и мне было отчётливо видно, как озёра, вперемешку с реками, притоками и болотами, раздирали землю на бесформенные ошмётки суши. Летом туда и не добраться, кроме как на самолёте. Вот зимой можно по зимнику на машине. Некоторые даже пешком ходят, не боятся – если не холодно, то не страшно. Это если мороз под пятьдесят, тогда опасно – волки из леса выходят в поисках пищи. А так - за пару часов дойдешь до соседей за озером.

Вообще-то, ещё живя в городе, я и представить не мог, что судьба забросит меня на страницы книг Джека Лондона и Фенимора Купера. Только подумайте:  Ирокезы, Могикане, племена Алгонкин - это же сказка какая-то. Но это всё потом, а пока - меня ждала другая реальность, и Север ещё не открыл мне свои двери…
Мы приземлились. Странное ощущение от посадки на таком самолётике: будто не на самолёте летел, а на самокате. Посёлок, куда я прибыл, имел свою местную таможню – деревянную будку, сколоченную из листов фанеры размером с человеческий рост, через которую проходили все прилетевшие. Так как алкоголь и наркотики - это неотъемлемая часть одиноких северных поселений, местное руководство решило наложить запрет на ввоз такой «развлекательной» продукции. Меня довольно поверхностно обыскали и ... отвезли в домик. Спальня, гостиная, кухня. В кухне - окно, и в него, как в иллюминатор, врывалась тишина закованного льдом озера.
В гостиной на тумбочке стоял телевизор со встроенным видеомагнитофоном, а в ящике одиноко ждал своего часа видеодиск с ранним фильмом Хичкока. Ванная с туалетом, горячая вода, пылесос, стиральная машина - я осматривал дом и был доволен. В спальне, на полу, лежало два матраса, сложенных один на другой. Я попробовал, и ... мне подошло.

Вот так я и начал свою жизнь в посёлке индейцев. Днём работал, а по вечерам устраивали посиделки с моими новыми друзьями: то пельмени стряпаем с лосиной, то рулеты крутим из бобрового фарша, то просто чай из душистых трав пьём. Жизнь текла, наполнялась событиями.
Однажды зимой ко мне пришёл пёс, лайка. Вы читали «Белый Клык»? Вот такой он был - будто со страниц книги ко мне прибежал. Я угостил его ломтиком бекона, и после этого он меня на работу провожал и с работы встречал - до самого дома вёл. Позже, весной, когда я выпекал хлеб и булочки, то противень с выпечкой выставлял остывать на лестницу перед домом. Собаки со всего селения прибегали на запах, а Спайк ( так звали моего друга-лайку) так рычал, охраняя мой хлеб, что ни одной животине не хотелось оспорить его превосходство. Сам он, уложив морду рядом с хлебом, закрывал глаза и просто посапывал, зная, наверное, что я его обязательно угощу, когда хлеб остынет. Спайк умер пару лет назад. Он был очень стар. Он навсегда останется у меня в сердце.

Календарная зима подходила к концу. Прогноз погоды дома был летний, а у нас в посёлке о лете пока и не думалось - буран за бураном. В апреле, при двадцатиградусном морозе, я за пожертвования нырнул головой в постоянно замерзающую прорубь, чтобы собрать деньги на аппарат МРТ для местной больницы. В день этого события весь посёлок опустел, и только жирным пятном вдалеке, на льду озера, виднелись люди. Меня подвезли к месту события. Пара человек совковыми лопатами поднимали лёд с тут же замерзающей воды. Разбег, толчок, и вынырнул я уже не самим собой, а с прозвищем – Уабэ Маква. Уабэ - это белый, Маква - медведь. Такого уважения добиваются ... да я даже не могу примера привести. Меня прозвали Белым Медведем, и с тех пор так и зовут.
А за окном был снег… Но ничто в мире не вечно – и даже северная зима подошла к концу. А когда лёд растаял, меня стали приглашать то на охоту, то на рыбалку: посадят в лодку - и забудут. Мне, городской душе, северного терпения не хватало. Сиди себе, наблюдай, учись. А я давай вопросы задавать. Но потом вроде определил верную линию поведения, успокоился. Да и куда торопиться-то? Если в мире и есть что-то, на что можно положиться, так это Время. Оно всегда и неумолимо проходит. И торопить его не надо, оно не возвращается. И в каждом моменте есть какой-то, почти космический, смысл и прелесть бытия. Я научился впитывать в себя эти моменты и смаковать их в памяти.

