Чувство вины

Ремень в папиных руках Степан видел впервые…
Ладно бы конец четверти, родительское собрание или к завучу на беседу вызвали, так ведь июль на дворе. Может,  из школы выгнали? Но мы далеко от дома, три дня дороги…  Ах, да, интернет, вот кто предатель. Как же папа догадался заглянуть в электронный журнал? Стоп, электронный журнал летом не работает, я же проверял…
Значит мама всё рассказала.  Я перед отъездом два дня посуду мыл, в комнате порядок наводил, даже книжку читал. Думал мы с мамой договорились… Эх, мама!
А ремень-то у папы кожаный…
Нет, мама не могла! Это Вовка! Точно! Я вчера его к иллюминатору не пустил, а позавчера в гамбургер колы налил. Так Вовка сам попросил. Передай, говорит, гамбургер с колой, но был только с сыром, вот я и выполнил просьбу… Вовка, Вовка, а ещё брат называется…
Взгляд у папы суровый, ни за что не простит…
Нет, Вовка не мог, у него переэкзаменовка в августе, а мы с мамой его не выдаём! Это Сонька! Она с папой в самолёте  сидела, что-то рассказывала и на меня поглядывала. Отомстила значит… Неужели другую девочку не могли выбрать? Глупые родители, зачем им эта занудная отличница, с ней с тоски умрёшь, вот со мной точно не соскучишься…
– Ну, что, готов? – произнёс папа, – и начал постукивать сложенным ремнём по ладони.
Степан вжал голову в плечи и, бубнил, как заведённый:
– Па…  больше нико… не на.. это не я… Па…  больше нико… не на.. это не я… Па…
– Как это не ты, Вовка что ли?
Степан ухватился за спасительную мысль:
– Вовка, Вовка!
– Мать, где ты? Иди сюда!
Тут глаза Степана наполнились слезами.
 – Мать, я что, сыновей перепутал? Это  точно Степан?
 – Ещё и издевается, -   всхлипнул парень.
– Степан, я уже пятнадцать минут жду тебя в примерочной, бегом! – прикрикнула мама, - отец, ремень отнеси на место, этот тебе не подходит.