Ветряной чумы глашатай

Захмелев от летней спеси,
Пьют дожди, как драматурги,
Кофе из вечерней турки,
Пишут на балконах пьесы.
Перебрав холестерина,
Рву я когти, словно корни.
Тучи - вороные кони,
Ночь фригидна и стерильна.
Хоть не Авель и не Каин,
Но с ножом и ножевыми
Притворяются живыми
Крыши залитых окраин.
А луна укрылась пледом:
Серым, тёплым да верблюжьим.
Я кричу кипящим лужам,
Что Тебе как прежде предан.
Ты - вода, что точит камни.
Я способен сдвинуть гору,
Но тоска крадётся к горлу.
Мне в ответ пол-строчки капни.
Вновь стихи Тебя изранят,
Ведь у них дурные вести:
Разбудили адских бестий -
Падших Ангелов из Рая.
Падать было нам не просто,
Перемазав сажей перья.
Помнит лишь Кассиопея,
Кто предатель, кто Апостол.
Ночь стерильна и фригидна:
Брызнув на глаза чернила,
Море боли причинила,
Придушила, словно гидра.
Мчит душа моя - корабль
С чёрным флагом флибустьера.
Рано гавань опустела,
Ветер парус расцарапал.
Тосковал по горним высям,
Где итог паденья - Бездна.
Но пишу Тебе победно,
Что я горд и независим.
От веселья имитаций
Я почти уже поверил,
Что Любовь течёт по вене:
В том виной с дождями танцы.
Есть традиция в Гоморре:
Водят черти в тихий омут,
Только сами в нём не тонут,
Бьют погрязших из каноэ.
И палят со всех флотилий,
И стучат по стёклам капли,
Как жрецы богини Кали:
Кто открыл - тех захватили.
Для спасенья что-то сделай:
Позвони в стремленьи робком,
Назови меня Пророком,
Стань моей любимой Девой!
Только опыт поражений
Мне за чаем и печеньем
Подсказал в Аду вечернем,
Что Любовь - удел блаженных.
Взвою я Тебе под окна
Недописанной поэмой.
Сдуру вспыхну, как полено,
Раз Любовь чуме подобна.
Тащит Дождь стихи лошадкой:
Друг и враг чумным повозкам,
Плачет на иконах воском -
Ветряной чумы глашатай...