Так вот, в благодарность за такое гостеприимство и отношение ко мне я по выходным устраивал костёр рядом со своим домом, готовил мясо на огне, чай. Сначала пришло трое – Алвин, его жена Эдна и мой прямой начальник,  Винцент. А потом уже и места у костра не хватало. Сидели  обычно до поздней ночи: истории рассказывали, шутили,  и вот так – каждую пятницу. А когда я уехал в июле, то связь наша осталась. Мы перезванивались и переписывались. И вот Алвин опять приехал в гости.
Усевшись в очень уютном баре и заказав себе чаю и поесть, мы разговорились. Я рассказал ему, что под впечатлением той культуры, что я увидел на поселении, и моей с ними дружбы я уже издаю свой сборник стихотворений по мотивам легенд Северной Америки, а он, в абсолютно серьёзном тоне, поведал мне совершенно уникальную историю. Вот она.



Легеда племени Оджи Кри на озере Сачиго

– Дело было тысячи лет назад. Земля только-только народилась, и её населяли разные волшебные существа. Они были огромного размера, а люди были очень маленькими - так пожелал Великий Маниту. Это только потом он сделал всех зверей меньше, а человека - умнее и сильнее, но это уже совсем другая, но тоже очень интересная легенда. А  в то время все звери были огромными. И вот, рядом с озером Сачиго (произносится как Сач'го), оказывается, тысячи лет назад было гнездовье Гром-птицы. С огромным размахом крыльев, она походила своим видом на орла, но в сотни раз превосходила его размерами и могла извергать гром и молнии: отсюда название – Гром-птица (Thunderbird).
– Так вот, – Алвин продолжал, – Гром-птицы могли принимать форму кого угодно, даже человека, и, превратившись в людей, они ходили по лесам рядом со стоянками племён и воровали детей, которые заходили в лес. Детей этих они забирали к себе в услужение, и больше их никто не видел. Люди боялись Гром-Птиц и настрого запрещали своим детям заходить в лес одним.
Рядом с тем гнездовьем, прямо на берегу озера, жил охотник. Как его звали - никто не помнит, но помнят, что охотился он на бобров. И такой искусный был мастер, что всё в дело пускал – даже из челюстей бобра делал ножи, а потом разделывал ими тушки и счищал жир со свежих шкур.
Было у того охотника двое детей. Как и все дети, они были любопытными. Не смогли они сдержать своего любопытства и зашли в лес против родительского наказа – зашли, да не вернулись. Тогда, разозлившись, охотник решил наказать Гром-птиц.
А надо сказать, что искать их гнездовье нужды не было. Там, где жили эти птицы, там всегда гремел гром и сверкали молнии. Это место было видно даже из-за горизонта.
Путь был неблизкий, но охотник шёл уверенно. Он дошёл до того места,  из которого вырывались раскаты грома, и, спрятавшись в кустарнике, стал наблюдать за поведением птиц. Потом он вернулся в селение. Смастерил ножи, нарезал кусками мясо и мелко накрошил оставшиеся кости – из своего укрытия он подсмотрел, что бобры – это самое любимое лакомство Гром-птиц. Он вернулся в своё укрытие и стал ждать. Уже луна новая народилась, а подходящего момента всё не было. Наконец, в один из дней, все птицы улетели. Охотник достал заранее нарезанное мясо и натёр его костной крошкой.
После этого, разбросав приготовленные куски по гнездовью, он спрятался в укрытие. Через несколько дней в гнездовье вернулись птицы. Не подозревая о подвохе, они набросились на приготовленное для них лакомство и, как и ожидалось, начали задыхаться от подложенных костей. В этот самый момент, изловчившись, охотник выбежал из своего укрытия и перерезал птицам горло бобровым ножом. Страшный гром прогремел по небу, и огромные, невиданные до сих пор молнии пронзили небо. С тех пор Гром-птиц никто не видел, а кости бобра даже сегодня можно найти привязанными на деревьях вокруг поселения как талисман, отпугивающий страшных птиц, и напоминание о том, кто в лесу хозяин. Ведь так пожелал Маниту.

Алвин замолчал. В его взгляде не было сомнения - он знал, что я ему верю. Потом он добавил:
- Знаешь, там, где гнездовье, там до сих пор молнии видно круглый год. Там геологи поле магнитное нашли.
- ?!!
- Да. А ещё у нас в лесу места есть с огромными валунами в круг. Я тебя свожу, когда приедешь. Шаманы только о местах этих знают, а как там валуны оказались, никто сказать не может.

Мы обнялись. Алвин уезжал домой. Он достал из сумки вручную вышитый лоскут лосиной кожи на шнурке и отдал мне. Это был мой тотем, символ моего духа – духа Белого Медведя.